Здесь мопсы не рассказывают сказки

Я поднялась с земли и побежала познакомиться с жителями. К великому сожалению, город был пуст.

«Интересно, а где все»?

Я шла по покинутой опустевшей улице. Переступала с камня на камень по мощеной на европейский манер дороге. Заглядывала в окна домов, завешанные милыми накрахмаленными занавесками в цветочек, в надежде встретить хоть кого-то.

Но кроме цветущих гортензий в горшках не увидела ни души.

Возле одного дома я не удержалась и сорвала спелый огурец, росший на грядке за белым деревянным забором.

Надеюсь, никто не будет против. Во рту у меня не было ни росинки со вчерашнего вечера.

Я откусила с горького края и растеклась в блаженной улыбке. Это был самый вкусный, самый сочный и самый хрустящий огурец в моей жизни.

Ах, а какая у него была попка…

С огурцом в зубах я присела на резную деревянную лавочку возле дома и прислушалась. Да, это гудение и жужжание мой тонкий слух уловил еще при входе в город. Тогда я не придала ему значения. А сейчас. Шум усиливался, и, кажется, он доносился откуда-то со стороны правого уха.

Я засунула весь огурец в пасть и побежала в сторону шума. Пробежав несколько метров по каменной улочке, которую тесно зажали между собой белые домики, передо мной открылся большой замок. Он был нежного фисташкового цвета. А башенки-безешки венчали флюгеры в виде корон.

Шум нарастал. Подойдя ближе к замку, я увидела на площади толпу.

«Так-с надо бесшумно подобраться поближе и рассмотреть их лучше, не выдавая своего присутствия».

Я спряталась в тени одного из домов и стала пробираться тихонечко вперед. Но имея от природы грацию картошки, нечаянно затронула горшок с гортензией на окне макушкой головы, когда приподнялась посмотреть, что заставило толпу аплодировать. Горшок со звоном упал на мощеную дорожку и разлетелся на маленькие керамические кусочки, обнажив солнцу корни алого цвет ка.

– Ну почему, почему это происходит именно со мной? О святой Сасиско! – в отчаяние завопила я.

Толпа резко обернулась. И тогда я увидела, что на меня смотрят несколько десятков выпученных, знакомых глаз.

Мопсы. Целый город мопсов. Конечно, я могла об этом догадаться. Кто еще будет выращивать перед домом плантацию из огурцов? Да еще и такого отменного качества. Однозначно тот, кто знает в них толк.

Жители города замерли от удивления, и я смогла постепенно рассмотреть каждого. Тут были и белые, и черные мопсы. Некоторые в соломенных шляпах, другие с непокрытой головой.

Один черный мопс снял зеленую клетчатую кепку и почесал голову. Девочки-мопсы в розовых платьях с белыми фартуками стояли, прикрыв рот лапкой, а мопсы-мальчики в джинсовых комбинезонах нахмурили брови.

Тут мне окончательно стало неловко. Ведь я была без шляпки. А в изысканное общество, как вы знаете, без шляпки являться не стоит.

У одного пса была удочка и пустое ведро в руках. Другой держал перед собой двумя лапами корзину с огурцами. Маленький мопсик спрятался за маму и теребил в руках плюшевого мишку. Дедушка мопс, опершись на веточку, разглядывал меня в пенсне, улыбаясь беззубым ртом. А позади всех восседал на троне в виде связки огурцов толстый бежевый мопс в короне.

«Король похоже».

Так, а сейчас пришло самое время включить все свое обаяние. Ну, то самое, когда я вымаливаю у Варьвари имбирную печеньку. Я называю его «обаяние номер 5». Оно самое невыносимо прекрасное. Им я пользуюсь редко, в самых сложных случаях. Когда тяжелая артиллерия великого комбинатора уже не помогает. Остальные четыре вида обаяния я применяю чаще. Среди них есть «взгляд тоскующей по улице», «пусти на кровать, пол слишком жесток для меня» и … Ага! Так я вам и выдала все мопсячьи секреты! Хитренькие вы мои.

– Здравствуйте, – замахала хвостиком и лапкой я, – меня зовут Милка.

Толпа загудела. Мопсы зашушукались между собой.

– Меня Милкой звать! Мне кажется, я заблудилась и совершенно не понимаю, где я сейчас нахожусь.

В этот момент я хотела всплакнуть для пущей убедительности, но запас соленой жидкости решила оставить до вечера. Вдруг меня так никто и не покормит.

– Я что, умерла и попала в собачий рай?

– Ша, господа! Тише, – заговорил главный мопс, поднявшись с трона.

Видимо, он распределял еду и был важной персоной в городе. Мопсы сразу его послушали и стихли. А это на мопсов совсем не похоже.

– Никто не умер. Просто ты попала в царство мопсячьих снов.

«Лучше бы я попала в царство сосисочных фантазий. Эх. Опять промахнулась».

– Каждый раз, засыпая, мопс попадает именно сюда. Меня зовут Борис. И я избранный царь сонного города.

Борис спустился по обтесанным ветрами ступеням замка и сквозь толпу прошел ко мне, протягивая лапку для лапопожатия. В ответ я протянула свою. А толпа тем временем удивленно продолжала смотреть на нас выпученными глазами.

– Знакомься, это жители Мопсячьего города, – Борис жестом указал на скопище затаившихся песиков.

Я вылупилась на толпу, а толпа вылупилась на меня. Я облизнулась от мысли, что угодить сейчас в сосисочное царство было бы куда приятнее. А толпа продолжала стоять в недоумении.

– Друзья, не стесняйтесь, будьте дружелюбны. Пусть Милка чувствует себя как дома.

Собачий народ вновь зашушукал и вытолкнул вперед мопса в джинсовом комбинезоне. Пес запротестовал и попытался встать на место, но толпа вновь подтолкнула его ко мне, встав в плотное кольцо и выдвинув круглые пузики вперед, словно крепость. Мопсу ничего не оставалось делать, засунув лапы в карманы глубже и опустив взор, он подошел ко мне.

– Чуи, – робко сказал себе под нос мопс, – я тут местный пекарь. Приятно познакомиться.

– И мне приятно, Милка, – стала кокетничать я.

Чуи удивленно поднял голову, улыбнулся мне, завилял хвостом и побежал в город.

– Кажется, у меня банановые пирожки пригорели, – донеслось из-за угла.

Толпа опять загудела, но уже не от страха, а от желания познакомиться со мной, пожать лапу, обнять и поцеловать в щеку, как можно скорее. Жители стали выстраиваться в очередь для знакомства. Спустя тридцать минут я знала каждого. Как, кого зовут. Сколько лет. Где живет. Кем работает в Мопсячьем городе.

Удивительный народ.

Марсель, Тефтель, Федя, Лолита, Бася, Филя, Рагнар, Стася, Максик, Марсик, Джо, Зая, Ролекс, Груняша. Кого тут только не было.

У каждого мопса в городе был свой дом и профессия. Времени зря они не теряли. Честно работали на благо песьего города. Кто-то пек пироги, кто-то делал огуречную настойку.

Был тут и фотограф, и актер, и даже сыщик в маленькой клетчатой кепке. Мопсы жили дружно. В мире и согласии. Слушались своего уважаемого короля.

Днем работали, вечером танцевали на главной площади города, а с наступлением ночи засыпали и возвращались обратно. В обычную жизнь. К своим человеческим хозяевам. Безмолвно тая тайну мопсячьей удивительной жизни.

Жителем этого города была и я. Когда-то… Очень давно. В детстве. А потом воспоминания о танцах в брызгах огуречной настойки, дружбе с мопсом-пекарем и мопсом-швеей, огород за белой оградой – стерлись. Внезапно сменившись на сердечную боль, приносимую бессердечными хозяевами.

В теории в страну Грез мог попасть любой четвероногий. Каждый в свой город. В город Хомяков попадали шумные грызуны, в город Сиамских котов – драчливые котики. В город Мопсов – беззаботные песики.

Но все это было в теории. А на практике: только счастливые и сытые, дремлющие на хозяйских подушках, любимые и обласканные, зацелованные от пяточек до головы животные: знали, как сюда добраться. Например, как я сейчас.