Живые: Мы можем жить среди людей. Мы остаемся свободными. Земля будет принадлежать нам. Мы будем любить всегда

Егор молчал. Шагал следом и оглядывался. Вертел башкой так, словно она была у него на шарнирах. Совсем еще ребенок, а вот поди же, пришлось взять лазерный меч и убивать тех, кто был когда-то его родичем. Как все странно и чудовищно… И бессмысленно…

Без приключений добрались до дверей базы. Открыли с помощью флешки. Поднялись по знакомым лесенкам. Как давно Таис не была тут? Больше суток?

Все родное и знакомое. Простое, без изысков.

– Что это за знак? – задал один-единственный вопрос Егор, увидев два треугольника на двери.

– Знак корабля. Раньше станция называлась «Млечный Путь». До заражения, еще тогда, когда на ней жили взрослые.

Заскрипела, открываясь, дверь базы. И Таис увидела удивленные глаза Маши, похудевшее и потемневшее лицо Кати. Странная тишина царила здесь. Такая странная, что Таис нарочито громко прошла к столу и сказала:

– Привет. Небось не ждали, что мы живы и здоровы?

Маша молча подошла и вдруг обняла Таис. Прижала к себе крепко, сказала дрогнувшим голосом:

– Мы думали, вы все мертвы. Мы думали, что остались одни, совсем одни тут…

– В смысле? – резко спросил Федор, оглядывая общую комнату и узенькие галереи.

– Вы тут жили? – глупо уточнил Егор.

Ему никто не ответил.

– Рассказывайте, что случилось? – Федор приблизился и потряс Машу за плечо.

– Валёк умер, Илья погиб. Эмма, Колючий и Вовик пропали, – хмуро и коротко пояснил появившийся из своей спальни Ромка, – нас осталось совсем мало. Девочки и я один. Мы боялись выходить, потому что кругом зараза. Болезнь, из-за которой умер Валёк.

– Как умер? – дернулась Таис.

– Просто умер. Перестало биться сердце, – вдруг всхлипнула в углу Нитка. – Никто уже не поможет ему.

– Валёк, значит, заболел? – зачем-то уточнил Федор. – А больше никто из вас не заболел? Как вы себя чувствуете?

Таис почувствовала, как встали дыбом волосы на затылке. Действительно, как они все себя чувствуют? Почему они с Федором не подумали, что могут найти на родной базе кучу фриков? И это еще повезло, что Валёк умер, а не сожрал тут всех… Повезло, что умер. Страшное везение тут у всех, нелепое и страшное. Значит, Валёк никого не любил? Даже преданную Нитку?

Ну конечно. Это же ясно как день. Все, что ему было нужно, это игры на планшете, как и Колючему.

– Где тело Валька?

– Отнесли на мусорку, – бесцветным голосом ответила Маша. – Мы не могли оставить его тут, вдруг он и после смерти заразен.

– Для вас он не заразен, – жестко сказала Таис, – мы все уже заражены. Все дети на станции являются носителями вируса. Потому у Моага и была программа усыплять всех, кому исполнится пятнадцать. Вернее, не у Моага, а у пятнадцатых. Эти роботы подчиняются только Гильдии, они не подчиняются станции.

– Откуда вы это узнали? – спросила Маша.

– Мы много чего узнали. И много чего можем рассказать, – ответил ей Федор. – А куда делись Эмма, Колючий и Вовик?

– Улетели на Землю, видимо. Так сказал Ромик. Он слышал, как Эмма хотела открыть те самые двери, в которых высокое напряжение в разъеме. Ну, двери на этом уровне, закрытые. Флешка твоя еще сгорела в них. Вовик решил тоже на Землю, испугался вируса. И ушел за ними. Видимо, у них получилось, но мы не проверяли. Во всяком случае, они не возвращались.

– Никуда они не улетели. – Таис поникла и с нарастающей горечью в голосе добавила: – Они оба мертвы. Это они открыли дверь, Федька! Вот же идиоты!

– Черт бы их побрал! – не выдержал Федька и стукнул кулаком по столу. – На фига соваться во все дыры!

– Вы знаете, что было за дверью? – уточнила Маша.

– Знаем. Наши родители. – Таис криво улыбнулась. – Станция заражена вирусом, но не интеллект станции, не Моаг. А мы. Вирус в нашей крови. С самого рождения. Он активируется во время выработки гормонов, в подростковый период. Или когда человек вырастает. И тогда происходят необратимые изменения. Как у Кренделя, например. Или смерть – как у Валька.

– Что? – Маша отстранилась, оглянулась зачем-то на Ромика и Кристинку.

– Не изменяются только те, кто любят. Если не умеешь любить – ты фрик. Рано или поздно. Машка любит мальков, Нитка любит Валька, Катька любила Илью, а он ее. Любовь – вот то, что делает нас людьми, – подытожила Таис.

– Это какой-то бред.

– Согласен, – устало кивнул Федор, повернулся к Нитке и произнес с еле заметной нежностью в голосе: – Ты все равно можешь любить Валька. И помнить его таким, каким он был. Любить и не забывать. Никого нельзя забывать, даже Кренделя. Неважно, кого мы любим: родителей, друзей, братьев, сестер. Важно, что мы умеем любить. Это сохранит от болезни. Мы сейчас были на Втором уровне, и Моаг сейчас за нас. Он помогает нам, потому что программы уничтожения – это программы от Гильдии. Их выполняют только пятнадцатые. А у Моага одна главная программа – сохранять детей. И от фриков, которых выпустили Эмма и Колючий.

Таис не стала слушать рассказ Федора. Ее уже тошнило и от фриков, и от страшных историй о прошлом станции. Она прошла в их с Федором спальню, опустилась на кровать. Вдохнула знакомые запахи, поежилась. Как тут все-таки холодно. Вот почему на Нижнем уровне поддерживалась невысокая температура. Для того чтобы фрики находились в спячке. Что ж, надо будет и дальше так поступать. Пусть себе спят. Может, даже видят сны. Они не сумели сохранить любовь, и это обернулось для них большой бедой.

А теперь их дети пытаются выжить. Просто пытаются выжить. Так что без обид, дорогие родители. Без обид…

Таис не заметила, как уснула. Или это был не сон, а наваждение. Она так и не поняла. Просто увидела вновь, как раздвигаются железные створки двери. Бесшумно и медленно. Как появляется за ними кромешный мрак. И поняла, что ей надо идти в этот мрак. Одной. Она сама должна пройти через это, и никто не сможет помочь. И вот эти разводы на стенах – это следы засохшей крови. Людской крови. Крови их предков…

Проснувшись, она проговорила сама для себя, прошептала еле слышно:

– Скоро последняя охота. Нам придется войти в эти двери…

7

Прозрачные беспроводные капельки-наушники, в которых был встроен и микрофон, казались немного теплыми благодаря особому составу резины, из которой были сделаны. Таис достались смешные, девчачьи, с вкраплением в резину еле заметных блесток. Крохотный чип наушника был едва различим.

Мартин пояснял, что связь друг с другом у них будет через эти наушники. А связи с Моагом не будет, потому что уровень доступа электросигналов блокируется благодаря тому самому чипу, который дети подземелья когда-то встроили в один из серверов на Верхнем уровне. Вытаскивать его уже не было времени.

– Да и не нужна связь с тобой, – отмахнулся Федор, – ты все равно не владеешь картами Нижнего уровня. Или эта информация заблокирована для тебя. А может, и вовсе удалена. Так что, железяка, теперь мы уж сами. Ты, главное, смотри, чтобы пятнадцатый быстро реагировал. От него многое зависит. Он будет замыкающим.

У них не было плана Нижнего уровня. И плана этих чертовых ангаров, в которых сидели фрики, тоже не было. Поэтому вся их охота была наугад. Наудачу. Вдруг повезет, и выберутся все. Повезет, и их не запрут в тупике сотни разъяренных, проголодавшихся тварей.

А если не повезет… Таис понимала, что они как смертники. Отдадут свои жизни за детей станции. Так же как когда-то отдали свои жизни незаболевшие взрослые. Федор несколько раз предлагал ей остаться. Настаивал. Глаза его бешено сверкали при этом, и он зло барабанил пальцами по стене.

– Даже не мечтай, – отрезала Таис.

Она и сама не могла понять, почему так упорно стремится во фриковы ангары. Может быть, Федька и Егор сами бы справились. Пятнадцатый помог бы им. Таис же справилась одна, когда уводила стаю на Втором уровне. Правда, тогда ей здорово помог Моаг. Если бы не он, фрики наверняка догнали бы ее.

Но, несмотря на все сомнения, Таис знала, что обязательно будет рядом с Федором. Только он удерживал ее от того, чтобы не превратиться во фрика. Это она знала точно. Просто наверняка. Чувствовала всей душой.

Она действительно стояла на краю пропасти. Один неверный шаг, одна ошибка – и необратимые изменения сотрут личность Таис. Ее глаза, ее улыбку. Заменят злобной оскаленной гримасой.

Таис почти ощущала эту злобу. Злобу, меняющую сущность человека. Только рядом с Федором она могла оставаться девочкой Таис. И уж лучше погибнуть, спасая детей от фриков, чем самой стать фриком. Хоть какая-то польза будет от смерти. Польза для детей, для станции.

А может, все еще закончится хорошо. У них ведь есть пятнадцатый.