Таинственный зов севера

Вот тут-то он, Юхани, впервые услышал этот зов. И не только услышал, но и увидел – незнакомого седобородого старца в обычной саамской одежде. Тот стоял чуть поодаль, справа от тропинки, у сейда, и звал его:

– Юхани! Иди сюда, Юхани. Иди ко мне и ничего не бойся.

Человек, шагающий сзади мальчика, похоже, ничего не слышал и не видел. По крайней мере, он никак не отреагировал на старца. А Юхани отчего-то сразу поверил ему. Может, потому, что тот был свой, саам?.. Или потому, что он знал его имя? Как завороженный, мальчик сошёл с тропы и направился к сейду. Воздух вокруг него закачался, словно вода в озере, и остановился лишь тогда, когда мальчик приблизился к старику. Тот погладил его по голове и, легонько повернув за плечи, сказал:

– Смотри…

Юхани обернулся и увидел человека в кожанке на той же самой тропинке. Он ошеломлённо оглядывался вокруг, тряс головой, тёр глаза и, наконец, заорал:

– Ты где, контра?.. Выходи, мать твою!..

Затем стал бегать взад и вперёд, оглядываясь, а потом начал стрелять во все стороны из короткого ружья. Юхани напрягся, но старик подбодрил его:

– Не бойся. Мы для него недоступны. – Помолчав, добавил: – этот человек убил твоих родителей там, возле болота. Он называл их врагами народа. Очень хорошо, что ты услышал мой зов, ведь таких становится всё меньше. Я звал и твоих родителей, но безрезультатно…

– Я убью его! – рванулся было Юхани, но старик удержал его.

– Остановись. Им уже не поможешь.

Человек между тем направился прямо к ним и… Он как-то взобрался наверх! Мало того, он топтался над головой Юхани и старца, словно стоял на твердом невидимом камне, оглядываясь во все стороны и бормоча:

– Куда же он подевался, змеёныш?.. Надо было прикончить его прямо там, в стойбище…

Внезапно Юхани начал кое-что понимать… Он уставился на старца во все глаза.

– Мы что – в сейде?!.. Ты управляешь кевве – каменной силой?.. Ты – нойд?

– Да, – кивнул старец, – я нойд Урхо, и мы с тобой – внутри сейда. Этому злодею сюда не пробраться.

Юхани ткнулся было в сторону, но уперся в твердь. Такая же твердь окружала их со всех сторон. Мало того, она стала темнеть, превращаясь в обычный камень, скрыв человека в черной кожанке.

– Я убью его!.. – повторил Юхани. – Я отомщу!..

Старик покачал головой.

– Этот человек пришёл на наши земли не один, их много. И очень скоро они изменят здесь всё, всю жизнь. Те из нас, кто останется, будет терять своё лицо. Многие забудут родной язык и обычаи, перестанут чтить предков. Много, много горя принесут сюда чужие люди.

– Надо собраться всем вместе и выгнать их!

– Наш народ слишком малочислен, – вздохнул нойд Урхо. – Этих людей ведёт чужая злая сила, нам её не остановить. – Тут голос старца зазвенел: – но священные силы нашей земли никогда не иссякнут! Пройдут годы горя и лишений, будет торжествовать зло, но мы обязаны хранить кевве… И наши земли снова станут свободными! Вот тогда и будет наш народ жить счастливо. А эти чужаки навсегда уйдут из нашего края… Смирись с потерей, мальчик, сейчас ты ничего не изменишь…

Как не крепился Юхани, по его щекам полились слёзы. Он был тогда просто мальчишкой, но в полной мере осознал своё одиночество и понимал, что, потеряв отца и мать, остался один на один со всеми трудностями жизни.

– Может, я пойду к родственникам в соседнее стойбище? – Юхани поднял мокрое от слёз лицо. – Наймусь пасти оленей…

– Нет, Юхани, – покачал головой старец, – ты из тех немногих, кто слышит голос предков, и ты должен помочь своей земле и своему роду, должен стать Хранителем кевве. Но сейчас тебе нужно уйти как можно дальше отсюда, туда, где ещё долгие годы не появятся эти люди. Только в уединении ты научишься видеть невидимое и слышать неслышное. А пока…

Он шагнул в сторону, и Юхани увидел тоннель, скрываемый дотоле спиной старика. Стены и потолок его были блестящими, словно отполированными, и в них отражался неяркий свет, источника которого не было видно.

– Смотри, – указал старик на виднеющийся на потолке странный знак, похожий на змею, обвившую стрелу. – Там, где змея свернётся в кольцо, будет выход. Там ты будешь жить и хранить наши святыни.

Юхани в свои двенадцать лет умел многое, но как прожить одному, без родных?.. Он умоляюще взглянул на старика.

– Пойдём вместе! Я многое умею – и куваксу поставить, и охотиться…

– Нет, Юхани, – покачал головой старый нойд, – моё место здесь, в этом сейде. А ты должен научиться слышать – неслышное, и видеть – невидимое. Научиться же этому можно только вдали от всех.

– Но разве же я не услышал и не увидел тебя?

– Этого мало, Юхани. Скоро ты сам поймёшь.

– Но что я должен понять?..

– Придёт время, узнаешь. И ещё – стань счастливым сам и помогай в этом другим. Поверь: каждый из тех, кто ушёл по тропам предков в мир, где нет печали, очень хочет видеть вас, живущих, счастливыми.

– Я не совсем понимаю…

– Должны пройти годы, прежде чем ты осознаешь смысл моих слов. Вот, возьми, – нойд протянул мальчику старинный костяной нож, в центр рукоятки которого был вставлен прозрачный камень. – А теперь иди. И ещё: эту дорогу забудь, и никому не открывай её – даже под страхом смерти!..

– Вот ты где, отец, – послышался девичий голос, и на тропке показалась дочь – Вьокко.

Юхани поднялся, взял у неё из рук ведро, зачерпнул воду хрустальной чистоты, и они вместе направились по тропинке обратно, на крохотную поляну. Именно здесь Юхани, тогда ещё совсем мальчишка, обустроил своё первое жилище – куваксу, а внизу, возле ручья – баню. И жил так до тех самых пор, пока не встретил Ирене. А уж для неё построил эту бревенчатую избушку – тупу…

Дочь подала на завтрак свежеиспечённые лепёшки, грибную похлёбку и напиток из клюквы. Муку по мере надобности им доставляли знакомые саами, а грибы и ягоды они запасали сами на всю зиму.

Глаза Вьокко сияли, и Юхани подумал – с чего бы это? Но спрашивать не стал: сама расскажет, если захочет.

После завтрака Юхани отправился на охоту – проверять силки.

Вьокко ничего не рассказала отцу о своей встрече с Ульясом, и уж тем более не сказала, что он – сирти. Теперь постоянно, с замиранием сердца, прислушиваясь к каждому шороху, она ждала своего избранника, Ульяса – самого замечательного на свете парня!.. Правда, других она знала совсем немного: Виктора, Никаса да Анте – они со своими отцами привозили сюда продукты раз в полгода, по очереди. Первые два воняли рыбой и водочным перегаром, а Анте однажды полез к ней под юбку, за что получил поленом по голове.

Юхани проверил силки, собрал дичь и снова присел отдохнуть, опершись спиной о дерево. Не сказать, чтобы устал – так, воспоминания нахлынули, не отпускают…

…Вот старый нойд, приказав ему стоять на месте, отодвинулся, а затем что-то пробормотал вполголоса на незнакомом языке. И в следующее мгновение вокруг него, Юхани, словно мошки над болотом, зароились то ли светящиеся пылинки, то ли крохотные искорки. Он даже отмахивается от них вначале. Затем эти огоньки, словно по чьей-то команде, закружились все разом в одну сторону, по кругу, слившись в световой кокон вокруг мальчика, словно облачко, а потом вдруг пропали.

Юхани осмотрелся. Теперь он стоял совершенно в другом месте, один. Впереди была каменная стена, а за его спиной тянулся длинный полутёмный тоннель, резко сужающийся – не протиснуться даже ему, мальчишке. Зато на стене, перед самым носом, мальчик увидел Знак, о котором ему сказал нойд.

Но ведь это же был тупик, каменная стена! Помнится, он долго ломился в неё, стучал руками, ногами, искал малейшую щель – всё было тщетно. И, уже совсем потеряв надежду, провёл пальцем по начертанному Знаку, обрисовывая его…