Князь Барятинский 3. Чёрный город

Князь Барятинский 3. Чёрный город
Мила Бачурова

Василий Криптонов

Императорская Академия – лучшее учебное заведение Российской Империи. Поступить сюда удается далеко не всем. Многие мои ровесники, отпрыски знатных родов, многое отдали бы за то, чтобы оказаться на моем месте.Вот только оказалось, что учиться здесь нелегко. Сосредоточиться на учебе, когда покушения на тебя следуют одно за другим – непростая задача. А между тем в окружении Императора зреет заговор, и тебе необходимо определить, кто стоит за заговорщиками. И сделать это нужно побыстрее. Потому что, согласно пророчеству, если ты не объединишься с тем, кого считаешь своим врагом, до Рождества тебе не дожить…Что ж, проверим врага на прочность. Тот, кто думает, будто цель его покушений – избалованный аристократ, еще не знает, как сильно ошибается.

Василий Криптонов, Мила Бачурова

Князь Барятинский 3. Чёрный город

Глава 1. Магический уровень

Первым делом я осмотрел комнату, заглянул под кровать и в шкаф, проверил комод. Сначала искал кого-нибудь, кто вопреки здравому смыслу спрятался, оставив в «кукле» кинжал. Потом – искал что-то, чего здесь быть не должно. Потому что если человек ухитрился взломать магическую защиту на двери, проник ночью в мою комнату, да ещё оставил столь явное свидетельство своего присутствия, то мог подбросить и что-нибудь посерьёзнее. Какую-нибудь отраву, например – которая, пока я буду спать, одурманит мой мозг и заставит позабыть, как меня зовут. Я понятия не имел, существуют ли подобные средства, но после «приворотного зелья», которое так настойчиво испытывала на мне Китти, уже ничему бы не удивился. И я не пожалел времени – тщательно просмотрел все свои вещи, проверил дно каждого ящика на предмет подвоха, заглянул под кровать и под крышку стола. Но всё было чисто. Разве что вещи лежали как будто немного не так. Самую малость – не так. Чутьё бывалого параноика – которого, к слову, паранойя никогда ещё не подводила – вновь сослужило мне добрую службу.

Кто-то определенно рылся в моих вещах. Однако он ничего не забрал и ничего не оставил.

Тогда я вернулся к кинжалу, который торчал, зловеще блестя золотыми узорами на рукояти. Потянулся к нему – и резко опустил руку.

Не спеши, Капитан Чейн. Не вчера родился.

Я открыл дверь, вышел в коридор и, сняв ботинок, швырнул его на кровать. Ботинок угодил точно по рукояти кинжала, и оружие подлецов и предателей покосилось. Однако при этом ничего не взорвалось, и не было вспышки магии. А значит, можно переходить к более близким контактам.

Вернувшись в комнату, я присел на край кровати. Пока мои руки осторожно вытаскивали из куклы кинжал, мысли пытались выстроиться в связную цепочку.

Что это? Покушение дилетанта, который ткнул ножичком, тут же сам испугался того, что натворил, и скрылся в панике? Возможно. Попытка кого-то подставить? Вот это уже больше похоже на правду – иначе зачем оставлять такое приметное оружие. Тот, кто сумел среди ночи пробраться в чужую комнату…

И вот тут я чуть не выругался в голос. «Пробраться в чужую комнату»! Да у нас тут стен-то – считай что нет! Кто угодно мог сюда пробраться – из комнаты Мишеля, например, махнув через перегородку.

Я вытащил кинжал. Длинное трёхгранное лезвие, вычурная рукоять. Скорее произведение искусства, чем оружие. Осмотрев навершие рукояти, я увидел герб: щит, разделённый на четыре части. В первой и четвёртой частях – восходящее солнце. Во второй и третьей частях – лев, держащий меч. В геральдике я не разбирался, и вид герба ни о чём мне не сказал. Но тут что-то с шелестом скользнуло по одеялу. Кинжал, оказывается, прижимал к кукле записку.

Я схватил листок бумаги, поднёс к глазам и прочитал написанную крупными печатными буквами фразу: «Ночные прогулки вр?днъ для здоровья».

Ну вот всё и раскрылось. Кинжал – не орудие убийства, с перепугу забытое на месте преступления убийцей-дилетантом, а послание. Своего рода демонстрация силы.

От кого? А вот это ещё предстоит выяснить.

Жорж Юсупов был на собрании, Рабиндранат – тоже. Тот, кто хочет меня убить и устраивает покушения… тот пытается меня именно убить, а не напугать. Кинжал однозначно оставил кто-то другой – в качестве предостережения, чтобы я не вмешивался. А то хуже будет – как-то так.

Значит, этот кто-то знает, что я знаю о заговоре? Предположим. И пытается меня запугать…

Впрочем, стоп. О каком заговоре вообще речь? Всё, что я видел и слышал – на данном этапе группа подростков, ведущих смелые разговоры о политике, и ничего больше. Что-то серьёзное там созреет ещё ой как нескоро. Уверен, что это понимают и все участники процесса. А кинжал – предостережение мне, такому же не в меру ретивому подростку. Кто-то мог заметить меня – следящего за выходящим из корпуса Юсуповым. И решил припугнуть чересчур любопытного аристократика.

Вывод?.. Всё тот же. Нужно быть осторожнее. То, что я не заметил слежки за собой, не означает, что её не было. А ещё – непременно нужно выяснить, кто нанёс мне визит этой ночью. Какие бы игры ни велись, а входить в моё жилище можно лишь по моему приглашению. Иначе грянут последствия, и я гарантирую, что они будут неприятными. В первую очередь, для визитёра…

Я сжёг записку, пепел выбросил в окно. Встал на стол, заглянул через перегородку. Вполне возможно, этим путём злоумышленник ко мне и проник.

Мишель был жив и здоров, спал, лёжа на животе, с раскрытым ртом, а правая его рука свисала до пола.

Может, он? Если втюрился в Полли, то вполне может рассматривать меня как врага. Но пырнуть среди ночи «куклу», оставив предупреждение?.. Нет, ерунда. Не складывается. Мишель скорее вызвал бы меня на дуэль, честно и открыто. А вот тот, кто был у меня в комнате, предпочитает скрывать лицо. Хотя, несмотря на это, оставил приметный кинжал с гербом… Странно это всё. Очень странно.

Спустившись со стола, я лёг в постель и прикрыл глаза. Уже в полусне меня посетила светлая мысль: а почему я, собственно, приписываю своему противнику холодный ум и трезвый расчёт? Если это был кто-то из курсантов, то ему, как и мне-нынешнему, лет шестнадцать-семнадцать. Сначала оставил кинжал – рисуясь, для пущего эффекта, а сейчас одумался. Волосы на себе рвёт и локти кусает, уже тридцать раз пожалел о своём поступке…

Может, и так. Только кинжал от его сожалений никуда не делся.

С этой мыслью я улыбнулся в темноту и уснул.

***

Во время завтрака украдкой мониторил лица окружающих. На меня никто не смотрел, по крайней мере – не больше, чем обычно. Мишель и Андрей Батюшкин как всегда ели особняком – один по необходимости, другой – по личному выбору. Жорж и Рабиндранат держались поодаль друг от друга и выглядели невыспавшимися. Эх, сосунки… Подождите лет двадцать – придёт умение работать неделями без сна и отдыха, и выглядеть при этом так, как будто только что проснулся, сделал зарядку и умылся холодной водой.

Если, конечно, у вас будут эти годы.

– Я думаю, мне нужно перестать пить кофе со сливками, – сказала вдруг Полли, задумчиво болтая ложечкой в чашке.

– Почему? – из вежливости поинтересовался я.

– Не хочу набирать лишний вес перед свадьбой.

Мишель, который сидел напротив нас, поперхнулся и закашлялся.

– Перед какой свадьбой? – спросил я.

– Нашей, разумеется, Константин Александрович! Какой же ещё?

– Но… Мы ведь вроде бы хотели подождать до конца обучения, разве нет?

А до конца обучения – очень многое может случиться. Например, Мишель проявит себя как выдающийся покоритель дамских сердец. Ну, или чувства остынут. В шестнадцать лет такое бывает. Особенно если каждый день нос к носу сталкиваешься с предметом своей любви.

– Разумеется, – со вздохом пояснила Полли и брезгливым жестом отодвинула от себя сдобную булочку. – И всё, что происходит до этой свадьбы – считается как перед свадьбой. Или ты думаешь, я смогу похудеть за месяц, когда настанет пора готовиться к этому торжественному дню? По-твоему, это так легко?!

Анатоль, который сидел слева от меня, опрометчиво хихикнул, и Полли перевела взгляд на него. Похоже, кто-то сегодня встал не с той ноги.

Прежде чем Полли успела сочинить убийственную реплику, от которой Анатоль должен был свалиться под стол в судорогах и корчах, я спросил:

– Не знаете, случайно, чей это герб – щит, разделённый на четыре части? В левой верхней и правой нижней частях – восходящее солнце, а на двух других, по диагонали – лев, сжимающий меч?

Полли небрежно пожала плечиком, Мишель ожидаемо развёл руками. А вот Анатоль внезапно заинтересовался.

– Лев с мечом в лапах? – переспросил он. – И два восходящих солнца? А ты точно разглядел?

Я кивнул. Гравировка на навершии кинжала и сейчас стояла перед глазами так, будто я держал его в руках. Хотя на самом деле кинжал я надежно спрятал. Так себе идея – хранить чужое холодное оружие в академии, где личные вещи в принципе не приветствуются. Исключение составляет разве что личное оружие. С ним уж ничего не поделаешь.

– Хм! – Анатоль постучал пальцами по своей чашке. – Ты меня заинтриговал, кроме того – я немного уязвлён. До сих пор полагал, что геральдика – моя сильная сторона. Хорошо, вызов принят! Я установлю, чей это герб. Дай мне пару дней.

И вдруг без всякого гипноза у меня перед глазами встала сцена из детства. Нам лет по десять-одиннадцать. Я, Анатоль и Надя играем в саду в Барятино. Надя держит здоровенную старинную книгу, листая страницы без всякого почтения. «Вот! – кричит она, тыкая пальцем в страницу. – Щит, золотой язык пламени на лазурном фоне, два серебряных…»

«…серебряных орла парят, – заканчивает за неё Анатоль, – а внизу – всадник на серебряном коне. Герб рода Делицыных».

«Ничего себе!» – восклицает пораженная Надя.