Земля будет принадлежать нам

Он действительно слегка прихрамывал, и на большом пальце правой ноги поблескивала кровь. Федор тоже предпочитал ходить босиком.

– Споткнулся о камень. Ерунда. Печь топится? Есть хочу ужасно.

– Давно. Сейчас поставлю воды на компот. Каша уже стоит на углях, должна довариться.

– Вот и здорово! – Федор перевел взгляд на огромный, подвижный и радостно блестевший в лучах утреннего солнца океан и добавил: – Хорошее утро. Хочу поесть и поспать. А после будем думать, как нам засеять поле.

4

Федору нравилась здешняя жизнь.

Почему?

Таис не раз спрашивала его об этом, когда долгими холодными вечерами они грелись у печи.

– Потому что тут все настоящее, Таис. И тут свобода.

– Ничего себе свобода, когда все решают жрецы.

– Не все. Нас с тобой они не трогают. А деревенским даже полезно, когда кто-то подсказывает, что надо делать. Иначе тут были бы хаос и анархия.

– Я заметила, что людям всегда нужен кто-то, кто бы говорил, что надо делать, – усмехнулась Таис.

В то утро уставший Федор не был склонен к долгим разговорам. Он помог почистить рыбу, и они запекли ее на углях, завернув в мясистые съедобные листья. Привычная для здешних мест еда, но вкусная и сытная. Только рыба и спасала от голода.

Они уже почти покончили с завтраком, когда дверь распахнулась и появилась Амалика. Она была лохматой, вместо двух неизменных аккуратных кос – растрепанные волосы. Глаза дико блестели, через правую щеку пролегла длинная царапина.

– Обезьяны! – крикнула она. – Бегите в лес! На деревню напали обезьяны!

Глава 2

Эмма. Ремонт катеров и игра в шарики

1

Небольшая колбочка с Живым металлом находилась внутри шарообразного катера, в глубине нижних технических отсеков. Ее скрывала плоская тонкая крышка люка, но достаточно было слегка надавить на вогнутый кружок размером с подушечку пальца, как кабина катера открывалась и становился виден искристый, голубоватый и всегда подвижный Живой металл.

Эмма все никак не могла привыкнуть к этой загадочной субстанции и каждый раз, когда Ник и Жак брали ее в ангар, чтобы подготовить к полету боевые машины, удивленно застывала, любуясь инопланетной плазмой.

Жидкость менялась каждую секунду: то становилась насыщенно-синей, с крошечными белыми искрами в самой глубине, то вдруг наполнялась ярким голубым светом и выбрасывала быстрые вспышки.

Колба, в которой находилась плазма, была не больше ладошки, но именно она приводила в движение катер. Плазма растекалась по тонюсеньким прозрачным ответвлениям, похожим на кровеносные сосуды, и являлась не только энергетической составляющей, но и частично заменяла искусственный интеллект.

Точно такая же плазма, оказывается, была в Энергомодуле станции, и именно из нее рождались крошечные роботы-каракатицы.

«Надо бросить в плазму зерна чипов, и тогда Живой металл структурируется и выполняет заложенные в чипах программы, – так когда-то объяснил Эмме деловитый Жак. – У нас на планете есть большие роботы-машины, полностью созданные из Живого металла».

На планете Земля живительной плазмы не было, потому синтетики – и не только они – использовали этот уникальный элемент очень экономно.

– Они успели наворовать себе Живого металла, но больше они на нашу планету не сунутся, – мрачно сказал Ник. – И придется им искать себе другой источник энергии. Вот пусть на Земле поищут.

При этих словах Ник недобро усмехнулся и скептически поднял брови.

На Земле были свои полезные ископаемые, и нефть в том числе. Только живой ее никак нельзя было назвать, даже с натяжкой. Долгие годы она служила главным источником топлива и приводила в движение практически все виды машин на планете.

Эмма честно пыталась объяснить свойства нефти, но братья только качали головами.

– Что, просто горела – и все? – недоверчиво хмурился Ник. – А какой от этого толк? Выработка тепла, приводящего в движение механизмы? И все? Поэтому синтетики так быстро захватили планету. Вы очень сильно отстаете от большинства развитых цивилизаций, которые я знаю.

– А сколько ты знаешь цивилизаций? – тут же спросила Эмма.

– Много. – И Ник добродушно улыбнулся.

Братья действительно много знали. Если переводить на человеческое летоисчисление (а сделать это можно было с огромной натяжкой, ибо время на их планете, разумеется, текло по-другому), то Нику и Жаку сравнялось по семнадцать лет. Они были близнецами. «Мы появились из живота нашей матери одновременно», – неуклюже пояснил Ник.

Судя по всему, рождение двойняшек для далекой планеты Эльси было обычным делом.

Они были одновременно и похожи, и непохожи. За то время, что Эмма провела на крейсере «Дракон», она научилась различать братьев. Ник был быстрым, говорливым и темпераментным. Он первым бросался в бой, если это требовалось, и практически никогда не сомневался в принятых решениях.

Жак был более рассудительным и сдержанным. Он гораздо больше всего знал из истории цивилизаций, лучше разговаривал на всеобщем языке, и капитан крейсера, их старший брат Люк, чаще всего именно Жака назначал главным, когда приходилось совершать полеты на катерах.

Ник никогда не возражал, но не всегда слушался брата-близнеца.

Ник и Жак были сплоченной командой с уже сложившимися правилами и традициями. У каждого был свой катер-шар, свои позывные и свои задания. К этой дружной маленькой команде и довелось присоединиться Эмме. На «Драконе» жила только семья Люка: его жена, дети, две сестры и два брата. И Настоящие деревья – несколько побегов, работающих в тесном синтезе с Живым металлом. Вот и все обитатели довольно большого и хорошо устроенного космического лайнера.

А «Дракон» действительно был продуман до мельчайших деталей: до широкого бассейна и аллейки с растущими в ящиках деревьями и кустами.

Обычно делились на две команды – одна работала в космосе, другая управляла крейсером. Ник и Жак были как раз теми, кто чаще всего вылетал на боевые задания. Иногда в таких рейдах участвовал и Люк.

Мэй-Си и Нгака оставались на крейсере. Была еще Ейка, младшая сестренка Люка, Ника и Жака, девочка лет двенадцати. Она обычно присматривала за детьми.

Вот такой состав имел боевой крейсер «Дракон». Появление Эммы оказалось очень кстати. Ее охотно оставили, и близнецы довольно успешно посвятили ее в тонкости управления катерами. Это оказалось совсем несложно, потому что главную роль во всем этом играли Настоящие деревья.

– Если не знаешь, как поступить, не переживай. Они всегда знают, – деловито пояснил Жак, показывая Эмме, как управлять катером. – На самом деле это они главные, это их миротворческие силы. Мы просто помогаем им. Например, этот крейсер создан на их планете и катера тоже. И технологии, позволяющие избежать создания искусственного интеллекта. Лучший способ избавиться от синтетиков – думать самим. У деревьев это получается отлично. Их цивилизация стоит на более высокой ступени развития, чем наша. И уж тем более не сравнима с вашей.

Вот и сейчас, подготавливая свой маленький, идеально кругленький катер к вылету, Эмма не торопилась. Живой росток находился рядом и все время подсказывал, что надо делать. Деревья владели телепатией… Или как правильно назвать общение без слов? Эмма думала, и ее мысли тут же улавливались. Ответ тоже приходил в виде мыслей.

Иногда Эмма пробовала взглянуть на себя со стороны и удивлялась. Вот возится сейчас она в сложной и непонятной начинке крутой летательной машины, ловко управляется с мелкими деталями, очищая и смазывая их. И выглядит это так, будто она сама – суперкрутой механик, отлично разбирающийся в устройствах инопланетных катеров.

А ведь пару месяцев назад она и понятия не имела о таких сложных и странных технологиях.

Еще совсем недавно приходилось бороться за свою жизнь, и было не ясно, выживут ли дети на станции.

И все получилось!

Все получилось у детей со станции Моаг!

Спаслись почти все. Большинство. Очень большое большинство. И София, и Макс, и малышня, родившаяся совсем недавно. Спаслись почти все, кроме Кольки-Колючего…