Здесь мопсы не рассказывают сказки

Я не смогла вот так просто сидеть на подоконнике и смотреть, как коробки с гуманитарной сосисочно-огуречной помощью исчезают в сырости подъезда. Я решила действовать.

Хорошо, что мороз с утра внес коррективы в привычный устой жизни. И балконная дверь была немного распахнута, впуская относительно свежий воздух и крик детей с игровой площадки в нашу уютную обитель.

Тяжело дыша, я слезла с подоконника, плюхнувшись на спину. Не думайте, что это было в порядке вещей. Обычно я более грациозна. Совершаю сальто с переворотом, приземляясь на две задние лапки, расставив передние широко в сторону. Как знаменитая олимпийская гимнастка. Но сейчас зрителей не было. Варьваря ушла зарабатывать деньги мне на корм и прививки. Овации получать было не от кого, поэтому я приземлилась аккуратно на мохнатый зад. Да, это была спланированная акция. И не смейте спорить.

Отряхнувшись, я вышла на балкон и, высунув голову между прутьев, стала лаять на компанию неизвестных.

– Эй, вы кто еще такие? Вам что тут нужно! Немедленно отойдите от коробок!

– Кто это орьот? – с сильным акцентом заговорил бобер.

«Похоже, не местные. Иностранцы. А может, шпионы, воры, похитители сосисок. Почтальон?»

– Вы кто такие? Что вы тут забыли?

– Ми новые жельци, – ответил в пустоту бобер, так и не обнаружив своего собеседника, – тепьерь ми будем тут жить. Я прошю вас показьяться, месье! Кем бы ви не быльи.

– Я не месье, я эммм… мадемуазель? Короче, я Милка! И подними свою голову вверх, я тут!

Бобер закинул голову и чуть не подавился, увидев мою торчащую из заледенелых решеток морду.

– Здравствуйте, прекрасная незнакомка! – в его словах чувствовалась лесть.

– Рад с вами познакомьиться. Жо ма пель[6 - Je m'appelle (фр) – меня зовут.] Карл. Йа бобьор.

«Да я уж успела догадаться, что не Папа Римский».

– А этот здоровьяк, мой друг Макс Фаберже, – продолжал он, – а то маленькое неказистое чьудовище у него в кармане…

«Ха! А зубастый с отличным чувством юмора».

– … Это недоразумение: нашье домашнее животное – собака породы крысарик[7 - Пражский крысарик – порода собак, выведенная в Чехии.]. Мадемуазель. Ее зовут Пепетта.

«Вот те на! Оказывается, та крыса в кармане силача – это собака. Дааа! Поназаводят себе диковинных животных. А потом мучайся на улице, заглядывай каждому под хвостик, чтобы различить, с кем здороваешься: с собакой или с крокодилом. Нет, чтобы воспитывать обычных красивых собак. Мопсов, например».

– А что вы тут делаете? – я продолжила пытать бобра.

– Типьерь ми тьют живем. Ми приехаль де Пари[8 - De Paris (фр) – из Парижа.].

– Так значит, сосисок в ваших коробок для меня нет? – не оставляя надежды, поинтересовалась я.

– Пардон, Мадемуазель [9 - Pardon mademoiselle – извините, Мадемуазель.]… – и мой новый знакомый проследовал в подъезд за хозяином.

Чуть позже соседский кот Эпикур, а коты, как вы знаете, любопытные от природы существа, выведают любую информацию при помощи мурло-гипноза, рассказал мне, что хозяин Карла был дровосеком. В Париже он рубил деревья. А когда лишних деревьев не осталось и на их местах появились каменные дорожки, скамейки и дома, Макса перевели работать в Россию. Тут деревьев предостаточно. Рубить – не перерубить. И по удивительному стечению обстоятельств эта странная семейка поселилась в квартире над нами.

Так мы стали соседями.

Яблочный пирог

Вечером Варьваря пришла с работы, поставила тяжелые пакеты с продуктами на пол. Села на скамейку в прихожей, выдохнула и, растопырив в сторону ноги, растворилась в пучине безмятежности. Зависла в безмолвной медитации минут на пять, оставаясь по-прежнему в валенках и солнцезащитных очках. Не спрашивайте! Только ей одной был понятен стиль городской сумасшедшей.

– Боже, как я устала, – раздалось из коридора.

«Интересно бы знать, от чего? Сидела весь день на своей работе за компьютером. Чай пила, мармеладки ела, бумажки перебирала, архивной пылью дышала. Опять пила чай. На обед в ресторан ходила. Обо мне и не вспоминала. А я тут страдала, между прочим. Фигней! Не, ну нет, конечно, не ей. Страдала весь день я от одиночества и голода. Зайка тому свидетель. Вон как ушко обгрызла».

Именно поэтому я никогда не встречала хозяйку у порога, виляя хвостиком. Вся эта собачья церемония: с писками, визгами, кручением хвоста из стороны в сторону, закатыванием глаз, высовыванием языка и, тьфу, да простит меня святой Сасиско, облизыванием морды хозяина, точно в мои обязанности не входила. Этим пусть другие собачки занимаются. А я не такая.

– Могла и мне из ресторана чего вкусного принести. Не обломилась бы, – обижено гавкнула я в коридор.

Но открою тайну, нарушаю я правило: не встречать хозяйку лишь в одном случае: когда Варьваря приходит из продуктового магазина с огромными сумками. Только ласкающий слух шелест пакета может заставить меня оторвать шикарное тельце с мягкого кресла и пойти проверить, что послал мне мопсячий бог. Супермаркет.

Как сегодня, например.

Поэтому не буду тратить драгоценное время на светские беседы и с вашего позволения, проведу ревизию принесенных даров.

Я слезла с кровати и неспешно вышла в коридор. Варьваря так и сидела на скамеечке, пряча глаза за стеклами солнцезащитных очков. Кажется, дремала. Я беззвучно подошла к ароматным пакетам, засунула поглубже голову в один и уткнулась носом в коробку с мылом.

ПЧХИ!

«Так-с. В этом сосисок точно нет. Зеленый салат в горшке, огурцы, яблоки, мыло, молоко и котлеты из нута».

Беее!

Сдерживая икоту, я перешла ко второму источнику богатства для живота. Засунув голову и в него.

– О, Милка, добрый вечер! – Варьваря вышла из коматоза, – как твои дела? Ты сегодня прекрасно выглядишь.

Она похлопала меня с боку по животу, торчащему из пакета.