Сон в зимнюю ночь

Такой подлости Денис точно не ожидал. Он отшатнулся и машинально принялся умываться снегом, за что тут же получил коленом под дых.

– Ай! Ну хватит! – задохнувшись от боли, простонал он. – Хорош кулаками махать, я всё понял.

– Это тебе задаток, – тяжело дыша, пообещал рыжий. – Вот скажи мне, дорогой – вот почему с тобой вечно так? Как что ляпнешь, так потом сразу одни проблемы? У меня были планы, я хотел уехать, меня женщина на Красном море в купальнике будет ждать, на собственной яхте, между прочим. А теперь я – кто? Малолетка со стажем? Здорово, правда? У меня в портфеле, думаешь коньяк с шоколадками? А нетушки! У меня там учебники, линейка и ластик!

– Надо же, а я свой ластик, дома забыл, – пробормотал Денис.

– А голову не забыл? Ты не стесняйся, обращайся почаще и я с большим удовольствием тебе харю натру, я же теперь школьник. У меня уроки, оценки, физкультура эта задрипанная и сменная обувь в мешочке. Спасибо тебе большое, я всегда мечтал снова очутиться в пятом классе и декламировать Пушкина. Или повторять до икоты про то, что Лондон – столица Англии. Помнишь, да? Помнишь? Ну, ничего – скоро вспомнишь!

– Брейк! – поднял Денис руки вверх. – Я сдаюсь. Ваша правда, Валерий Васильевич – признаю свою глупость и нечаянные слова.

– Мало! Там ещё дальше, по тексту…– погрозил ему кулаком рыжий.

– Постараюсь впредь больше не проявлять себя с недостойной стороны, обязуюсь поменять жопу на голову и готов своей кровью искупать…

– Искупить!

– Угу, искупить. Отстрадать и отработать. Готов к труду и обороне: и т.д. и т.п. – закончил Денис.

Валера помолчал, поглядел на серое туманное небо и, успокоившись, пробормотал.

– Ну, в принципе…За дюжину лет научился-таки извиняться и даже стандартную форму извинения запомнил.

– Спасибо, – искренне поблагодарил его Денис. Он выбрался из сугроба и стал отряхиваться.

– Но это ещё ничего не значит! – грозным голосом поспешил заявить рыжий, подавая ему портфель. – По твоей милости мы попали в сраный “Исекай” с советским уклоном и самое обидное – тут не будет гаремников. Возрастная категория: 12+. Пионер – всем детям пример! И не вздумай где-нибудь ляпнуть – Пионерка, всем детям примерка!

– Да я и не собирался.

Денис привёл себя в порядок, затем помог отряхнуться Валере, и они вместе пошли учиться.

– Самое странное, что в этом мире произошла привязка к нашим настоящим именам, – говорил рыжий мальчик.

– Но не к фамилиям, – добавил от себя Денис – У меня фамилия Макаров, а у тебя Кипятков.

– Угу, верно. Кипятков Валерий Васильевич. Ночью вскочил с кровати и чуть не обос…испугался. Квартира, главное, не моя и родители не мои. А ещё собака, кошка и хомячок в банке.

– Хомячок? – переспросил Денис.

– Да, я проверил – живой хомяк, чёрный. Стакан семечек только так за щеку убирается, но не в этом суть: мы потеряли свои способности. До того, как сработал будильник, я пользовался своей силой и был в состоянии играючи обезвредить куклу, с которой всё началось. А сейчас? Я ничего не могу. Я всё перепробовал, а потом с горя попытался украсть у своих новоявленных родителей сигареты.

– Да? И каков результат? – не удержавшись, спросил Денис.

– Ухо видишь? – рыжий пацан стянул с себя шапку и продемонстрировал распухшее красное ухо. – А ещё у меня жопа такого же цвета, но я её тебе, мальчик, не покажу.

– Вот и правильно, – поддержал воспитательные меры Денис. – Нечего портить чужое детское тело.

– М-да? Чья бы корова мычала. Думаешь я не видел, как ты бежал вприпрыжку? Мама кашей накормила. Такое счастье! И между прочим, я слышал, как ты ночью ревел.

– Да ладно? – испугался Денис.

– Да тебя весь дом слышал, – успокоил его Валера. – Панелька, СССР, стены тонкие, но только я один распознал твои крокодиловы слёзки. Плакала сиротинушка от счастья – Мамка у мамонтёнка нашлась. И не стыдно тебе мечтать остаться здесь навсегда и зажилить чужую жизнь? А что, удобно устроился. Новое тело – новое дело. Новая жизнь с чистого листа.

– Ничего я такого не думал, – быстро возразил Денис.

– А, то есть ты ещё сам не в курсе? Иногда, язык тела говорит не только за себя, но и за того парня, который считает себя ответственным за мораль и срамные мысли. Мне подождать, пока ты сознаешься? Мне не принципиально, я и так знаю правду.

– Ладно, ладно, были такие мысли. Прости, – извинился Денис. Теперь он плёлся за рыжим, опустив голову, и был противен самому себе.

– Только и слышу: прости-прости, а когда, собственно, ты начнёшь приносить пользу? У Кипяткова и Макарова сегодня контрольная по математике. Сдашь на пять? Я ночью, ради интереса, свой дневник проверил и там по математике одни двойки. А у тебя что?

– Двойки, тройки и колы – все товарищи мои, – скромно ответил временно исполняющий обязанности Макарова ученик Денис.

У школьной ограды они притормозили и несколько минут просто стояли, наблюдая за местными школьниками.

– Первые классы, – показывал пальцем Валера, – Эти весёлые и беззаботные. Угу. А вон там старшеклассники. Корчат из себя серьёзных. Курят за школой и ходят с дипломатами. Всё как в моём детстве, прикольно.

– Не, а вон эти, эти тоже серьёзные, – Денис кивнул на двух мальчиков, стоявших у дверей в школу.

– Так это Веня и Коля. Они, походу, тебя ждут, – приглядевшись, опознал рыжий пацан и приказал:

– А ну, давай, топай к ним на разведку

– А ты?

– Я пока шнурки завяжу.

Валера присел и деловито принялся делать вид, что он завязывает шнурки на сапогах с липовыми застёжками. Он дождался, пока его лучший друг оставит его и пойдёт к дверям, а затем поднял голову и продолжал наблюдение за школьниками. Новоиспечённый Кипятков умолчал о парочке нюансов, которые должны были произойти со старым Кипятковым и, если первый нюанс был простым и легко решаемым, то второй – крайне беспокоил его. Ночью он нашёл в комнате старого Кипяткова множество записок с молитвами и просьбами к различным потусторонним силам. Валерка Кипятков написал на них тревожным неровным почерком – “Хочу получить пять по математике. Хочу сдать математику. Только бы не получить единицу!” Эти бумажки были просто везде: под подушкой, в книгах, под подоконником, в столе, а также он нашёл несколько бумажных самолётиков с аналогичными просьбами. Методом дедукции новый Валера без труда определил, что записки были составлены накануне вечера, чернилами одного цвета, при этом была использована так называемая “счастливая шариковая ручка”. Насколько она была счастливой, определить было сложно, но она принадлежала старшему брату настоящего Кипяткова, ибо тот, старший брат, обнаружив утром нехватку, прописал младшему Кипяткову воспитательный подзатыльник, после чего ручку пришлось вернуть. Но дело было вовсе не в ручке.

Валера внимательно изучал общую обстановку в школьном дворе и по грустным лицам школьников определял своих одноклассников. Что поделать: со старого Кипяткова – спроса нет. Он теперь неизвестно и где и, чтобы он вернулся обратно в своё тело, нужно это тельце освободить от другого Валеры. От подселенца. От Валеры со звёздочкой. Памяти о прошлом никакой нет, зато вон та, плачущая за забором девочка, наверняка его одноклассница. Вон, как она слёзы утирает и крестится.

Девочка же, заметив Валеру, быстро вытерла слёзы и показала ему кулак.

“Не удивлён, – констатировал про себя рыжий. – Даже девочки, и те, считают себя круче старого Кипяткова. Оно и понятно – старый Кипятков плакса и вполне обоснованно имеет прозвище “Нюня”. Пора бы это исправить. Ну и где же он? Где же тот, кто должен переломать мне все ноги?”

Денис, тем временем, дошёл до Коли и Вени и поздоровался с ними.

– Ты чё до сих пор с Кипятком водишься? – выглянув из-за его плеча, прошипел Веня.

– А что с ним не так? – поинтересовался Денис. – Это потому, что он рыжий?

– Ему всё равно – край. Либо его сожрёт Кость, либо до смерти изобьёт Миша Островский. Он отмечен несчастливой звездой, – шёпотом поведал Колька и опасливо оглянулся.

– Какой Миша? – не понял его Денис.

– Макароныч, ты совсем вчера мозги растерял? Все знают, что Нюня виновен в том, что у Миши пропала счастливая шайба. Ему её сам Третьяк подарил, а Нюня потерял и теперь он должен приносить Мише каждый день по рублю, пока шайба не найдётся. Иначе его будут бить, – со злобой в голосе рассказал Веня.

– Точно, – подтвердил Колька. – Деньги у него давно кончились, он уже продал все свои игрушки и ценные вещи. Два дня он не платил, теперь его долг – три рубля. Будь уверен, – Миша его не пожалеет.