Рекламное бюро господина Кочека

Конечно, имея хотя и временное разрешение на проживание во Франции, можно перебраться в Париж хоть завтра. Снять квартиру и жить себе потихонечку. Можно – но какой в этом толк? Неизбежно возникнет множество нежелательных вопросов: «На какие средства живет в Париже этот иностранец?.. Зачем пожаловал во Францию этот подозрительный тип? Не югославский ли он террорист с чехословацким паспортом в кармане? А может быть, анархист или даже коммунист?..» На человека пала тень подозрения – репутация испорчена. А как оправдаться в глазах людей, подозревающих тебя во всех смертных грехах?

Нет, Василий не станет делать опрометчивый шаг и без основательной подготовки перебираться в столицу… С рекламным бюро, похоже, не получается – ну что ж, бывает!.. Очень жаль, конечно, но ничего не поделаешь. В таких случаях полагается не киснуть, не опускать руки, а искать и найти другой выход. Признаться, идея с рекламным бюро была вовсе не плоха. Стать совладельцем перспективного дела в центре Парижа, развернуться вовсю… Найти нечто подобное будет, кажется, очень трудно, но попытаться надо. Известно ведь, что под лежачий камень и вода не течет.

И вот однажды утром, когда Василий, осматривая зажигание ремонтируемой автомашины, не переставая думал о своих делах, его позвали к телефону.

– Алло, мсье Кочек, добрый день, – это был голос Жубера. От радости у Василия даже руки вспотели. – Извините, старина, что я долго не звонил вам, – меня тоже не обошла проклятая испанка. Как поживаете?.. Спасибо, если ничего не будете иметь против, я приеду к вам в субботу со своей племянницей Мадлен… Приеду четырехчасовым поездом. Итак, до субботы. Сердечный привет супруге!..

Василий медленно повесил трубку на рычаг. Значит, его тревоги были напрасны и он зря занимался самобичеванием!..

– Звонил один приятель из Парижа, – сказал он Ренару. – В субботу собирается приехать к нам.

– Я не знал, что в Париже у вас друзья.

– Вы просто запамятовали, я как-то говорил вам о нем. Это владелец рекламного бюро, мсье Жубер. Очень приятный человек!..

Вечером, обсуждая с Лизой, как они устроят у себя парижского гостя, Василий рассказывал ей о том, как он мучился.

– Недаром говорится: веру в себя потеряешь – все потеряешь, – перефразировал он восточную поговорку. – Полагаю, теперь все будет в порядке. Впрочем, не будем забегать вперед, хотя очень многое и теперь зависит от нас. Все дело в выдержке!

– Хладнокровия и выдержки тебе не занимать – на двоих хватит, – сказала Лиза.

– Ну, и тебе жаловаться на отсутствие выдержки не приходится!

– Ты так думаешь? А мне часто кажется, что я не выдержу и удеру отсюда… Брошу все и удеру без оглядки, – Лиза отвернулась, чтобы он не видел ее лица. – Ты даже не представляешь, как мне все здесь осточертело. День-деньской сижу в четырех стенах и все думаю: за какие наши грехи судьба так неласково поступает с нами? В этой дыре мне опротивело все: пустые разговоры с соседками, ханжеское лицо служанки, ерундовые романы модных писателей… Я хочу домой, к своим! Пойми меня – тяжело вечно притворяться, каждый раз, прежде чем слово сказать, обдумывать, что и как ты скажешь. И так месяцами, годами… – в голосе Лизы звучали слезы.

– Что ты, что ты, родная, – встревожился Василий и обнял жену за плечи. – Так нельзя, ты же знаешь, во имя чего мы здесь. И куда, наконец, девалось твое чувство юмора? Подумаешь, соседки, служанка! Ну, улыбнись, улыбнись скорей! Ты же у меня умница, все понимаешь…

– Понимаю, а сердце истомилось. Знаешь, как это трудно, когда разум и сердце не в ладу… Для чего я столько училась? Чтобы вышивать салфетки, варить абрикосовое варенье, мариновать перец?

– Ничего, родная, чуточку потерпи, отдохни. Придет и твоя очередь. Мне ведь тоже не очень-то весело торчать в захолустном городке без серьезного дела, с утра до вечера ремонтировать машины и сколачивать капитал для мсье Ренара… И все-таки мы с тобой не зря тратим здесь время. Все это окупится, вот увидишь!

– Ну хорошо… извини меня… Забудем об этом разговоре! Давай лучше подумаем, как нам принять дорогого гостя и его племянницу…

– Привезем их домой, дадим отдохнуть, накормим хорошим ужином. После ужина, если у них будет желание, пройдемся к пруду или останемся дома, помузицируем. Жубер – ведь большой любитель музыки.

– А в воскресенье пойдем в церковь? – спросила Лиза.

– Непременно! Мы с тобой добрые католики и не можем пропустить мессу даже из-за гостей! Если и они захотят пойти с нами – пожалуйста! А вот как быть с обедом – не знаю. Мне бы хотелось пригласить на обед мэра, начальника полиции, Франсуа, да и самого мсье Дюрана. Пусть Жубер посмотрит, как они относятся ко мне. Но где устроить обед? В ресторане Дюрана неудобно – он будет в числе приглашенных. Дома у нас – канительно.

– Обед можно устроить в павильоне на берегу пруда. Там есть довольно просторные кабинеты, огражденные вьющимся виноградом.

– Так и сделаем!..

В субботу Василий и Лиза встретили на станции Жубера и его спутницу – миловидную, в меру намазанную, стройненькую шатенку лет двадцати – двадцати трех, в легком, красивом платье.

Увидев Василия, Жубер приветствовал его шумно и многословно, галантно поцеловал руку Лизе и представил им спутницу.

– Моя бедная жена захворала, и племянница согласилась сопровождать меня!..

Дома Мадлен удалилась с Лизой в отведенную ей комнату, чтобы привести себя в порядок, а Василий с Жубером выпили перед ужином аперитив.

– У вас прекрасно, удивительно легко дышится, – сказал Жубер, подходя к открытому окну. – Всю жизнь мечтал иметь загородную виллу и собственный автомобиль, но, видно, так и умру, ничего не добившись, – он невесело усмехнулся.

– Откуда у вас такой пессимизм?

– Для пессимизма у меня есть все основания… В последнее время почти прекратился спрос на мою продукцию. Мне приходится туго, тут уж не до вилл и автомашин, – Жубер повернулся к Василию: – Интересно, а как идут ваши деда?

– Нам с компаньоном жаловаться на судьбу не приходится. На наш век хватит поношенных и разбитых автомобилей – только успевай ремонтировать!.. Не может быть такого экономического кризиса, который заставил бы людей перестать ездить. К тому же фирма наша солидная, мы ремонтируем на совесть, заказчики всегда лестно отзываются о нашей работе. Мы завоевали прочное положение.

– Вы просто счастливчик!

– К сожалению, человеческое счастье никогда не бывает полным…

– Неужели и у вас есть основания быть недовольным судьбой?

– Есть!

– Какие же?.. Если, конечно, не секрет.

– Никакого секрета, обыкновенные житейские заботы. Моя жена – искусствовед. Она единственная дочь состоятельных родителей и намерена получить ученое звание при Венском университете. Обосновавшись во Франции, мы надеялись, что она сможет совершенствоваться по своей специальности. Но мы застряли в этом маленьком городке, а часто бывать в Париже и подолгу оставаться там, чтобы посещать музеи, слушать лекции в Сорбонне…

– Так вам необходимо перебраться в Париж, – перебил Жубер.

– Не так-то это просто. Помимо того, что здесь у меня налаженное дело, остается еще главное, не забывайте, что я иностранец и мне устроиться в Париже и прилично зарабатывать почти невозможно… Не могу же я работать простым механиком или поступить рабочим на автомобильный завод! Безработных в Париже и без меня хватает. Потом, признаться, отвык я работать по найму…

Лиза позвала мужчин ужинать, и на этом деловой разговор оборвался.

Как и можно было ожидать, Жубер и мадемуазель Мадлен отказались от посещения утренней мессы. Когда Василий и Лиза вернулись из церкви, гостей дома не оказалось. По словам служанки, они позавтракали и пошли прогуляться по городу. Вид у служанки был смущенный, растерянный. Лиза спросила:

– Что с вами, Рози? Вы чем-то расстроены?

– Ах, мадам, лучше не спрашивайте! Это просто ужасно… Я видела… Видела, как они целовались, – служанка стыдливо опустила глаза.

– Что же в этом дурного? Почему мсье Жубер не мог поцеловать свою племянницу?

– Мадам, это был совсем не родственный поцелуй, – прошептала Рози и выбежала из комнаты.

Намеченная заранее программа была выполнена полностью. Все было мило, пристойно и скромно, хотя и не скупо.

Возвращаясь домой после обеда с местной знатью, Жубер взял Василия под руку.

– Вы просто волшебник, Кочек! Чтобы завоевать сердца моих соотечественников, как вы сумели это сделать, нужно быть поистине волшебником. Я видел, с каким уважением относятся к вам жители городка, и порадовался за вас…

После отъезда гостей Василий засел за литературу по декоративному и прикладному искусству, стал усердно изучать все тонкости рекламного дела. Большую помощь в этой работе оказывала ему Лиза – она увлеклась искусством рекламы. Василия удивляли размах и значение, какие имела реклама в Соединенных Штатах Америки, и он невольно думал, что если бы существовала «Рекламная фирма Жан Жубер и К

», она могла бы сказать новое слово в рекламном деле во Франции…

Он был теперь настолько уверен в возможности переезда в Париж, что несколько раз ездил туда с Лизой, чтобы подыскать подходящее жилье: небольшую, в две-три комнаты, не очень дорогую, но вполне приличную квартирку недалеко от центра.