Подземные корабли

– Утром. Давай все утром. Прижмись ко мне, и ты согреешься.

– Тебя самого трясет от холода. Вот бы сюда хоть одно одеяло…

Все шкуры, что у них были, пришлось постелить на срубленные ветви деревьев, которыми покрыли пол палатки. Лежать на таком ложе было мягко и удобно, но зато укрыться не получилось, не хватило шкур.

– Завтра раздобудем одеяло. Завтра все у нас будет… – пробормотал Люк, погружаясь в сон.

А Мэй снова не могла уснуть. Теперь ее одолевал страх, и стоило закрыть глаза, как виделось мертвое лицо Инака, кровь, смешивающаяся с Живым металлом в источнике, искаженное страхом лицо Ника и чудились жуткие слова, выкрикиваемые сотнями глоток.

Боги! Месть!

2

Утро выдалось мокрым и зябким. Едва серый рассвет выполз из-под верхушек скал, как Мэй проснулась. Тепло спящего Люка хорошо согревало, но пальцы ног все равно мерзли. Ее льёсы, пристроенные в углу палатки, оказались все еще влажными после дождя, но смены не было.

Натянув мягкую обувку, Мэй выбралась наружу, потянулась, разминая скованные после сна мышцы, подняла голову и посмотрела на затянутое облаками небо.

Что принесет им этот день? Чего ждать уже сегодня вечером?

Вздохнув, Мэй направилась к реке. Дорогу к ней она знала хорошо, потому шагала через лес, напролом, не отыскивая тропок, не огибая кустарник и заросли памельни- ^ ка. На берегу, забравшись подальше, к тому месту, где река делала поворот и деревья полностью закрывали русло, смыкая ветви над водой, она стянула с себя одежду и нырнула.

Прохладная вода прогнала остатки сна. Течение подхватило и увлекло, мягкий ил приятно холодил пятки, мелкие листочки еле заметно дрожали над самой головой. Все вокруг было привычным, родным и безопасным. И хотелось думать, что весь день будет таким: спокойным и добрым.

Хотелось думать, что нет никакой войны, никаких первичных ключей и вместо грозного Тхана на поляне лежит добрый и родной Енси.

При мысли о Енси Мэй чуть не заплакала. Она вспомнила маленького дракончика, который выбрался вчера из источника в Храме, и слишком остро ощутила потерю. Енси теперь принадлежит другим. А ведь эта машина была ее драконом!

Обратно Мэй шла протоптанной тропой, ведущей на большую поляну, где обычно жгли костры и где теперь лежал Тхан, – так было короче и быстрее. И, едва выбравшись из-под густых крон деревьев, она сразу же уперлась в толстый драконий хвост. Четыре костяных шипа, достающих почти до талии Мэй, и круглый металлический наконечник – вот что украшало хвост древнего дракона. Одного удара таким оружием было бы достаточно, чтобы развалить небольшой двухэтажный домик.

Хвост лежал в траве и время от времени беспокойно двигался. На черной чешуе вспыхивали крохотные голубые искры, а чуть выше, на спине дракона, более крупные чешуйки и вовсе сияли синими узорами, придавая дракону необыкновенное великолепие.

Хвост дернулся в сторону, примял траву, и Мэй увидела, как парочка потухших чешуек отделилась и упала на землю. На их месте уже появилась новая чешуя – видимо, таким образом дракон обновлял свое тело – выпитый накануне Живой металл позволял ему восстанавливаться.

В этом, скорее всего, и был секрет бессмертия роботов. Живой металл давал им вечную жизнь.

Мэй наклонилась, подняла гладенькую черную чешуйку, провела по ней пальцем, чувствуя холод потухшего Живого металла, а после повернулась и увидела Люка.

Люк не хромал, двигался ровно и довольно бойко для человека, который несколько часов назад не мог удержать равновесие. Он подвязал раненую руку платком и временами приседал, что-то выискивая в траве. Лохматый, хмурый, покрытый синяками и царапинами, ее Люк был все-таки жив и сейчас находился рядом.

Если бы еще удалось спасти отца!

– Холодное сейчас утро, – проговорила Мэй и увидела, как Люк снова что-то подобрал с земли.

– Мне нужны чешуйки Тхана, – быстро пояснил он.

– Зачем?

– Нам надо обмануть Мару. Сделаем для нее ложные ключи.

– Как сделаем? – не поняла Мэй.

– Увидишь. Собери для меня наиболее крупные чешуйки. Хорошо бы они еще немного светились – такие будут лучше всего. А дальше ты увидишь.

Задача совсем не сложная, чешуек с огромного дракона нападало предостаточно, осталось лишь собрать их и сложить в небольшой кожаный мешочек.

– Чем вы заняты? – полюбопытствовал дракон, уставившись на них хитрыми желтыми глазами.

– Хочу сделать ложные ключи для Мары из твоих чешуек, – пояснил Люк.

– Умеешь работать с Живым металлом? – поинтересовался Тхан.

– Думаю, что ключи сделать смогу, это не сложно.

Когда мешочек оказался полным, повернули к стоянке, туда, где уже потрескивал костер, разведенный на старом кострище.

Люк не объяснял, как будет изготавливать поддельные ключи, не рассказывал, как собирается их менять. Его молчаливая сосредоточенность и хмурая решимость отбивали всякое желание задавать вопросы. Потому Мэй лишь послушно собирала топливо для костра и так же послушно отмывала от каши большой железный казанок с закопченным днищем.

Казанок этот назывался островным, потому что сберегался в мелкой пещерке вместе с вытертыми шкурами и парочкой подушек, так, на всякий случай. Про запас, как поясняла хозяйственная Тигаки. Им не пользовались, лишь складывали в него мешочки с мукой, зерном, бобами и приправами. Обычно, когда ночевали на острове, еду привозили с собой – немного лепешек, мясо и кувшин с кинелем.

Но этим утром островной казанок наконец-то оказался востребованным. Мама Еника сварила в нем кашу, щедро насыпав в нее приправы, а после Люк попросил как следует его отмыть, не поясняя, для чего.

Впрочем, пояснять и не надо было. Мэй догадывалась, что драконьи чешуйки будут расплавлены, а после им следует придать форму ключей. И тогда они вполне сойдут за настоящие, если, конечно, к ним особо не приглядываться.

Трудились целый день. Сначала Люк вырезал из дерева небольшие формочки – емкости, повторяющие форму восьми первичных ключей. Твердая древесина – кусок сухой ветки, которую Люк подобрал в лесу – поддавалась медленно и тяжело, и с ней пришлось повозиться. Лишь после обеда восемь формочек были готовы.

Небо над головой весь день оставалось затянутым облаками, ветер то слабел, то принимался дуть с новой силой, и потому все семейство не отходило от двух высоких костров, горевших посередине поляны. Мальчишки наблюдали за работой Люка и давали бестолковые, но бойкие советы с видом бывалых воинов. Девчонки помогали матери печь лепешки.

Мяса не осталось ни кусочка, и Мэй понимала, что самое время проведать закрытых в пещерах мьёков. Привезти им воды и травы и, возможно, забить хотя бы одно животное. Это понимал и Люк, но он работал молча, с какой-то злой, яростной сосредоточенностью. И ему никто не мешал.

Тхан тоже наблюдал. Он так и пролежал на поляне целый день, лениво щурясь на огонь, медленно двигая огромным хвостом и время от времени кидая на Люка хитрый, умный взгляд.

Пообедали торопливо, запив лепешки водой из ближнего ручья. А после Люк кинул в казанок драконьи чешуйки и пристроил посудину над огнем, над горячим кругом камней, внутри которого пылали жаром угли.

– Попробуем, – тихо сказал он, присаживаясь на корточки.

Ник и Жак тут же устроились рядом, сложили руки на коленях и принялись ждать с таким деловым видом, что Мэй невольно улыбнулась, глядя на их сведенные над переносицей брови и лихорадочно блестевшие глаза.

Чешуйки в казане не торопились плавиться. Невысокий огонь под днищем бросал вверх белые искры, угли шипели и потрескивали, жар от костра нагревал камни и траву. Но чешуйки долго оставались целыми и ровными, как будто раскаленные стенки казанка не могли причинить им ни малейшего вреда.

– Что теперь? Когда они станут Живым металлом? – нетерпеливо спрашивал Ник и то и дело порывался сунуть в огонь ветки потолще. – На таком маленьком огне они точно не расплавятся…

– Надо иметь терпение, – устало приговаривал Люк и время от времени потирал раненое колено.

Рана его успела закрыться, но все равно иногда беспокоила.

– Так мы будем сидеть тут до самой ночи, а после до самого утра, и Мара убьет Гайноша, – не унимался Ник.

– Действительно, Люк, почему они не плавятся? Светило уже опустилось за края скал. Что ты будешь делать? – забеспокоился Жак.