Записка

Записка
Василий Григорьевич Авсеенко

Петербургские очерки #8
«Какъ всегда постомъ, вторникъ у Енсаровыхъ былъ очень многолюденъ. И что всего лучше, было очень много мужчинъ. Этимъ перев?сомъ мужчинъ всегда бываютъ довольны об? стороны; непрекрасный полъ расчитываетъ, что не будутъ заставлять занимать дамъ, и позволятъ составить партiю, а дамы… дамы всегда любятъ, когда ихъ меньше, а мужчинъ больше…»

Произведение дается в дореформенном алфавите.

Василий Григорьевич Авсеенко

Записка

Какъ всегда постомъ, вторникъ у Енсаровыхъ былъ очень многолюденъ. И что всего лучше, было очень много мужчинъ. Этимъ перев?сомъ мужчинъ всегда бываютъ довольны об? стороны; непрекрасный полъ расчитываетъ, что не будутъ заставлять занимать дамъ, и позволятъ составить партiю, а дамы… дамы всегда любятъ, когда ихъ меньше, а мужчинъ больше.

Но Ольг? Александровн? Ластовцевой было скучно. Она сид?ла въ углу гостиной, плохо осв?щенномъ лампою подъ громаднымъ абажуромъ, и ея живые, выразительные, голубовато-с?рые глаза казались сегодня потускн?вшими, какъ и смугло-розовый матъ ея кожи, и обыкновенно яркая краска ея красивыхъ губъ. Ее даже спрашивали, здорова-ли она, или не разстроена-ли ч?мъ нибудь. Эти вопросы злили ее, потому что доказывали ея неум?нье скрыть свое дурное расположенiе духа.

А ей было очень, очень нехорошо. Она прi?хала сюда только потому, что ожидала встр?тить зд?сь Венiамина Петровича Валкова. И онъ былъ зд?сь, очень сухо поздоровался съ нею, задалъ ей тотъ-же самый нестерпимый вопросъ: здорова-ли она? и не с?лъ на свободное подл? нея кресло, а поверт?лся въ гостиной и исчезъ. Потомъ она, заглянувъ въ кабинетъ, увид?ла его играющимъ въ карты. Онъ им?лъ равнодушно-серьезный видъ, взглянулъ на нее какъ бы машинально, и объявилъ три черви.

Два дня назадъ, между ними произошла крупная ссора. Не онъ одинъ, она тоже была виновата. Она сознавала это. Не надо было говорить т?хъ злыхъ, несправедливыхъ словъ, которыя она сказала ему. Но если она любитъ, и любя, такъ ревнуетъ его? Она поддалась этому мучительному ревнивому раздраженiю, ей хот?лось уязвить, оскорбить его, причинить ему боль. И онъ почувствовалъ эту боль, онъ оскорбился, можетъ быть даже обозлился, и вотъ теперь…

Что же теперь? Неужели эта ошибка такъ непоправима? Н?ужели они не объяснятся?

Ольга Александровна обвела печальнымъ взглядомъ гостиную. Общество разбилось группами. Кажется, вс?мъ было весело. И она вспомнила ц?лый рядъ вторниковъ, когда ей тоже было весело зд?сь, когда у нея тоже была своя «группа» – Венiаминъ Петровичъ и эта добр?йшая Марья Андреевна, ея троюродная тетушка, которая, кажется, догадывалась о ея роман? и сочувствовала ему. А сегодня Марья Андреевна почему-то не прi?хала, а Венiаминъ Петровичъ игралъ въ карты въ кабинет?, и въ такой партiи, которая всегда просиживала за винтомъ весь вечеръ.

Ольгу Александровну злилъ также ея мужъ. Онъ почему-то им?ть сегодня особенно самодовольный видъ, шутилъ съ дамами, и безпрестанно подб?галъ къ ней спросить, какъ она себя чувствуетъ? Кажется, никогда онъ не былъ такъ противенъ ей.