Время светлячков

Дневник Лары

Страницы дневника порой спасают… Сначала лист бумаги девственно чист, как миг ранним утром, когда человек начинает просыпаться. Сон уже закончился, а мысли ещё не появились. Но вот ты открываешь глаза, и множество образов и слов заполняют пространство сознания. Так, перед тем, как начать писать, нужно оставить себе мгновение пустоты, а затем начать выплёскивать на бумагу все, что рвётся наружу, забирая покой…

Когда мне грустно, я хотела бы, чтобы ты был рядом.

Дождь шумит за окном, кот бесится и мешает спать по ночам. Я долго лежу в постели, мечтая о том, что не случилось… ты каждый раз исчезаешь раньше, чем я успеваю привыкнуть к ощущению пустоты, которая наступает после того, как закрывается дверь… Недолгие объятия на прощание не спасают… мне очень страшно от того, что ты наверняка чувствуешь, как бьётся моё сердце каждый раз, так сильно, словно готово выпрыгнуть из груди. Я говорю тебе, что это от кальяна, который мы курим с тобой, чтоб скоротать вечера… Но на самом деле я захлёбываюсь в чувствах и боюсь потерять себя. Мне хотелось бы думать, что ты чувствуешь то же, но почему тогда ты уходишь так спокойно, не сказав ни слова, после всех этих волшебных часов вдвоём, наедине?..

* * *

– Я собираюсь сегодня кататься на велике, если хочешь, можешь присоединиться.

Телефон – это живое существо, которое приносит вести из параллельного мира… мира, в котором есть место волшебству.

– Конечно, с радостью!

Вечером, когда Яр заехал за Ларой, она обнаружила, что у её велосипеда спустило колесо, и они поехали к его дому, потому что он не взял с собой насос. Оказалось, что он живёт совсем недалеко от неё. Яр ушёл домой за насосом, а Лара осталась стоять на пустыре – большой крыше подземной автостоянки. Она представила, как он заходит домой и объясняет жене, зачем вернулся. Вряд ли он скажет ей правду… а почему жена не катается с ним? Лара совсем ничего нет знала об этой женщине, но ей почему-то стало не по себе. Интересно, как она выглядит? Перед внутренним взором возникла полноватая запущенная женщина в домашнем халате. Лара даже не знала, есть ли у них дети. Ни Яр, ни Злата ничего не говорили об этом. Лара отвела взгляд от дома, как будто боясь увидеть её в одном из окон.

Да что происходит?! Они же просто друзья.

Яр вернулся быстро, и они поехали по вечернему городу, к реке, а затем по мосту. Длинные реи моста уходили ввысь, соединяясь вверху под углом, мост дрожал и гудел от проезжающих машин. Большая река мирно несла свои воды вдаль, огромные баржи плыли внизу по своим делам. Лара любила огни города и мост, но сейчас она смотрела лишь на спину Яра в красной футболке и не переставала улыбаться. Рядом с ним она, как всегда, выпадала из реальности и времени. Ехали молча, да и трудно было бы разговаривать из-за шума дороги, Лара старалась не отставать, хоть это было и нелегко. Яр ехал быстро, а она так редко каталась, что быстро устала.

Наконец, мост кончился, и они повернули направо, следуя вдоль реки по пустынным переулкам. Яр сбавил скорость и поехал рядом. Он стал рассказывать, как когда-то давно бросил курить и много всего ещё, но Лара почти не слышала его из-за движения и ветра… потом они оказались на большой пустынной площадке и катались пока не устали. Там было темно и тихо, и нарезание кругов завораживало, как некий магический ритуал. Странное чувство шевельнулось внутри у Лары, будто повторялось что-то давно забытое, но что – она не могла вспомнить.

Возвращаться не хотелось. Яр предложил заехать к нему на работу попить чаю. Они сидели в пустом офисе, забыв про чай, и он рассказывал ей, как когда-то раньше пробовал грибы, как однажды, гуляя под мухоморами по мосту, увидел, как мост меняет очертания, искривляется, движется и то уменьшается, то увеличивается в размерах.

– Сейчас ты тоже их ешь? – спросила Лара.

– Да нет, как-то хватило тогда, незачем больше, всё, что нужно было, я узнал.

Ей было просто хорошо с ним.

Глубокой ночью они спустились к реке, бросили велики на берегу и подошли к воде. Лунная дорожка тянулась с противоположного берега и заканчивалась неподалёку от их ног.

– Пойдём? – предложила Лара, и он ответил:

– Пошли.

Они шагнули ближе к воде, и дорожка отступила дальше.

– Жаль, что её не догнать, – сказала Лара, – я думаю, если поверить, что она реальна, то можно просто так, спокойно перейти реку. Главное – не терять состояние.

– Конечно! – серьёзно ответил Яр.

Они стояли очень близко, их руки почти соприкасались, она даже чувствовала его тепло, но не двигалась. Лёгкий страх и щекочущее ощущение в теле, будто кожу, особенно в тех местах, которые были ближе к нему, покалывали малюсенькие светящиеся иголочки, кружило ей голову. Она всё время размышляла, чувствует ли он то же самое, и сама удивлялась своим ощущениям.

«Это просто потому, что он единственный мужчина, с которым я сейчас общаюсь, – думала она, – и конечно, меня к нему влечёт. Но ничего не надо делать. Лучше оставить всё как есть, мы просто друзья, и это потом пройдёт».

Засыпая, она видела лунную дорожку, убегающую вдаль по воде, они с Яром шли по ней, взявшись за руки.

Алина

Когда заходишь в речку, вода сначала кажется прохладной, но стоит окунуться с головой, как превращаешься в рыбку – становится комфортно и не хочется вылезать. В мутной воде ничего не видно – тут полно водорослей и ила, но ногами можно нащупать плоские створки ракушек, чтобы затем нырнуть за ними на дно.

Алина опускалась под воду с закрытыми глазами и старалась найти то место, где ногой нащупала ракушку – чтобы достать её и вынырнуть на поверхность. Она брала только открытые створочки, а те, что были сомкнуты накрепко живущим внутри моллюском, кидала далеко в реку – ни к чему губить чужие жизни.

Девочка доставала ракушки и аккуратно раскладывала их на досках —сушиться. Потом, когда они высыхали, уносила домой.

Играть в них можно по-разному: просто перебирать (они издают такой приятный негромкий звук), использовать как денежки для кукол, выкладывать из них узоры на песке, можно взять краски и разрисовать их или обклеить банки и бутылки и превратить их в вазы. Она уже сделала несколько в подарок маме.

Нырять в темную воду немного страшно, особенно когда мягкие стебли водорослей касаются тела: кажется, что чьи-то невидимые руки тянутся, чтобы тебя схватить, а ты плывешь ко дну, будто слепой котёнок. Но Алина гнала эти страхи прочь. Тем более мама часто говорила ей, что она с рождения была слишком чувствительным ребёнком – на всё реагировала бурно – криком, слезами. По ночам спала плохо, верещала так, что у матери сердце заходилось от страха…

Девочка верила маме, но не всё можно было объяснить: она действительно видела и чувствовала некоторые вещи, о которых не решалась сказать взрослым. Вот и сейчас, занырнув на самую глубину и шаря вслепую руками в мягком иле на дне, чтобы отыскать гладкий твёрдый полукруг ракушки, Алина вдруг ощутила странную тревогу, сжавшую её сердце, забившееся сильнее от предчувствия.

Алине захотелось открыть глаза, и, хотя она понимала, что в мутной воде ничего невозможно увидеть, всё же позволила прозреть себе – слепому котёнку, и вдруг во мгле различила неясное движение. Казалось, что уже не водоросли касаются её кожи, а чьи-то мягкие струящиеся длинные волосы. Как звон колокольчика, который настойчиво преследовал её во снах, разлился весёлый, но жутковатый детский смех, телом Алина ощутила вибрацию воды, как будто кто-то проплыл мимо, совсем рядом, и даже задел её слегка, от чего мурашки побежали по коже – от локтя по всему телу.

Она моргнула и продолжала смотреть, хоть глаза уже щипало от грязной воды, но впереди вдруг показалась фигурка плывущей девочки: обнажённой, с длинными волосами, развевающимися вокруг головы. Девочка обернулась и улыбнулась ей, похожая на неё как две капли воды, будто Алина смотрела в мутное зеркало, а затем, плавно двигая руками и болтая босыми ножками, скрылась вдали.

Алина резким движением вытолкнула себя на поверхность, не оглядываясь, в ужасе побежала к берегу, задыхаясь и всхлипывая: мало того, что она слишком долго пробыла под водой, так ещё и ужас сковал всё её существо. Ей казалось, что она не в безопасности до тех пор, пока не окажется на суше, но вода мешала бежать, как во сне, когда движения замедляются, не давая скрыться от погони.

Наконец, ноги её коснулись влажного песка, она пробежала ещё несколько шагов, потом повернулась и села лицом к реке. Обхватив руками мокрые колени, с которых стекали капли воды, Алина продолжала дышать шумно, со всхлипами, и смотрела на речку в надежде увидеть ту девочку: а может, это просто соседка, которая купается тут же. Но нет, никто не появился…

Больше всего Алину пугало то, что это было слишком реалистичным переживанием, совсем не похожим на клубящиеся пятна тьмы поздним вечером в углах комнаты, принимающие причудливые формы, как облака или ужасы из снов, когда просыпаешься от страха и потом боишься снова заснуть, нет, это было реально и многомерно: она видела, ощущала, слышала это привидение, явившееся из ниоткуда под водой.

Большое полукруглое зеркало на стене, насиженное мухами, отражало бледную испуганную девочку с русыми прядями непросохших волос, прилипших к щекам. В её светло-серых глазах сквозил ужас.

Хотя брёвна старого деревенского дома, как ей казалось раньше, давали защиту, но сегодня и здесь она не чувствовала себя в безопасности.

Открылась и хлопнула со скрипом старая, обтянутая искусственной кожей дверь, из которой в некоторых местах торчали куски войлока.

– Мама! – закричала Алина, бросилась навстречу вошедшей женщине, повисла у неё на шее и зарыдала громко и отчаянно.

– Алинка! – недоумённо произнесла мать, оттаскивая от себя девочку за хрупкие плечики, чтобы взглянуть на её лицо. – Опять купалась без спроса! Что с тобой?

Алина только всхлипывала и ничего не могла ответить.

Мама усадила её за стол, налила горячего чаю. Грызя сухую баранку и обмакивая её в чай, девочка мало-помалу начала успокаиваться.

– Я плавала под водой, – сказала она, – и увидела там девочку.

– Девочку?

– Да, точно такую, как я сама, как будто в зеркало смотрела! Она проплыла мимо, задела меня рукой и волосами, я чувствовала прямо. И ещё она смеялась, я слышала этот смех. Я не придумываю, это на самом деле было, мама, мне так страшно!

Мама вдруг побледнела и села на стул. Кухонное полотенце, которое она сжимала в руках, безжизненно опустилось на колени. Не замечая дочь, она смотрела в пустоту.

– Смеялась… – тихо и без эмоций повторила женщина.

– Мама, что ты? – Алина перестала пить чай. Глядя на маму, она испугалась ещё больше.