Гарем для неудачницы

– Видишь, Роза, – усмехнулся Лео, – я подтвердил твою теорию, что без денег этот парень бы здесь не учился.

Смех оборвался. Стас набычился:

– А ты, Ларионов, только и можешь, что прятаться, да тявкать из-за спины этой шлюхи.

В сторону Розы неэтично ткнули мясистым пальцем. Но девушка даже не успела оскорбиться, потому что в следующий миг Рихард, стоявший справа от Лео, ринулся вперёд и ударил Стаса в лицо. Туша старшекурсника грузно плюхнулась на пол и больше не шевелилась.

– Поздравляю, ты его вырубил, – с мрачной весёлостью произнёс Ярослав. – Жаль. Я сам хотел.

– Тут есть ещё двое, – буднично отозвался Рихард.

Дружки Стаса стояли в некоем оцепенении, глядя то на своего главаря, то на Рихарда. Видимо, решали, дорожат ли они дружком настолько, чтобы перестать бояться Призрака.

– Пойдёмте отсюда, пока не поздно, – подал голос Вадим. Остальные согласились, и они быстро покинули столовую, даже не оглядываясь.

Во время третей пары раздался голос из динамика громкоговорителя, что базировался в радиорубке Академии и передавал звук в каждую аудиторию и коридор. Говорила секретарша ректора:

– Внимание! Студенты, которых я сейчас назову, срочно пройдите в кабинет ректора. Итак, повторяю, Лев Ларионов, Ярослав Огнев, Роза Милославская, Вадим Робин и Рихард Призрак, пройдите срочно в кабинет ректора.

Они расселись на диванчики в большой и светлой приёмной ректора. У Розы замирало сердце от мысли, что Рихарда могут исключить из-за того, что он вступился за неё. Остальным грозил максимум выговор, так как они ровным счётом ничего не сделали.

– Так «Призрак» – это твоя реальная фамилия!? – взвился Ярослав, как только секретарша оставила их впятером. – Я думал, что это кличка какая-то.

– Как видишь, не кличка, – усмехнулся Рихард.

– А нашего мажорчика-то правда Львом зовут, – тут же переключился Огнев. – Не Лео ты отныне, а Лёвушка. И даже не пытайся возражать.

Рыжий широко улыбнулся, словно они и не сидели в ожидании выволочки.

– Не надо мне тут, – буркнул Лео, отбросив крашеные пряди со лба. – Меня мама в честь Льва Толстого назвала, между прочим.

– А твоё имя имеет историю? – улыбнулся Вадим, посмотрев на Рихарда, спустя несколько мгновений молчания.

Сначала брюнет продолжал сидеть с каменным лицом, словно и не слышал вопроса, но, когда Роза уже решила, что ответа не будет, всё же произнёс:

– Я родился, когда мои предки жили в Германии. Отец посчитал неплохой идеей назвать меня в честь Вагнера и отдать в музыкальную школу.

– А меня в честь цветка назвали, – тут же отреагировала Роза, видя, что Лео расплывается в ехидной улыбке, явно собираясь что-то сказать Рихарду. – У меня мама помешана на цветах. Мою старшую сестру зовут Лилия.

Не успел никто из ребят ничего ответить, как секретарша выглянула в приёмную и пригласила их в кабинет ректора. Роза поднялась на ноги вместе с остальными. В сквозной комнате, где как раз стоял стол секретаря, они столкнулись со Стасом, у которого на распухшем лиловом носу был прилеплен пластырь, и с двумя его друзьями. Недобрые взгляды полетели и с одной стороны, и с другой, но начинать даже словесную потасовку у дверей кабинета ректора никто не посмел.

– Проходите, проходите, – поприветствовал ребят Богдан Александович, как только они открыли дверь.

Ректор Академии Искусств был высоким стройным элегантным мужчиной лет сорока пяти. Он имел вытянутый овал лица, неострые, словно сглаженные, скулы, высокий лоб с парой резких линий, густые брови, нос правильной формы и проницательные голубые глаза, в уголках которых всегда можно было заметить сеточку мелких морщин. Лицо ректора сразу же давало понять, что ты имеешь дело с человеком умным, а может быть даже и хитрым. Однако самое первое, что бросалось в глаза – улыбка, практически не сходящая с губ мужчины и нёсшая в себе скорее нотки снисхождения, чем веселья. Идеально сидевший на нём серый костюм-тройка почти сливался с седеющими уложенными волосами и небольшой аккуратной бородой. Идеально белая рубашка была накрахмалена так, что, казалось, захрустит от малейшего движения. Коричневые кожаные туфли, дорогие часы на правой руке и тонкий серый галстук завершали образ.

Кабинет был хозяину под стать. Просторное помещение с высоким куполообразным потолком (кабинет находился под самой крышей башни правого крыла), с большими окнами и бархатными шторами, со столом из красного дерева и с шикарным креслом с высокой спинкой, в котором Богдан Александрович и сидел, когда ребята вошли. Ректор жестом предложил им присесть на кожаный диван, что стоял у стены справа от стола.

Роза плавно опустилась в центр, слева от неё сел Лео, тут же откинувшись на спинку и забросив назад руку, а справа – Вадим. Ярослав и Рихард встали с двух сторон от дивана. Богдан Александрович предложил им взять стулья, стоящие у его стола и предназначенные для посетителей, но парни отказались.

Повисла тишина.

– Рихард Призрак, – высокий ясный голос ректора зазвенел в кабинете. – Подтвердите ли вы слова Станислава Грушина, двух его друзей и Антонины Андреевны, нашей буфетчицы, которые утверждают, что вы ударили Стаса в лицо, тем самым… кхм… отправив его в нокаут?

– Подтверждаю, – голос Рихарда не дрогнул, а у Розы замерло сердце.

Она было открыла рот, чтобы заговорить, но вдруг почувствовала, как Вадим мягко сжал её предплечье на пару секунд. Получив предостережение, девушка решила пока помолчать.

– Станислав Грушин утверждает, что вы напали на него совершенно необоснованно, в тот момент, пока он вёл разговор с Львом Ларионовым. Это вы тоже подтверждаете?

– Частично. Он действительно разговаривал не со мной, но в своей речи позволил себе оскорбить девушку, которая в тот момент была с нами, да и сейчас находится здесь, – Рихард бросил короткий взгляд на Розу. Девушка поражалась его хладнокровию, с которым он всё это рассказывал.

– Это веская причина, – качнул головой Богдан Александрович, чуть сощурившись и улыбаясь шире, – если только вы не лжёте, конечно. Леди, вам есть, что сказать?

Роза не сразу поняла, что обращаются к ней, а когда до неё дошло, девушка сбивчиво заговорила:

– Да, я… я хочу полностью подтвердить сказанное Рихардом. Стас говорил, что Лео трус и прячется за моей спиной, а потом… назвал меня словом на букву “ш”.

В запале Роза хотела было всё честно рассказать ректору, но её смущение неожиданно вернулось, не позволив ей произнести “шлюха” вслух.

Ректор недовольно цыкнул:

– Как некрасиво со стороны мужчины произносить такое в адрес девушки. Но, может быть, детишки, вы расскажете мне всю историю? С самого начала? Что Грушину от вас было нужно?

Пытливый взгляд голубых глаз вперился в Лео. Парень поёрзал, словно ему вдруг стало неудобно сидеть, затем вздохнул и начал повествование с того самого момента, как Стас впервые подошёл к нему с претензией, что их отцы не поделили крупного клиента. Не забыл Лео коротко упомянуть в общих чертах, что Грушин неоднократно оскорблял его мать.

– Вы же понимаете, Рихард, что никакой благородный мотив и душещипательная предыстория не могут помочь вам избежать наказания? – спросил ректор, когда рассказ был окончен.

– Понимаю, – не колеблясь, отозвался Призрак.

– Нельзя допустить, чтобы другие студенты решили, что устраивать драки в Академии можно безнаказанно, – продолжал Богдан Александрович, поднимаясь из своего кресла и отходя к окну. Теперь он стоял к ребятам спиной и видеть его лицо они не могли. – Нельзя позволить вот так разлагать дисциплину.

Роза чувствовала, что бледнеет. У неё по спине прошёлся холодок, к горлу подступили слёзы. Неужели он поплатиться за своё благородство?

– Надеюсь, вы понимаете, Рихард, что своим поступком заслужили исключение из Академии? Однако, – ректор вдруг стремительно обернулся, – к сожалению, как раз вчера я получил сообщение от Московской филармонии. Они страстно желают, чтобы вы выступили на открытии их собственной музыкальной школы. А так как я уже дал согласие, то не могу вас исключить. По крайней мере, пока вы не сыграете там. Мероприятие пройдёт в мае. Поездка за счёт Академии. Вам повезло, Призрак.

Ректор растянул губы в ехидной улыбке, морщинки в уголках его глаз проступили резче, и Роза поняла, откуда они вообще взялись – мужчина, видимо, имеет привычку хитро щурится, когда улыбается.

– Тем не менее, – вскинув руку с оттопыренным указательным пальцем вверх, продолжил Богдан Александрович, – совсем без наказания я тоже вас отставить не могу. Поэтому, Рихард, с сегодняшнего дня вы целую неделю будете оставаться после занятий и убираться в Академии. Надеюсь, махать шваброй вы умеете также хорошо, как и смычком.

– Богдан Александрович! – не удержалась Роза. – Я думаю, что мне стоит записаться в напарники Рихарда. Всё же он из-за меня оказался в такой ситуации.

– Что ж, здравая мысль, – расплылся в хитрой улыбке ректор. Глаза его бегали по растерянным лицам парней.

– Тогда и я тоже должен, – спешно отозвался Лео, даже подаваясь вперёд. – Всё-таки Грушин к нам из-за меня пристал.

– Ну тогда и меня возьмите! – шагнул вперёд Ярослав.

Вадим мягко потянул его за рукав назад, соглашаясь: