Та, кто задает вопросы

– Это хорошо, это очень хорошо. Я, знаешь, что… Я схожу принесу крекеры. Хочешь крекер с сыром? С настоящим плавленым сыром, чтобы намазывать его сверху. Вкусно получится…

Мой новый друг поднялся и быстро вышел, а я осталась одна в большой комнате. В пустом камине царила гулкая темнота, за окнами почему-то зашумел ветер, хотя до этого ночь была совершенно спокойной. Тяжелые занавеси слегка качнулись, и мне почудилось, что за бархатной темно-зеленой тканью кто-то стоит. Кто-то наблюдает за мной, готовясь выскочить и напасть.

Я поднялась, подошла к окну и заглянула за штору. Конечно же за ней никого не было, но в тот момент, когда я повернулась, чтобы усесться на диван, в черном зеве камина сверкнула пара желтых глаз, словно там пряталось какое-то животное.

Я вздрогнула, подошла к камину, заглянула внутрь. Холодно и пусто. Оставалось только обозвать себя балдой и забраться с ногами на диван.

Матвей возился внизу так долго, как будто собственноручно пек эти самые крекеры, а когда поднялся с небольшой миской в руках, то оказалось, что он забыл про сыр.

– Сейчас сбегаю, – заверил он.

– Да оставь уже этот сыр, а то снова пропадешь на полчаса, – буркнула я. – У тебя такой дом, что можно прямо фильмы снимать о привидениях. И как ты только тут живешь.

– Ты что-то чувствуешь? – насторожился Матвей.

– Да ничего я не чувствую. Давай уже сюда крекеры. Ты выглядишь таким напряженным, словно это с тебя едва не стянули штаны прямо на улице.

Парень осторожно повел плечом, мол, ерунду ты какую-то говоришь. Уселся в кресле, вздохнул, почесал голову. Он хотел что-то сказать, но мялся и никак не мог решиться. Но это явно не было признание в любви. Так что?

– Хочешь рассказать о своем деде-ведьмаке? – догадалась я.

– Ты не удивилась?

– А чему удивляться? Колдовством тут многие занимаются. Что, твой дед на рождественские святки предсказывал будущее?

– Мой дед много чего умел.

– Колдовские обереги делать всякие, да? Небось заговоры делал за деньги. У нас тут водится такой народ, я знаю. Моя мать рассказывала, что соседке кто-то под дверь землю кидал, должно быть с кладбища, а после у нее муж погиб на работе. Он был строителем и неожиданно упал с третьего этажа, с лесов, на которых работал.

– Ты в такое веришь? – Матвей поморщился, будто я рассказала ему сказочку о черной руке, выбирающейся из-под кровати.

– Не знаю. Я таким не занимаюсь. Но люди говорят, что действует.

– У нас в городе есть колдуньи, которые колдуют по-настоящему. Могут забраться к тебе ночью и заставить слушаться. Прикажут что-то сделать, и ты выполнишь.

– Ну да, рассказывай. – Я недоверчиво усмехнулась. – И дед твой таким был?

– Мой дед… Он мог быть страшным, если хотел, но я его таким не видел никогда. Его боялись. Знаешь девушку Надю, чья мать недавно умерла? Ее сбила машина на шоссе, причем так ужасно сбила, что хоронили в закрытом гробу.

– Да, знаю. Надя приходит к нам в кафе.

– Вот ее мать занималась черной ворожбой. Помогала избавиться от нежелательной беременности, ну, чтобы в больницу не ходить. Привороты делала, могла черное проклятие наложить. Вот ее и убили. Такие люди, как те парни, что на тебя напали.

– То есть машина ее не случайно переехала?

– Машина ее переехала уже мертвую. Ее убили до этого. За ворожбу.

– А деда твоего, может, тоже убили?

– Может. Не знаю. Вот потому я и не зову к себе никого. Потому что… Могут и меня убить.

– Ничего себе… – потрясенно выдохнула я. Стало вдруг понятно и напряжение Матвея, и его желание скрыть свою внешность. – Если они вдруг сюда заявятся, мы с тобой будем сражаться вместе. У тебя есть вторая палка?

Матвей усмехнулся, и его разные и такие диковинные глаза весело заблестели.

– Не думал, что ты такая храбрая. Думал, что услышишь эти страсти и кинешься к выходу.

– Уж лучше ведьмаки, чем моя мать, – хмуро ответила я. – Вот кто настоящая ведьма.

– А что с ней не так, с твоей матерью?

– Считает меня потомком разбойников. Порченой кровью. Отродьем дьявола.

– Почему?

– Много причин.

– Знаешь… – Матвей замялся. – Я хотел тебя кое о чем попросить. Не откажешь?

– Проси.

– Мне надо завтра поздно вечером, часов в одиннадцать, сходить в старый дом моего деда и кое-что забрать – ну там документы. Пойдешь со мной? Просто за компанию? Это не далеко и не опасно. Просто зайти, забрать и уйти. Там никого нет, в старом доме. Пусто.

– Ну пошли, конечно.

– Так просто? – Матвей нахмурил брови и так странно взглянул на меня, словно я только что решила для него сразу две контрольные по алгебре.

– А что тут сложного? Ты спас меня сегодня вечером, между прочим. Я твой должник, так что, предложи ты хоть наведаться в гости к одной из здешних ведьм, все равно бы пошла. – И я улыбнулась.

– Тогда решено. Завтра приходи ко мне домой в десять вечера, и отправимся.

4

Я верила Матвею. Конечно, не во всю эту ерунду с приворотом и колдовством на кладбищенской земле – это, безусловно, глупости. Но в то, что его прадед обладал какими-то своими секретами, – да. Что-то было и в самом Матвее странное и непривычное.

Он не походил на тех обычных парней, с которыми я училась в школе. И дело даже не в разных зрачках, а в том, каким голосом говорил Матвей, как серьезно и четко выговаривал слова, как напряженно замирал, вслушиваясь во что-то, доступное только ему одному.

Он появился внезапно, возник, как джинн из бутылки или как черт из табакерки. Еще пару дней назад я и думать не думала о своем однокласснике, считала его серой мышкой, лохом и рохлей. Я не замечала его. А теперь Матвей казался чуть ли не волшебником, знающим секреты города. Конечно, ему известно гораздо больше, чем мне, и если помочь ему, то вполне может быть, он тоже поможет найти мою бабушку пани Святославу.

Такие мысли крутились в моей голове, и они казались очень здравыми.

И еще меня впечатлил браслет. Я просила Матвея надеть его несколько раз и все никак не могла понять, в чем фокус. Вроде бы лицо моего нового друга и не меняется, когда рябиновые ягоды и черные бусины оказываются у него на запястье, но словно сама реальность подергивается дымкой и перестает быть четкой. Словно я перестаю воспринимать ту реальность, в которой Матвей является самим собой.

Уходя от нового приятеля рано утром, я думала, что мне уже нравится этот правнук ведьмака, что я хочу еще и еще раз попасть в его странный дом, где потустороннее присутствие ощущается так сильно.

5

Мать не спала всю ночь. Я поняла это сразу, едва открыла дверь нашей квартиры (было шесть часов утра) и шагнула в коридор. Она вышла из своей комнаты, ее глаза были красными, а на виске, у самой кромки волос, слишком явственно билась выпуклая жилка.