Князь Барятинский 4. Операция «Кронштадт»

– Обычно даже взрослые люди нервничают, вопросы задают…

– И что же? Им это как-то помогает?

– Не то чтобы-с…

– Вот именно.

Песков заткнулся, а я продолжал запоминать дорогу. Пока мог сказать одно – из Чёрного Города мы выехали. А дальше уже нужно будет работать с картой, так я ничего наверняка не скажу.

Примерно через полчаса машина остановилась, и сопровождающие зашевелились. Володарский повернулся ко мне, Песков открыл дверь, выбрался в предрассветный полумрак и сказал:

– Прошу, господин Барятинский.

Я вышел. Окинул взглядом мрачное каменное здание. Три этажа, почти все окна ярко освещены – внутри кипит работа.

Песков открыл передо мной тяжёлую дверь. Войдя внутрь, я оказался в просторном вестибюле, отделанном мрамором. Двое сопровождающих не отставали. Мы поднялись на второй этаж. Там из кабинета в кабинет сновали люди, не поднимая глаз от бумаг. Я поморщился – никогда не любил бюрократии. Даже в электронном виде она представляла собой сущий ад.

В кабинете, куда меня препроводили, я оказался один. Песков с извинениями забрал свою шинель и удалился. Дверь запирать не стал – продемонстрировал уважение и доверие.

Я откинулся на спинку стула, зевнул. Два стула и небольшой столик стояли посреди практически пустого кабинета. У одной из стен стоял шкаф, забитый пухлыми картонными папками. Рядом со шкафом висела чёрная доска, на которой мелом было написано:

«Настоящiя мужчинъ вс?гда д?ржатъ своё слово».

Я улыбнулся краем рта. Нет такой мудрости, которую нельзя было бы использовать в качестве гнусного инструмента для манипуляций.

Открылась дверь, вернулся Песков с чашкой кофе на блюдечке. Поставил передо мной.

– С сахаром? – спросил я.

– Без, – осклабился Ашот. – Обижаете, господин Барятинский, мы тут не спустя рукава работаем-с.

Я с уважением кивнул, пригубил кофе. Приятно оказаться в руках профессионалов. Если они ещё и завтрак состряпают под мои запросы – спрошу, нет ли в этом славном заведении вакансий.

– Итак-с, господин Барятинский. – Песков вытащил из шкафа одну папку, посмотрел на неё, кивнул и вернулся к столу. – Позвольте осведомиться: что вы в такой поздний час делали на заброшенном заводе?

– Гулял, – сказал я, рассеянно глядя на Пескова через клубы поднимающегося от чашки пара. – Достопримечательностями любовался.

– Вот как? – улыбнулся Песков. – Достопримечательностями-с? В Чёрном-то городе?

– Мои вкусы весьма специфичны, – пожал я плечами, в душе наслаждаясь сценой.

Что самое интересное, я не солгал. И вправду проник на завод исключительно с целью осмотра.

Песков раскрыл папку, держа её так, чтобы я не видел. Пошелестел бумагами.

– Да пустые они, – вздохнул я.

– Простите-с? – вскинул на меня очи Песков.

– Бумажки в вашей папке – пустые, – пояснил я. – Ну, или черновиков натолкали. Можно подумать, у вас дела просто так в незапертом кабинете хранятся… Ладно. Давайте так: я скажу вашему начальству, что вы на меня произвели неизгладимое впечатление, а вы побыстрее перейдёте к сути. К семи часам утра мне нужно вернуться в Академию. – Тут я посмотрел в окно и поморщился. Небо светлело. Шансы успеть к подъёму таяли на глазах. Закончил: – Ну или хотя бы позвонить в ректорат.

– Всем, кому нужно, позвонят-с, не волнуйтесь. – Песков, явно погрустнев, захлопнул папку и отодвинул на край стола. Прищурившись, уставился на меня. – Мы давно за вами приглядываем, господин Барятинский. Башню изволили разрушить на территории Царского Села. На другой день – странная история с пожаром в театре. Теперь вот – завод.

– А про загадочное ДТП на трассе вы не догадались?

– Дэ-тэ… Что, простите? – обалдел Песков.

– Ну, там, где грузовик был всмятку. А за рулем сидел голем, сделанный из смолы… Убить меня пытаются, уважаемый Ашот Песков. Давно и настойчиво.

– Вот как? И кто же-с? – подался вперёд Ашот.

– Думал, может, вы мне скажете, – пожал плечами я. – Вообще, грешил на не безызвестного вам Всеволода Аркадьевича Белозерова. Однако Белозерова вы забрали, а завод – взорвался. Подозреваемый у вас, часом, не сбежал? Это бы многое объяснило.

– При всём моём уважении-с, – криво усмехнулся Ашот, – относительно Белозерова – закрытая информация.

– Ну, значит, и мне больше сказать нечего, – пожал я плечами. – Гулял. Из любопытства забрался на территорию завода. Раздался взрыв. Я чудом уцелел.

– Может, подскажете, чем был спровоцирован этот взрыв?

– Подскажу, почему нет. В подвале – а скорее всего, не только там, – были установлены несколько авиационных бомб. Как именно установщики решали вопрос с детонацией, не знаю. Однако если ваши люди уже работают на развалинах – осколки бомб они точно найдут. Я не уничтожал завод магией, если вы пытаетесь намекнуть на это.

Ашот собирался что-то сказать, но тут дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет вошёл рослый черноволосый мужчина в расстёгнутом пальто. От него дохнуло холодом – видимо, сразу с мороза бегом поднялся сюда.

– Песков! – рыкнул он. – Я тебе что говорил?

– Да мы просто разговариваем, господин Витман, – улыбнулся Ашот. – Первое, так сказать, знакомство…

– Уйди с глаз моих долой! – махнул рукой Витман, подойдя к столу. Дверь за ним захлопнулась.

По лицу Ашота пробежала тень.

– Вы, господин Витман, при всем моём к вам уважении, изволите забываться-с! Я у вас не на побегушках!

– Уйди, Ашот! – немного изменил тон Витман. – Оставь нас. И скажи на милость, зачем нужно было вытаскивать господина Барятинского из больницы посреди ночи? Что за срочность такая?

– Дак… Взрыв же, – пробормотал Ашот.

– На заброшенном заводе, – напомнил Витман. – При взрыве никто не пострадал.

Ашот нехотя встал, и Витман уселся на его место.

– Подожду снаружи, – буркнул Ашот и вышел.

Дождавшись, пока за ним закроется дверь, Витман перевёл взгляд на меня. Заговорил совсем другим тоном:

– Прошу, примите мои извинения, господин Барятинский. Ребята немного переусердствовали. А меня не сразу поставили в известность…

– Вы – добрый полицейский, да? – участливо спросил я.