Покинутый

– По мордам настучал. Не ждать же помощи Отца Небесного. – Артем немного зол. На Бога. Нет Его, а все равно хочется подмоги в такой час.

– Так Он тебя сподобил на битву. Дал силу рукам твоим и телу. – Есть у Матвея объяснение.

– Лучше б бандитов отвел. На битву сподобил. А до того в тюрьму сподобил. Милосердие аж фонтаном хлещет. И страна наша дерьмо. Ходят всякие выродки по улицам. Готовы слепого обобрать. Менты кругом продажные. Казнокрады царствуют. – Накипело у Артема. – И Бог твой взяточник. Олигарх свечку поставит, на храм пожертвует. И списаны грехи.

– Суров ты, Артем. Нет зла во Всевышнем. Страна? А в ней чего? Когда страна отступит от закона, тогда много в ней начальников; а при разумном и знающем муже она долговечна.

– А, чего там. Рыба тухнет с головы. И бессмысленно тухлую рыбу чистить с хвоста.

– Обижен ты на всех, Артем. Не праведно судишь. Господь пред тобой виновен, начальники не праведны. Не то судишь.

– Пред людьми я виновен, перед Богом я чист. Достали все. Хоть в тайгу беги. Не видеть бы всех этих паскудников.

– От себя не убежишь. Разве в могилу. Если бы я и ожидать стал, то преисподняя – дом мой; во тьме постелю я постель мою; гробу скажу: ты отец мой, червю: ты мать моя и сестра моя. Где же после этого надежда моя? И, ожидаемое мною, кто увидит? В преисподнюю сойдет она и будет покоиться со мною в прахе. Нет в тебе терпения. Вот и мечется душа. Дел требует. Пойди билеты закажи.

Артем спустился вниз. Полиция кругом шастает. Так, эти калеки настучали. Возьмут меня сейчас. Виду не подавать.

– Девушка, что тут случилось? – Может она пояснит. Глаза на мокром месте. Не по нему рыдает.

– Ой, беда. Постоялец в номере с собой покончил. Дядька такой представительный был. – Носом хлюпает. Вчера вселился. Вежливый.

Снова слезы. Чего ждать от баб. Им бы мокроту разводить.

– Убили его. Двое входили. Горло перерезали. – Сам Артем и не знал, откуда такие слова пришли. – Мне бы билеты заказать. На юг с дедом поедем.

Арефьев, следователь убойного отдела услышал.

– Ты, парень, откуда знаешь? Кто такой. Я следователь особого отдела. Арефьев. Документы предъяви, гражданин.

Вот и все встало на круги свои. Гражданин. Как краткое свидание со свободой.

– Чего начальник? Я свое отсидел. Деда везу на юг. Он слепой. Без меня не доберется. А жмурика твоего двое убили.

– Ты их видел?

– Нет. Мы с дедом обедать ходили в кафе. Поели, пошли назад. Старик мой на лавочке захотел посидеть. Сколько сидели не скажу. Потом пошли дальше. Тут Матвею засвербело. Быстрее пойдем. Слепому и тихонько не просто идти. А тут быстро. Пришли сюда, дед еще сидел, отдышаться ему надо. Поднялись к себе. Я спустился билеты на самолет заказать.

– С самолетом придется подождать. Ты у нас главный подозреваемый. Ночь проведешь в изоляторе.

– Не могу. У меня дед. Как его оставлю. Вы тут сами разбирайтесь, а я пойду. – Сказал и в номере своем оказался.

Сидит в кресле. Матвей недалеко сидит. Чудно все.

– Матвей, полиция в гостинице. Мужика тут недавно убили. А я, словно, наяву все видел. Арестуют они меня. Подозревать больше некого.

– Не арестуют. Подавятся. В тебе дар прорезался. Он так решил. Видишь, чему не был свидетелем. Вольною птицей летишь, куда хочешь. Нет запоров, что остановят тебя. Из любой темницы выйдешь.

– О чудесах говоришь, Матвей. Откуда им взяться? Я же неверующий. – Артем растерялся.

– Дурной ты, парень. Ты в Него не веришь, так Он поверил в тебя. Ты Его не обманешь, не подведешь. И посему даровал тебе силу. Ты ее держись. Она и приведет тебя к вере.

С глаз майора Арефьева пелена спала.

– А задержанный, задержанный где?

– Так он к себе поднялся. – Девушка за стойкой моргает ресницами. – Встал и пошел. Не держать же мне его.

– Какой номер? Номер у него какой?

– Двести шестой. С дедом я их туда поселила.

– Быстро наверх. Брать будем. – Все бросились наверх. Вломились в открытый номер.

– Руки, руки вверх! – Майор наставил пистолет на Артема.

– Чего вы ополчились на моего внучонка? Ничего он вам не сделал. – Матвей обернулся на голос Арефьева. – Дар у него. Видит, что иным не видно. Прозрение. Не слыхал, башка твоя дурья. Прозрением он награжден.

– Помолчи, дед. Я с твоим внуком хочу поговорить. – Майор убрал пистолет. Сел на стул.

– Так у тебя прозрение? Рассказывай, что видел. – Сверлит взглядом парня. Все они прикидываются. Прозрение наступает, когда добровольное признание пишут. Не хочется мотать полный срок.

– Ты им все расскажи, Артем. На то дозволение Божье. Сын мой! внимай мудрости моей, и приклони ухо твое к разуму моему. Отвергни от себя лживость уст, и лукавство языка удали от себя. Глаза твои пусть прямо смотрят, и ресницы твои да направлены будут прямо пред тобою. Путь же беззаконных – как тьма; они не знают, обо что споткнутся. Не вступай на стезю нечестивых и не ходи по пути злых, оставь его, не ходи по нему, уклонись от него и пройди мимо. Потому, что они не заснут, если не сделают зла. Пропадает сон у них, если они не доведут кого до падения, ибо они едят хлеб беззакония и пьют вино хищения. Не отказывай в благодеянии нуждающемуся, когда рука твоя в силе сделать его. А ныне эти люди нуждаются в твоей помощи. Используй свой дар для этих, обделенных милостью Господней. Дай им, что просят. Человек, виновный в пролитии человеческой крови, будет бегать до могилы, чтобы кто не схватил его. Даруй несведущим знание.

– Во, дед чешет, как по писанному. – Не удержался лейтенант Махнев.

– То Святое писание. Его реку для поросли несмышленой. Открой Библию, найдешь там мудрость.

– Лейтенант, не обижай деда. Не зрячий я, а вижу дальше других. Артем, расскажи, что видел. – Увещевает старик.

– Не видел я этого. Сейчас в видениях перед глазами. Двое их было. Вошли через черный ход. Мужик мусор выносил. До контейнера метров десять. Не оборачивался. Эти двое и зашли. Недолго они ждали. Знали, когда мусор станут выносить. Поднялись сразу на этаж. Коридорная на них внимания не обратила. Жильцы пришли. Отмычкой открыли дверь. Вошли. Хозяин сидел в кресле. Смотрел телевизор. У него неважно со слухом. Включил громко. Тут они его и схватили. Тот, что постарше, ножом по горлу. Обыскали номер. Мешочек взяли. Там камни. Ушли через парадный вход. Камеры только со спины могут снять.

– Ты можешь помочь с фотороботом? Видел их лица? – Майор не верит в такую удачу.

– Могу. Они еще на джипе уехали. Поселок какой-то. Там элитные дома. Улицу не видел. Но номер дома знаю. Сорок два, большие цифры на воротах.

– С нами проедешь. Фоторобот составить. А к деду мы тебя довезем обратно.

И верит Арефьев парню и не верит. Экстрасенс. Такое и не пригрезится.

– Глаза не те. В них был прищур. Теперь похож. Нос поправь. Горбинка была.

Артем рисовал лица убийц. Видел их.

– Скажи, Артем, давно у тебя этот дар прорезался? – Арефьев не встречался с людьми, что могут описать преступников, даже не увидев их. Видел, только говорить не хочет. Может, он их подельник. Одумался, решил сдать. Не хочет быть соучастником.

– Недавно. Сказал бы, нынче появился этот дар. Прежде ничего подобного со мной не случалось. – Артем и сам удивляется своей новой способности. Чуть передернул плечами. Откуда ему знать, просто раньше не замечал.

– И я раньше такого не видел. А ты, лейтенант? – Арефьев ехидно улыбнулся. Надо расколоть этого провидца.