Поветрие

– Что ты говоришь, Лева? – взглядывала на него Маша. – Да как же ты смотришь на меня? Так хорошо, так сладко! Что это значит?

– Это значит, что пристяжная скачет, а коренная не везет, – отшучивался он и, отгибаясь на спинку кресла, нежно целовал любопытствующую.

XXII

– Так здравствуй же, сказал он ей, – моя жена перед людьми и перед Богом!

    И. Тургенев

В декабре месяце Ластов сдал последний экзамен на степень магистра; в январе была назначена защита диссертации.

– Дружочек, можно мне с тобой? Пожалуйста! – попросила его поутру знаменательного дня заискивающим голосом Мари.

– А ну, срежусь? – улыбнулся он. – Ведь тебе же за меня стыдно будет?

– О, нет, ты выдержишь, ты не можешь не выдержать. Добренький, хорошенький мой, возьми с собою твою Машеньку?

– Ну, поедем.

Принарядившись в лучшее, что было у нее, швейцарка целое утро хлопотала около Ластова, чтобы показать его людям в наиблагоприятном виде.

– Постой, Лева, повернись немножко, тут ровно еще пылинка, – говорила она, стряхивая ладонью уже безукоризненно чистый рукав его.

Со смело закинутой назад головою, лицом несколько бледнее обыкновенного, стоял он на кафедре перед переполненной аудиторией и ловко, с достойным подражания хладнокровием отводил сыпавшиеся на него меткие научные удары оппонентов. Притаив дыханье, с огненными щеками, не отводила с него Маша своих лихорадочно блестящих больших глаз. Когда же в заключение диспута декан провозгласил Ластова магистром, когда раздались немолчные рукоплескания и знакомые вновь испеченного магистра окружили его, поздравляя и пожимая ему руку, – Маша также бросилась к нему, но на полпути остановилась.

– Хочешь домой, Машенька? – подошел он к ней с сияющим от довольства лицом.

– Пойдем, пойдем… О, Лева, какой ты у меня умник!

С робостью, но и с гордостью оперлась она на поданную руку. Вдруг она вздрогнула и испустила легкий крик.

– Что с тобой? – озабоченно склонился к ней Ластов.

– Вон, вон, видел? – прерывисто шептала она, не отводя от выхода расширенных от испуга зрачков.

В толпе, за углом двери скрывалась высокая женская фигура в одежде послушниц сестер милосердия.

– Это была она, она…

– Кто такая?

– Да Наденька!

– Тебе так почудилось. Наденьки давно уже нет в живых.

– Когда ж я видела… Он не мог ее разуверить.

Заботливее, чем когда-либо, усадил он ее в сани и, когда они отъехали шагов на сто, крепко обнял и поцеловал ее:

– Здравствуй, невеста моя!

Она высвободилась и с укором посмотрела на него:

– Нехорошо так шутить, Лева.

Ни слова не ответил он ей, только улыбнулся. Когда же они проезжали мимо золотых дел мастера, он приказал извозчику остановиться и помог Мари из саней.

– Да куда ж это, друг мой? – спросила она. Молча взял он ее под руку и ввел в магазин.

– Нам нужны кольца, – обратился он к содержателю магазина, – не угодно ли вам снять мерку.

– А вам какие? – спросил тот. – Обручальные?

– Обручальные.

– 94-й пробы?

– 94-й.

Маша безмолвствовала; но, посмотрев на нее с боку, Ластов заметил, как все лицо ее залило румянцем; в то же время рука, опиравшаяся на него, затрепетала, прижалась к его руке крепче.

– Милый мой, бесценный! – шептала счастливица, когда они снова мчались в направлении к дому. – Да обдумал ли ты толком, что делаешь?

– Обдумал, невесточка, – отвечал он, с глубокой нежностью глядя на нее, – дело самое простое: сначала у меня была жёночка, теперь она сделалась невесточкой, а там станет жёночкой в квадрате, то есть во столько же раз еще дороже, чем просто жёночка.

– Но я, право, и не мечтала о таком блаженстве… Ты слишком высоко ставишь меня.

– Об этом уже не заботься! Вопрос теперь только в том: как удобнее устроиться? Тебе, разумеется, было бы приятнее иметь собственное хозяйство?

– О, да! Но…

– Прошу, без всяких но. Итак, завтра же мы отправляемся отыскивать новое место жительства. На первый случай, однако, придется удовольствоваться маленькой квартиркой, комнаты в три.

– И чудесно! Зачем же нам больше? Тем, значит, будет уютней.

Анна Никитишна встретила своих жильцов с несколько озабоченным лицом, которое, однако, тотчас же прояснилось.

– Ну, слава Богу, все кончилось, видно, благополучно! Оба веселы, расцвели, что твои вешние цветочки.

– Да как же нам и не веселиться, – сказал Ластов, беря Мари за руку и подводя ее с официальною вежливостью к хозяйке: – Честь имею рекомендовать – нареченная моя. Прошу любить и жаловать.

– Как вы сказали? На старости лет я, знаете, несколько туга на ухо, да насморк проклятый…

– Нет, вы не ослышались, мы помолвлены.

– Может ли быть? Да с коих пор?

– Очень недавно: с четверть часа назад. Сейчас кольца заказали.