Лунная мелодия

Лунная мелодия
Валерия Дашкевич

Я считала себя простой девушкой, не слишком удачно вышедшей замуж. Но подлость любимого мужа, его цинизм и издевательства пробудили во мне родовую магию. Когда-то давно мир Аннит населяли не только простые существа, но и великие лунные дети. Они обладали даром просматривать события прошлого, владели магией целительства и воды. Это был мирный и добрый народ. Но местные жители боялись их силы, завидовали им. И в один далеко не прекрасный день постарались уничтожить всех потомков Лунной Матери. Очутившись в старом новом мире, я обрела мать, но вскоре потеряла ее при трагических и загадочных обстоятельствах. Мое расследование окунуло меня в пучину интриг и смертоносных тайн, лишь от меня зависит мое будущее.

Валерия Дашкевич

Лунная мелодия

Глава Первая

Вечерние фонари освещали практически пустую осеннюю улицу, где нигде мелькали одинокие прохожие. После мелкого дождя мокрая листва под ногами мягкая, не шуршит. Невольно заставляет задуматься, что и мы все на Земле не вечны.

Пока я была на работе, пришло короткое сообщение от мамы:” Бабка Ивана умерла, квартира твоя”. Оплакать любимую бабушку, которая ночей не досыпала, воспитывала меня, поддерживала и помогала смогла только в туалете на работе. Дома муж не поймет, мне кажется, он даже обрадуется.

Маме все равно, для нее я – ненужная ошибка молодости. Сколько раз, когда я была маленькая, она в сердцах кричала:” Лучше бы я аборт сделала”. А потом оставила меня на бабушку и уехала в поисках лучшей жизни и мужчины.

Я выросла, после девятого класса пошла в училище, учиться на бухгалтера, а потом встретила ЕГО. Самого лучшего на свете мужчину, я в нем растворялась, теряла себя.

Бабушке Саша не понравился, она уговаривала меня не спешить, подождать, но разве мы слушаем, когда влюблены. После выпускного мы поженились, бабушка оставила нам квартиру в городе, а сама переехала в село. В тайне от мужа, не часто, но я ездила к бабушке.

Дикое чувство одиночества: я осталась одна в этом огромном мире, без любви, понимания, поддержки. Горькие слезы потери наворачивались на глаза, чем больше я их сдерживала, тем сильнее болело в груди. Домой не хотелось идти, там он и вечные упреки, так и брела, не спеша.

Руки без перчаток замерзли, поежившись от осеннего прохладного ветерка, потерла руки, задела на указательном пальце единственный подарок от бабушки – серебряное колечко с лунным камнем.

– Как же мне будет тебя не хватать, – прошептала в темноту, потирая кольцо. – Прости, что ослушалась….

Она видела, как я несчастна с Сашей, несмотря на все мои убеждения в противоположном.

Остановилась у подъезда. На часах без пяти семь. Я обещала мужу  сегодня задержаться, опять будет допытываться. У сотрудницы сегодня день рождения, но настроения отмечать нет, а портить людям праздник я не хочу.

Я работаю на маленькой фирме обычным бухгалтером, коллектив у нас маленький, но дружный. Пояснив причину, естественно, мне простили отсутствие на празднике. Но лучше бы я решила остаться! Переступаю порог собственной квартиры. И сначала послышалось перешептывание, следом странные звуки; тихо ступая на носочках, заглянула в приоткрытую дверь: на нашей кровати лежали обнаженные сплетенные в страстном поцелуе мужчина и женщина, мой муж и лучшая подруга.

Прикрыв рот ладонью, чтобы не закричать, попятилась назад, ноги сами несли  меня на кухню. Желание спрятаться, убежать, исчезнуть с лица Земли. Я спряталась в маленький закуток на кухне за холодильником. Бабушка всегда говорила – я такая худая, спокойно за шваброй спрячусь.

Медленно раскачивалась, слезы обиды и разочарования безмолвно текли по заплаканному лицу. Сколько прошло времени, не знаю, когда послышались шаги: ”Только не включайте свет”, – молилась в тишину. – “Иначе мне не жить”, – замерла, боялась даже дышать.

– Сегодня необычно яркая Луна, – с легкой хрипотцой в голосе произнесла, как мне казалось, моя подруга.

– Да, настолько яркая, что и свет можно не включать, – ответил мой муж.

“Мой муж! И смешно, и страшно”. Он приоткрыл холодильник, благо, меня не заметил.

– Наташ, сок будешь?

– Если банан – клубника, тогда да.

– Конечно, специально для тебя покупал.

“Для нее он покупает! Это я, как последняя идиотка, бегаю после работы по магазинам и ищу этот сок. А оказывается, это я для нее покупаю.”

– Ал, когда ты скажешь про нас Заре? – так и представила себе, как присела по обыкновению, закинув ножку за ногу и медленно игриво раскачивает ею.

– Таш, мы женаты с ней всего лишь год, я ни на что претендовать пока не могу. Бабка, тварь, успела переписать квартиру на нее до нашей росписи. А эта дура даже ребенка не смогла нормально выносить. Одни проблемы от нее. Потерпи, зайка, – слышала как он к ней подошел. – Думаешь, мне интересно с этим бревном в постели? Да мне с этой серой мышью даже по городу стыдно идти.

– Сравнил (!) меня и ее, – так и увидела, как она делает утиные губки и закатывает при этом глазки.

– С тобой никто не сравнится, малышка, – послышалось причмокивание и стон. “Пожалуйста, только не здесь, прошу”, – я и так чувствовала себя растоптанной многомиллионной толпой.

– Пошли, я, как примерный муж, должен встретить жену после праздника.

– Ты сильно-то не заигрывайся в примерного мужа, – подделка мужа Наташа.

– Примерный муж, зайка, заканчивается сразу же стоит только мне переступить порог этой квартиры.

Послышалось, как закрылась дверь. Выползла из своего укрытия. Мне все равно, что он придет, а меня нет, и быть мне снова битой.

Осенний прохладный воздух проникал через открытое окно, я стояла и беззвучно плакала. Нельзя, чтобы кто-нибудь услышал мой плач, иначе будет хуже. Хотя хуже уже вроде бы некуда.

Я стояла и молила всех Богов Вселенной без разбора: «Помогите мне вырваться из этого Ада! Я больше не выдержу. Или сойду с ума или покончу с собой. Если он не убьет меня раньше, во время очередного припадка «ревности». Я устала бороться… Я готова просто исчезнуть, раствориться в небытие, лишь бы все это закончилось. Я больше не могу…»

Эмоциональные качели последних дней привели к душевной пустоте. Остался только страх перед болью.  Кто бы мог подумать, что я буду благодарить Бога за выкидыш? Хотя я очень хотела малыша. Но потеряла его на нервной почве. Так сказал врач. Не буду вспоминать… Ни к чему ворошить прошлое. Я обняла себя руками и зябко поежилась.

Вновь посмотрела в окно. Напротив окна горел фонарь. Он светил так ярко, что при его свете можно было читать. В далеком детстве я частенько так и поступала дома, когда бабушка не могла меня видеть.

В небе сияла красавица Луна. Она притягивала взгляд, завораживала своей красотой. Полнолуние. Говорят, у психически нестабильных людей в эти дни происходит обострение. Я боялась полнолуния и того, что оно могло принести с собой, ждала его с опаской. В психическом здоровье мужа я очень сомневалась. А потому боялась полнолуния до дрожи.

Вдруг фонарь как-то странно зафонил, потрескивая, загудел, а потом мигнул и погас. Я по-прежнему стояла, прижавшись лбом к холодному стеклу окна, и мной овладевала холодная решимость. Я решила бросить мужа, вопреки воспитанию. Даже если эта попытка будет стоить мне жизни!..

Теплый свет Луны окутал меня, словно ласковые, нежные объятия. Послышалась тихая, но красивая мелодия. Я прислушалась, но вокруг была тишина. Мелодия была просто прекрасная, она успокаивала меня, обволакивала, обещала и звала за собой. Но… звучала она только в моей голове. «А, ля-ля-ля-ля-ля, а я сошла с ума! Какая досада», – вспомнились слова «домомучительницы» фрекен Бок (Малыш и Карлсон).

Как ни странно, страх ушел. Совсем. Я уже ничего и никого не боялась. Для себя я уже решила все и окончательно. Так больше жить нельзя.

Внезапно лунный свет попал на камень бабушкиного перстня. И тот засиял так ослепительно ярко, что стало больно глазам….

Глава вторая

Зорина 

От сильной боли было сложно открыть глаза, голова разрывалась на мелкие осколочки Вселенной. Попытка приоткрыть их хотя бы немного не увенчалась успехом.

– Тебе еще рано, Лунное Дитя, – раздавшийся рядом приятный женский голос обволакивал и дарил успокоение, на лоб положили  что-то прохладное, сладкая нега разливается по телу и я уплываю в небытие.

В следующий раз я смогла прийти в себя от нечеловеческой боли в груди, она давила и разрывала на части, кажется, я опять уходила в беспамятство и вновь возвращалась. Все тот же приятный женский голос возвращал меня снова и снова, а нежные руки помогали утолять жажду.

На какой день не знаю, но я все же пришла в себя и смогла приоткрыть глаза. Надо мной был светлый потолок, кремовые стены, в комнате из мебели старый деревянный шифоньер, стол, стул и кровать. Давно у нас перестали делать мебель из натурального дерева, это могут себе позволить только статусные и богатые. Здесь же  работа, на первый взгляд, выполнена грубо, но заставляла удерживать взгляд и восхищаться массивными богато украшенными и умело вырезанными фигурами, ажурными интересными геометрическими орнаментами различной сложности – от простого круга до сложно повторяющихся переплетающихся мотивов из множества мелких элементов. Поймала себя на мысли, что с восхищением их рассматриваю и с удовольствием узнала бы, что они означают.

Стойкое ощущение, что я нахожусь в деревне. Неужели мой любимый супруг узнал, что я подслушала разговор, и поместил в деревню, с глаз долой. Прошлась взглядом по комнате в поисках окна. Нашлось маленькое окошко: белая ажурная тюль и цветастая занавеска, вся в заплатках. Действительно, в больнице не может быть такая обстановка, даже если и поселят в каморку; значит, село.

Кое-как, из последних сил приподнялась на локтях, затем придерживаясь за стоящую рядом мебель смогла приподняться и осмотреть себя: на мне была какая-то жуткая серая рубашка на толстых бретельках, длина до колен, из странной грубой ткани.