Сотворить себе врага

Бесшумно встав с кровати, Авет осторожно оделся, стараясь не издавать лишних звуков. В самом углу спальной комнаты, сложив руки на столе и положив на них головы, сидели приставленные к нему Стражи. То, что они спали – он не сомневался, но вот обострены ли их чувства в это время суток? Они с вечера делали инъекции или делают их по утрам?

Парень не стал медлить, дожидаясь их пробуждения – взяв сапоги в руку, беззвучно зашагал к двери. Снаружи никого не оказалось. Он шмыгнул к лестнице, в темном углу натянул сапоги, завязал шнурки и поспешил вниз, беспрестанно оглядываясь по сторонам.

На улице его встретил моросящий снег, но температура воздуха была неожиданно высокой. Авет еще в детстве заметил – неизменно, когда срывается снег – природа замирает, а тишина в такие мгновения бесценна – она режет слух и завораживает. Он остановился и,закрыв глаза, вслушался в звуки.

Мокрые снежинки облепляли его ресницы и щекотали лицо, издавая трескучий, ненавязчивый писк. Снег с каждой минутой усиливался, снежинки становились крупнее, и он мог видеть все многообразие их узоров, благодаря зрению Терра.

Ему вспомнились мать и отец, которые как лесные зверьки с наступлением холодов норовили запереться в доме – в тепле, сытости и дреме.

И вспомнился Алик, с которым они посреди снежной тихой ночи открывалипотайное окно, о котором не знали родители и, переодевшисьв теплые вещи, заранее подготовленные и запрятанные еще днем под кровать, вылезали наружу.

Отбежав далеко от дома, они играли в снежки и лепили снежных зверушек. Особенно хорошо у Алика получались зайцы со стоячими ушами и пустыми глазницами – дырками от пальцев.

Порезвившись с полночи,мальчики возвращались домой так же тихо, как уходили и, раздевшись, заталкивали мокрые вещи обратно, чтоб на следующий день незаметно разнести их по дому – что на стирку – что на сушку. А затем долго отогревались под теплыми одеялами каждый в своей кровати. Он помнил, как Алик каждые пять минут спрашивал: «Ты уже согрелся? А теперь согрелся? А у меня еще ноги холодные! »

Им было всего по восемь лет, но он прекрасно помнил это время. Он берег эти воспоминания о семье, чтоб было ради чего жить.

Жить ради родителей. Жить ради мести за них. Жить ради брата. А теперь еще и ради нее…

Первый снег никогда не задерживается надолго – но зато он – предвестник самого чистого и светлого промежутка в году.

Стряхнув с себя воспоминания,Авет побежал к монолитной стене.

Глава 12.

Линза

Даниэль уже больше часа плутала по городу в поисках того, что Алику плохо представлялось. Она не могла сориентироваться в ярком неестественном свете фонарей и в гомоне шумящих прохожих. Она сворачивала в улочки, которые снова и снова выводили ее на центральные гудящие улицы.

И ей, наконец,повезло, они оказались на одной, которую девушка узнала:

– Эта и перекрестные шесть таких же улиц принадлежат Александру, – оповестила она, скорей для уверенности, чем для информации.

– Что это значит?– поинтересовался Алик.

– Это значит, что мы в другом конце города.

Алик чертыхнулся про себя.

– Денег мало, – решил предупредить он.

– У меня тоже немного.

– Что делать будем? Какой у тебя вообще план? – Алик пытался корректировать свой голос, чтоб в нем пореже сквозила нервозность.

С тех пор как он встретился с Даниэль, мир вокруг полностью изменился и продолжал меняться так быстро, что он совершенно не успевал за происходящим. И нервничал, поскольку не мог сосредоточиться на том, о чем не имел ни малейшего представления.

–Особо никакого, – глядя по сторонам на очередном перекрестке, ответила она, – Но я знаю, что нет другого решения проблемы, кроме как найти вход в Лабиринт – в нем есть потайная комната. О ней знаю только я и Авет. И когда-то знал мой отец. Но жить там долго невозможно – очень сыро и темно. Устаешь и морально и физически, несмотря на наличие пищи, теплых одежд, одеял… Даже раскладушки там есть, – она весело улыбнулась.

Алик облегченно вздохнул – впервые для него этот рывок в неизвестность приобрел смысл и даже нотки теплоты и уюта. Ему так захотелось скорее оказаться там – в сырой комнатушке, укутаться в теплое одеяло и уснуть. Ему казалось, он не спал целую вечность, хотя на самом деле – вторые сутки. Та холодная лесная пещерка – не в счет.

Дани остановилась у магазинчика и, порывшись в рюкзаке, недолго думая, вошла. Алик остался стоять у входа и,заложив руки в карманы, выдохнул. Теплый пар изо рта чудными клубками закружился перед глазами,на мгновение прогрев замерзший нос.

Пока девушка закупала продукты, Алик успел замерзнуть и по инерции запрыгал на месте. Затем резко остановился, удручено закрыв глаза.Оглядевшись, он закинул ногу на заборчик у магазинной клумбы, задрал штанину и остолбенел.

Он ожидал увидеть там кровавую рану, но размотав бинт, которым бережно обвязала ногу Дани, пока находился без сознания, не поверил своим глазам. Парень стоял с минуту неподвижно и смотрел на отметину на коже ярко алого цвета – простая царапина, не более того, хотя на ее месте пару часов назад была рана до кости.

– Ты главное не бойся! Мы что-нибудь придумаем, – послышался голос за спиной.

Алик обернулся на голос и заметил, что Даниэль растеряна.

– Ты знаешь что это? – предположил он.

Девушка молчала, но взгляда не отвела.

– Это опасно? Потому ты плакала? – еще раз попытался выведать информацию он.

Даниэль кивнула. Больше Алик ничего не спрашивал, безмолвно следуя за ней.