Путь в «Сатурн»

– Главная – перед вами, – ответил Будницкий, лукаво смотря на Маркова.

Только приглядевшись, Марков заметил, что под густой кустарник в глубь земли уходят ступени.

Просто непонятно было, как Будницкий и его люди за такой короткий срок смогли построить эту подземную трехкомнатную квартиру! В узком коридоре справа и слева были входы в просторную главную штабную землянку и в две поменьше, оборудованные для жилья. Для радистки в главной землянке был сделан специальный закуток, задернутый плащ-палаткой. Кроме общего выхода каждое помещение имело свой выход на поверхность.

Осматривая это добротное и прочно сделанное подземное жилье, Марков понимал, чего стоила людям Будницкого эта работа, и хотел его поблагодарить, но комендант острова уже исчез. Выйдя на поверхность, Марков увидел его, одиноко стоящего на полянке. Склонив голову набок, он перочинным ножичком обстругивал палку. Уже поднявшееся солнце освещало его лицо, серое от усталости. Услышав шаги Маркова, Будницкий вздрогнул, обернулся, отшвырнул палочку и сделал привычное движение, чтобы одернуть гимнастерку, но вместо военной формы на нем был тесный пиджачок и кепка козырьком назад. Быстрым движением он перевернул кепку и смущенно улыбнулся.

– Хочу сказать вам спасибо за вашу отличную работу, – сказал Марков. Сжимая руку коменданта, он почувствовал, что его ладонь в горбылях мозолей. – Я знаю, как нелегко было сделать эти землянки, да еще так быстро. Спасибо.

– Да это ж мои бойцы, товарищ подполковник. Орлы!

– Всем им передайте мою благодарность.

– Есть передать благодарность! – Будницкий метнул руку к козырьку, но, вспомнив, что на голове у него кепка, сделал какое-то неопределенное движение рукой и вдруг сердито сказал: – Не могу, товарищ подполковник, к форме этой привыкнуть.

– Ничего, привыкнете… – улыбнулся Марков и вспомнил, как, характеризуя Будницкого, его командир сказал: «Он из тех, кто из двух палок может мост построить и одной пулей семерых убить».

– Я вот стою сейчас и думаю… – между тем заговорил Будницкий, чуть окая по-владимирски. – С одной стороны, красота тут какая, а с другой, вы правы, зимой произойдет полное оголение местности, или, точнее сказать, демаскировка. А вдруг там, в леске, на глубине залегания землянок почвенная вода зимой не промерзает?

– Ладно, не ломайте пока над этим голову, – сказал Марков. – Обживемся, а потом вместе решим, как поступить.

– Но и оттягивать не дело, товарищ подполковник. Сани надо готовить летом.

– Обдумаем это немного погодя. Вас тут никто не беспокоил?

– Только комары, товарищ подполковник, – засмеялся Будницкий. – Ну до того лютые, прямо гестаповцы, а не насекомые! Из-за них мы работали только днем и ночью.

– А отдыхали когда?

– А как комары на работу выйдут, мы под кусты и спать.

– Люди здоровы?

– Чего им сделается? Тут же не война, а санаторий.

– А где вы живете?

– Мы по краю острова отрыли восемь блиндажиков из расчета на четыре человека каждый. Так сказать, и жилье и ближняя круговая оборона.

– Когда же вы все это успели?

– Приказ, товарищ подполковник.

– Дайте своим людям трое суток полного отдыха и сами тоже отдохните как следует.

Будницкий молчал.

– Вы слышали, что я сказал? – строго спросил Марков.

– Слышал, товарищ подполковник, – скучным голосом ответил Будницкий. – А только сегодня половина моих бойцов тропы зубрит. – Увидев на лице Маркова недоумение, комендант пояснил: – Они с проводником заучивают все подходы к острову. Между прочим, мои бойцы все спрашивают, когда на операции пойдем.

– Придет срок – пойдете, – сухо ответил Марков, сердясь на себя за то, что не может найти правильный тон разговора с комендантом.

– Нам ведь теперь вроде и делать нечего, а кругом – война, – продолжал Будницкий.

– Всем дела хватит, комендант, еще чуру запросите. А пока все же отдыхайте, комендант, – засмеялся Марков и пошел к землянке…

Глава 5

Начали действовать бойцы Будницкого. Нагрузившись взрывчаткой, они группами уходили с базы на несколько дней, а иногда и на целую неделю. Цель этих рейдов – дальняя разведка местности и диверсии, отвлекающие и дезориентирующие противника. В группу входили два-три подрывника, остальные бойцы прикрывали их во время диверсий. Уход с базы и возвращение планировались так, чтобы гитлеровцам абсолютно не было понятно, откуда эти люди появляются и куда исчезают. За этой особенностью операций Будницкий следил с беспощадной требовательностью и каждый раз придумывал хитрейшие схемы передвижения своих групп. Он с самого начала показал себя незаурядным, врожденным, что ли, тактиком борьбы в тылу врага. У него невесть откуда появилась толстая бухгалтерская книга, в которую записывались все боевые дела: взорванные мосты, пущенные под откос эшелоны, уничтоженные гитлеровцы. И особо: как был проведен уход с базы и возвращение. Возвращавшихся после операции бойцов, несмотря на то, что это происходило, как правило, ночью, встречало все население острова. Расспросам и рассказам не было конца. И конечно же в рассказах бойцов частенько факты приукрашивались воображением. Но Будницкий этому не мешал. Он считал, что на первых порах такие, как он говорил, «вольные рапорты» даже полезны: слушая их, люди убеждались, что враг не так страшен, как сначала казалось. Однако, дав своим бойцам высказаться, Будницкий звал к себе старшего по группе и, раскрыв перед ним свой гроссбух, говорил:

– Теперь запиши точно и без всякого трёпа…

Начали разведку обстановки и люди из группы Маркова.

Первым в такую разведку отправился Савушкин. Вместе с тремя бойцами Будницкого он покинул базу перед вечером. За ночь они сделали почти тридцать километров и к утру вышли к железной дороге. По ту сторону дороги виднелся большой поселок, тянувшийся вдоль берега реки. Бойцы остались у дороги, а Савушкин направился в поселок. Он шел в открытую, хотя в кармане у него был документ не очень-то надежный, – это была рукописная справка, свидетельствовавшая, что обладатель ее работает санитаром при немецком госпитале в Барановичах и отпущен на десять дней для розыска семьи.

Савушкин шел не торопясь, успевая заметить все: и одинокую фигуру женщины, рывшейся в земле на картофельном поле, и ребятишек, бегавших возле разрушенной церкви, и сутулого мужчину, перешедшего от дома к дому на окраине поселка, и даже жаворонка, висевшего над нескошенным лугом.

На окраине поселка Савушкин пучком травы обстоятельно обтер сапоги, выколотил о колено пыль из кепки и только тогда вошел на пустынную улицу. Мужчина, несколько раньше перешедший от дома к дому, стоял в тени дерева и смотрел на Савушкина. Поравнявшись с ним, Савушкин пошел прямо к нему.

– Здорово, земляк! – приветливо сказал он.

– Здравствуйте, – осторожно ответил мужчина, смотря на Савушкина.

– Не скажешь ли мне, часом, много у вас тут осело народу из тех, что от войны бежали?

– Не считал, – угрюмо ответил мужчина.

– Мне не счет нужен, – печально и укоризненно сказал Савушкин. – Я свою родню разыскиваю.

– А другой заботы, как искать ветра в поле, у тебя нет?

– Жена пропала, двое ребятишек… понимать надо, – тоскливо сказал Савушкин. – В начале войны они снялись из-под Минска, по моему разумению, дальше этих мест они уйти не могли.

– Жена пропала… – повторил мужчина. – У людей все пропало, и то не ищут.

Они молчали.

– Немцы-то в поселке есть? – небрежно спросил Савушкин.

– Чистых немцев нет, а холуев ихних сколько хочешь. Вон легок на помине. – Мужчина показал на высокого усатого богатыря, вышедшего на крыльцо соседнего дома. – Наш старший полицай господин Ферапонтов.

– Он-то небось знает всех, кто у вас осел? – спросил Савушкин.

– Этот все знает, – усмехнулся мужчина.

Савушкин направился к полицаю, продолжавшему стоять на высоком крыльце. Но вот он повернулся и перевел взгляд на приближавшегося к нему Савушкина.