Ангелы не осуждают

–Я не верю, – тихо ответила Настасья. Слезы показались на глазах, и защипало в носу. Ей бы обрадоваться, закричать: «Согласна!», кинувшись к любимому на шею, но не получалось. Неудачные прошлые попытки стать счастливой крепко держали за подол.

– Мне не веришь? – олигарх Семечкин растерянно погладил лысую голову. Затем сел рядом с Настасьей. – Посмотри на меня. Я не предам, я другой. Хочу, чтобы все было по-честному и по закону. Пожить три дня и разбежаться не для меня. Ты жена, я муж. Так правильно. Я жил в браке почти шестнадцать лет и мне нравилось. Давай вместе пробовать. Подожди, нет, не так. Сам сбился. Уф, волнительно! – Владислав стал на колено, вытерев с лысины пот. – Настенька, не умею говорить красиво. Мне без тебя плохо. Хочу прожить с тобой оставшуюся жизнь. Соглашайся. И вот еще, самое главное, я тебя люблю.

– И я тебя тоже люблю, – Настасья, вмиг став самой счастливой на свете, крепко-крепко обняла своего олигарха Семечкина и расплакалась.

– Ну, вот, зачем плачешь? – растроганно шептал Владислав, целуя Настасью. – Все же хорошо. Даже лучше хорошего! Я сейчас тоже расплачусь.

Зашедшее за горизонт солнце, укрыло тайну двух влюбленных бледно-розовой вуалью, сотканной из последних лучей. Воздух, полный томных пьянящих летних запахов, обещал желанное счастье. И, казалось, нет никаких преград, никаких препятствий. Иди вперед, девочка! Ничего не бойся!

5.

Как славно начинался это день. Золото, золото, золото везде и повсюду! Золотой период в жизни. Настасья почти летела над мостовой. Новые легкие кожаные сапожки, модная стеганная болоньевая курточка, голубые джинсы в «облипочку», отлично сидящие на похудевшей фигурке, яркий тонкий кашемировый шарфик. Шик, блеск, красота!

Можно расслабиться и вволю надышаться прелым пьянящим воздухом. Свадебное платье почти готово, список гостей в количестве тридцати человек составлен. Придут только самые близкие люди, те, кто искренне порадуется. Остальные не нужны.

На свадьбу в октябре обещал приехать сын Владислава – Володя. Настасья познакомилась с ним в июле, когда вместе отдыхали в Италии. Замкнутый, умный, осторожный с новыми людьми, высокий, чуть сутулый юноша при первой встрече отнесся к новой спутнице отца с недоверием. Лишь через пару дней сказал Владиславу Игоревичу:

– Папа, Настасья нормальная. Не те, что были раньше, – Володя поморщился. – Женись на ней. Ей нужен ты сам, а не деньги. Женись и роди мне брата или сестру. А лучше то и другое.

Настасья против детей абсолютно не возражала. Она мечтала, чтобы картинка, однажды нарисованная воображением, сбылась. Вчера ей исполнилось тридцать восемь. Самое время стать счастливой, стать женой и мамой. Теперь для этого есть все! Золото, золото, золото везде и повсюду!

-Абрамова, ты что ли? – пробасили откуда-то сбоку.

– Я! – звонко ответила Настасья и повернула голову.

Около нее стоял невысокий, плотный, коренастый мужичек в дорогой помятой синей куртке, поношенных джинсах и ярко-рыжих ботинках на толстой подошве. Мужичек радостно улыбался, показывая отсутствие одного переднего зуба. На лице под глазом красовался малиново-фиолетовый синяк.

– Не узнаешь?

– Честно – нет.

– А так? – Мужичек втянул щеки, живот и сделал молящие глаза.

– Есин? Толя? Ты?! – воскликнула Настасья.

– Я! – Толя радостно потряс головой.

– А что с тобой?

– Это? – Толя ткнул пальцем в синяк на лице. – Бандитская пуля. Господи, сколько же мы не виделись?

– Двадцать лет, – быстро подсчитала Настасья. – Как школу закончили, так и не виделись.

– А ты хороша! Прямо дама из Потсдама! Кто бы мог подумать! В школе совсем неприметная была.

– Спасибо, – ответила Настасья. – Зато ты всегда блистал. Отличник, пианист, турист, математик, победитель олимпиад и прочее.

– Так я и сейчас блистаю. В определенном смысле, – вздохнул Толя Есин. – Пива хочешь, из гипермаркета иду. Затарился на вечерок.

Толя показал большую клетчатую сумку.

– Да я бы не против, но…

Раздался скрип тормозов. Настасья словно в замедленно кино наблюдала, как несколько мужчин в масках, приложив к Толиному лицу тряпку, поволокли его в большую черную машину. Не успела охнуть, как те же мужчины проделали это и с ней. Ни крикнуть, не позвать на помощь. Сладко-приторный запах ударил в нос и, наступила темнота.

У темноты оказался горький привкус и легкий запах плесени. Настасья не открывая глаз, водила по губам сухим языком. Чаю бы горячего, сладкого большую кружку. Нет, лучше холодной минералочки, с лопающимися солененькими пузырьками, прямо из бутылки. Сейчас стану и попью. Прямо сейчас.

Но нет сил даже открыть глаза. Надо сделать усилие. Хотя бы пальцем шевельнуть. Почему такая слабость? Может, заболела? Наверное, у меня высокая температура. Слабость, сухость во рту, болит голова, дышать тяжело, ломота в суставах. Вирусные инфекции начинаются именно так. Не вовремя я заболела! Свадьба на носу, столько хлопот, столько дел.

Настасья, тяжело дыша, снова попыталась приоткрыть глаза. Не получилось. Горькая темнота давила и сжимала в объятиях. Ладно, к чему борьба? Посплю еще пару часиков и станет легче. Сон – лучшее лекарство от всех болезней. Жаль, что кровать такая жесткая. Раньше я не замечала. Потом, когда поправлюсь, куплю новый матрас.

Запах плесени неприятно щекотал ноздри. Тишина, обрезав обычную жизнь острым ножом небытия, лишила возможности зацепиться хотя бы за звук. Провал. Темнота. Сон.

Вторая попытка стала более удачной. Открыв глаза, Настасья долго смотрела в полумрак. Странно, кто в спальне переклеил обои? Да и сама комната будто сузилась, уменьшилась в размерах. Что за чудеса творятся? Надо срочно открыть форточку и выветрить запах плесени. А откуда он здесь взялся? И какое сейчас время суток? И почему Владик до сих пор не позвонил? Одни вопросы.

Настасья, морщась от неприятных ощущений, медленно села. Пить хочется еще больше, голова болит, горечь во рту. Чай, срочно нужен крепкий чай!

И тут наступил шок! Вместо своей любимой, хорошо обставленной, уютной спаленки, Настасья оказалась в сером, плохо отштукатуренном полуподвале. Сыро, прохладно, полумрак. Пара панцирных кроватей со старыми облезлыми матрасами, куча вещей на них, полуразвалившийся деревянный стул, обветшалый, старомодный, громоздкий шкаф, черные разводы плесени на углах стен, и больше ничего. Что происходит?

Сердце заколотилось, на лбу выступил пот, по венам горячими ручейками побежала тревога. Медленно, нехотя стали возвращаться воспоминания. Ее украли!

С трудом сглотнув, Настасья продолжила анализировать. Ее захватили люди в черной одежде. Но до этого было еще что-то важное. Точно! Толя Есин! Вначале преступники набросились на него. А где теперь Толя? Неужели его уби…

Настасья не успела завершить страшную мысль. На одной из кроватей зашевелилась куча вещей. Крысы! Настасья быстро подогнула ноги и сжалась. Ненавижу крыс, боюсь их до безумия. Куда бежать? В маленькое узкое оконце под потолком не выбраться. Настасья судорожно искала глазами входную дверь. Бежать, бежать, бежать! Но двери не было! Помещение без двери – разве такое возможно?

Раздался отборный мат и, словно в фантастическом кино, одна из куч тряпья на кровати трансформировалась в Толю Есина. Со страхом и изумлением осматриваясь вокруг, одноклассник громко матерился. Наткнувшись глазами на съежившуюся Настасью, Толя облегченно выдохнул и хрипло сказал:

– Думал, спятил, – Толя потряс головой. – Пить хочу, как сто индейцев.

– И я хочу, – шепотом ответила Настасья.

– Абрамова, мы где? – Толя Есин встал с кровати и, с трудом разминая ноги, начал осматривать помещение.

– Я не знаю.

– А почему шепчешь?

– Тоже не знаю, – Настасья встала. – Давай найдем дверь.

– Сейчас, – Толя порылся на соседней кровати и с радостным воплем вытащил пакет. – Они его не выбросили! На, пей!

Толя быстро открыл пару бутылок пива и одну протянул Настасье.

– Мне бы водички, – жалобно протянула она.

– Не выпендривася, – Толя быстро ополовинил бутылку и, громко рыгнув, в блаженстве закатил глаза. – Жизнь налаживается.

Настасья, сморщившись, отхлебнула прохладное пиво. Ее жизнь не то что бы наладилась, но стало легче. Глоток, глоток, еще пара глотков. Настасья прикрыла глаза.