И солнце взойдет

– Рене? Раздумываете, как соблюсти приличия и при этом съесть огромный бургер? Не волнуйтесь, Колин приучил меня ко всему.

– Нет-нет, вовсе нет. К тому же, я не ем подобную… еду, – спохватилась Рене и покосилась на фотографию огромного poutine в закреплённом на столе держателе. От одного взгляда на жирный картофель она почувствовала, как нервно сжалась поджелудочная.

– Разумеется. Чарльз говорил, вы танцуете. – Миссис Энгтан сделала глоток, и, очевидно, только потрясающее воспитание и выпестованная странными пристрастиями сына сила воли не позволили ей тут же выплюнуть напиток обратно. Рене слегка улыбнулась.

– Танцевала.

Она машинально потянулась к шраму, но одёрнула себя. Это, конечно, не укрылось от взгляда Лиллиан Энгтан, однако та ничего не сказала. Лишь предприняла ещё одну смелую попытку распробовать кофейный концентрат, которая опять оказалась тщетной. Возникла пауза, во время которой Рене позволила себя хорошенько рассмотреть, пока сама пыталась собраться с мыслями. Но когда ей наконец показалось, что она нашла нужные слова, миссис Энгтан заговорила первой. И то ли это было простым совпадением, то ли всё читалось на лице Рене, но сидевшая напротив женщина сухо проговорила:

– Для меня не секрет, о чём вы хотели поговорить с моим сыном, мисс Роше. Тем не менее, ради вашего же блага прошу, не вмешивайтесь в это дело. История старая, вы многого не знаете.

– Теперь при всём желании не получится, – грустно улыбнулась Рене. – Такие разговоры требуют определённого времени, места и настроения. И мне отчего-то казалось, что именно сегодня ваш сын смог бы если не понять, то простить…

– Волнуетесь о душе?

– Всего лишь люблю справедливость, – отрицательно покачала головой Рене.

– И не выносите конфликты. Да-да, Чарльз как-то упоминал.

– Скорее, просто считаю их бессмысленными.

– Даже когда они помогают решить противоречия? – усмехнулась Энгтан.

– Туше. – Рене тихо рассмеялась и подняла руки. – Я действительно не люблю ссоры.

Миссис Энгтан чуть напряжённо улыбнулась в ответ и уставилась на свой стакан с кофе. Крутанув тот пару раз в тонких пальцах, она на секунду поджала губы, а затем с непонятным вызовом взглянула прямо в глаза Рене.

– Думаю, довольно очевидно, что мы здесь не ради обсуждения наших семейных дрязг.

– Это действительно не моё дело, – искренне согласилась она.

– У меня есть к вам пара вопросов, которые будет лучше задать без лишних свидетелей… —Откашлявшись, она неожиданно прохладно улыбнулась и спокойно закончила фразу: – Я хотела спросить, как он ушёл.

И Рене хотела бы найти в этой фразе хоть каплю сожаления или грусти, но всей своей кожей чувствовала, что бесполезно. Лиллиан Энгтан не грустила о своём брате. Она… она… Рене не могла сказать, что именно чувствовала сейчас Энгтан.

– Мисс Роше, – напомнила она о себе, когда пауза затянулась. – Я читала результаты вскрытия, у меня есть на руках эпикриз. Но только вы были с ним в последние минуты, прежде чем спасать стало некого. Так… как?

Рене закусила губу. В голове проносились тысячи слов, от формальных «спокойно» до бессмысленных «это было ужасно», однако ни одно из них не могло описать – КАК.

– Когда я пришла, профессор был уже без сознания, – пробормотала она наконец и замолчала, наткнувшись на жадный взгляд.

– А на операции?

Рене вдруг поняла, что не знает, чего на самом деле хотела эта женщина, а та чуть наклонилась вперёд и продолжила:

– У вас была совместная операция. Что-то случилось ещё там? Я знаю, после этого его никто не видел, но…

– Это неправда, – перебила Рене, а сидевшая напротив женщина вдруг жутковато улыбнулась. И неожиданно возникло ощущение, будто кто-то попался в ловушку. Рене? Мёртвый профессор? Проводивший вскрытие врач? Или кто-то ещё?

– Медсестра из вашего отделения сказала, он отправился в кабинет, где его и нашли.

– Верно, однако профессор был не один. По крайней мере, какое-то время. – Рене нервно сцепила и расцепила руки. Боже, как ей не хотелось признаваться, но и лгать не выходило. – К нему пришёл посетитель, и у них вышла нехорошая ссора, которую слышала Энн. Та самая медсестра, что общалась с вами.

– Почему же она не сказала?

– Думаю, не хотела волновать вас. А может, посчитала, что эти события не связаны между собой.

– А вы так не считаете?

Рене покачала головой.

– Я стараюсь не судить людей. Люди ругаются, люди мирятся. Такое происходит ежедневно…

– Но не всегда от этого кто-нибудь умирает, – резонно заметила миссис Энгтан.

– Да.

– Так всё же, что думаете именно вы? Говорят, вы талантливый врач.

Рене дёргано улыбнулась. Вот и всё… Ловушка была для неё.

– Я не могу дать вам нужный ответ, миссис Энгтан, потому что являлась предметом того самого спора.

– Поясните.

– Профессор Хэмилтон хотел отправить меня в Монреаль на стажировку. Чтобы заручиться согласием больницы, он организовал конференцию и… демонстрационную операцию. К сожалению, мне не удалось произвести достаточный эффект на нужного человека, о чём тот сообщил моему наставнику в весьма грубой форме.

Услышав последнее, Энгтан скептически хмыкнула и подняла тонкую светлую бровь.

– Любопытно. И как же звали этого привереду? Специалистов уровня моего брата считаное количество… – Однако, заметив виноватое выражение на лице Рене, прервалась, а затем досадливо цокнула. – Хотя бы, как он выглядел. Что, тоже нет?

– Высокий, темноволосый. Если честно, – Рене смущённо отвела взгляд, – его машина запомнилась нам куда больше.

Повисла короткая пауза, во время которой миссис Энгтан даже перестала вертеть в пальцах стаканчик с остывшим кофе, а затем вкрадчиво переспросила.

– Машина?

– Да. Такие всегда привлекают внимание, даже если в них ничего не понимаешь. К тому же её появление вышло слишком уж громким для нашего тихого городка. Разумеется, это вызвало у всех повышенное любопытство. Здесь, в Квебек-сити, таких и не сыскать… – пробормотала Рене, а потом задумчиво добавила. – Да и некуда на них ездить.

– Вот как. Значит, скандальный специалист – любитель громкой музыки, – словно обращаясь к самой себе, сказала Энгтан. И вновь тёмно-вишнёвые губы чуть жутковато растянулись.

– Я не говорила, но вы угадали. У нас даже стёкла дрожали.

– Вот как… – снова задумчиво произнесла женщина, а потом откинулась на спинку пластикового стула и поднесла к лицу руку.

Она осторожно провела по подбородку кончиками пальцев, потёрла переносицу, и Рене могла ошибаться, но, похоже, это была попытка скрыть выражение откровенного самодовольства. Неожиданно Лиллиан Энгтан вскинула взгляд и уставилась прямо в глаза не ожидавшей такого Рене, прежде чем откровенно фальшиво улыбнулась.

– Последний вопрос, мисс Роше, и я вас отпущу.