Возрождение, или Граната в руках обезьяны

Два дня ушло на подготовку. Провизия составляла немного вареного риса, слегка просушенного, сухофрукты и курдюк с водой. Согнули десяток острых металлических крючьев, жители, знающие толк в таких же шелковых нитях, как на Родосе, ловко сплели тонкие прочные веревки. Меня поразил их ткацкий станок, шедевр нашего времени. Просто проводишь нить в челноке, и раз – она уложена плотно, удлиняя полотно, не то, что у нас. Нити растягивают на квадрате меж палок и переплетают поперечной нитью. Правду говорят, с мира по нитке – голому рубашка. На севере соль нашли и правильную засолку, в Киеве – энергию и бластеры, на Родосе – умение возделывать земли и пшеницу, Тибет ткацкий станок показал. Стоп! Эврика – гончарную мастерскую. Что подарит военная база, звезды или смерть?

Не забыв прихватить Софью, навестил «жену».

Ее перенесли из пагоды в другой домик. Женщина, дежурившая у двери, быстро встала и распахнула дверь. Эврика, как царица, лежала на перине, накрывшись пуховым одеялом, расшитом золотом. С двух сторон горели лампадки, окна, застекленные цветным стеклом, тускло пропускали свет. Лицо Эврики сияло, легкая улыбка не сходила с ее губ, веки слегка подергивались. Казалось, она сама находилась в утробе матери, под ее защитой. Я наклонился поцеловать, но передумал, вдруг проснется и снова попросится в поход?

Собралась вся деревня, теперь я заметил, как стары ее жители. Немного среднего, детородного возраста, десяток малышей терялись в массе пожилых людей. Впереди сидел Дракон, хвост закрутил кольцом вокруг себя, меж передних лап стоял Далай-Лама.

Чуть удержался от смеха, предположил, что услышу: «С возвращением». Отвесил поклон в пояс во все стороны, поблагодарил жителей за гостеприимство, хотя они планетарный не все знали. Подошел ближе к Монаху.

– Спасибо большое за гостеприимство, особенно за поддержку и помощь Эврике. Здесь недалеко, думаю, к рождению ребенка успею, хочу быть крестным отцом, раз не получилось стать родным, – пристально всмотрелся в удивленные глаза «прорицателя».

– У тебя есть две-три недели. Все будет хорошо. Помни о «Воде», – справившись с растерянностью, улыбнулся в ответ.

– Я ваши мудрые слова пронесу через горы и донесу до моего народа. Вообще-то я че-нибудь придумаю, и вы сами встретитесь со старейшиной Старомиром. Он, как и вы, очень верующий, и мне кажется это самое главное в жизни – Вера. Древнейший мудрец, Святитель Тихон Задонский, говорил:

Эту фразу я прочел при раскопках в пещере Первой Книги, на мраморной плите Бегомльской средней школы, где учили детишек того времени. В современной интерпретации – обезьяна с гранатой в руках.

– Добре сказано, добавь сюда любовь, – подражая мне, произнес Далай-Лама. – Ступай, да не покинет тебя Удача.

Народ расступился, освободив площадь, два воина навесили на меня всевозможные причиндалы. Дракон распахнул левое крыло, опустив на землю трап. Я немного замешкался, не решаясь ступить на золотое тонкое крыло. Тогда он схватил меня за шиворот зубами и усадил на плечи, пропустив меж ног свою шею с повязанной на ней веревкой.

Под дружный смех птичка пробежала пять шагов и взмыла в воздух, кружась, набирая высоту. Как управлять чудо-лайнером?

– Софья, помоги! – обняв шею, проголосил я.

– Блин, что за человек? Нельзя побыть в одиночестве. Энергии совсем мало, всю Лама выболтал. Что у тебя?

– Как рулить аппаратом и куда лететь?

– Туда.

Длинная стрела возникла в небесах на мгновение, когда дракон повернулся в нужном направлении.

– А как управлять мифическим существом, в энциклопедиях не сказано.

Заметив стрелу, аэробус сам изменил курс. Дома внизу казались маленькими квадратиками, утопающими в зелени. Люди, как муравьи, все еще стояли на площади. Созревающие поля были пусты, видно, и впрямь племя вымирало, Донжуана бы сюда.

Несмотря на жаркое солнце, холодный высокогорный воздух морозил тело. Защитный пуховый костюм немного продувался встречным потоком.

Кстати, костюм сшили специально для похода через горы. В шелковую ткань с внутренней стороны, когда ткали, добавили пух голубей. Сплошной пуховый ковер тепло прижимался к телу, словно сам покрытый пухом.

Ущелье меж гор быстро заканчивалось, с каждой минутой становилось все очевиднее, что хребет придется штурмовать пешком. Дракон летел на максимальной высоте, разреженный воздух не мог наполнить его крылья, чтобы огромная масса мускулов смогла подняться выше. Управлять не требовалось, курс, проложенный Софьей, выдерживался точно. Впереди показалась отвесная стена, куда дальше? Слева и справа ни одного пологого склона, во влип.

? Точно влипну! – сорвалось с языка.

Дракон набрал ускорение и летел прямо на нее. Я в страхе прижался к нему, уцепившись за веревку, громко закричал, призывая камикадзе к благоразумию. В двадцати метрах от скалы он резко взмыл вверх, скорость быстро упала, но успели пролететь сотни две вверх. Подъем сменился падением, дракон, как летучая мышь, зацепился за скалу и, перебирая когтями по трещинам, не переставая помогать крыльями, продолжил восхождение.

Сколько сил надо! Чтобы пролететь в редком холодном воздухе, пролезть по стене километра полтора, и все на одном дыхании.

Вдруг камень вырвался из передних лап, и дракон, кувыркнувшись назад в воздухе, снова прилип к стене. Еще немного, и мы на широком уступе, Летучий Голландец сделал паузу. Я освободился от веревки, собрался, слез, как дракон проклекотал мне на ушко, чуть не вынес заодно и мозг. Проползли еще сто метров, вышли на склон каменной реки. Обрушивая лавину камней, проседая на все четыре лапы, дракон восхождение продолжал. Огромные крылья, созданные для полетов, бились об острые камни, сдирая кожу, не защищенную чешуей. Подключил хвост, он змеей извивался, создавая седьмую тяговую силу. Вот и начало ледника, когти заскользили по льду, срывая верхний слой снега. Универсальный внедорожник забуксовал, уцепившись за ледяной выступ зубами, усердно махал крыльями. Все, пора! Я вскочил на ноги и по шее, благо чешуя вздыбилась, образуя ступеньки, выбежал на ледник. Загнав топор в лед, оглянулся назад. В ту же секунду, издав свой неповторимый крик, распластав окровавленные крылья, благородная птица скользнула вниз, проделывая грудью в каменной крошке борозду. Скорость увеличилась, вот он уже пробует бежать, иногда отрываясь от скалы, на бреющем пролетел до обрыва, проклекотал на прощание и исчез в бездне.

Последний крик очень похож на тот, который произнес на выступе, остановив меня. Он хотел идти со мной до конца!

– Спа-си-бо! – прокричал в пустоту.

Загнал крюк в лед, продел веревку для страховки, орудуя топором, как багром, выполз на пологий снежный покров ледника. Восхождение прошло неплохо, пологий снежный покров простилался до самой вершины хребта. Вечно зимний ветер пробирал до кости. К обеду уже на перевале подъем как-то незаметно перешел на спуск. Уклон увеличился.

«Обратной дороги нет, пан или пропал», – пробурчал себе для бодрости, лег на спину и заскользил вниз, притормаживая топором, проехал пару километров. Снег стал рыхлым, пришлось спешиться, впереди возникла небольшая гора.

– Софья, с какой стороны обходить?

Тишина, значит, без разницы.

И бранила меня

Скалолазка моя.

Подражая Софье, запел, путаясь в словах. Пока пологий склон, решил немного перекусить, и правильно сделал. В ста метрах ниже вдруг исчез снег, прогрохотав лавиной. Загнал топор в снег, привязал веревку, подполз к самому краю. Толщина снега примерно пятьдесят метров, затем обрыв около тридцати.

Дилемма, использовать веревку, спуститься на скалу и оставить ее с топором наверху навсегда, далее что? Ветер усиливался, обещая разразиться снежной пургой. Прыгать?

– Блин, вода замерзла! Придется грызть снег, – потряс бурдюк, хотелось сделать глоток. – Да, вода бывает разной. Стоп! Она может превратиться в пар.

– Эврика! – прокричал, стоя на краю снежного пирога, не зная, почему вдруг случаются лавины.

Эхо разнеслось, стократно отражаясь от гор. С соседней горы сорвался козырек и устремился вниз, сметая все на пути, удлиняя снежную дорогу для моего лучшего спуска.

Осторожно подошел ближе к краю и включил под собой тепловой луч. Эффект превзошел все ожидания, снег резко протаял, и я, перевернувшись, устремился головой вниз, набирая скорость. Вдруг сработал эффект скорости, луч не успевал широким конусом растопить снег, резко сузил проход, и я застрял в дыре. После моей остановки луч продолжил свою работу, тепло конусом растопило воронку высотой метров пять, одним краем открыв вид на ущелье. Немного повисев, грохнулся вниз, успев повернуться и спиной принять удар. Глаза закрылись, острые камни все же достали позвоночник.

– Баста, пора спать, здесь мило и уютно, – посоветовал мне «лучший друг».

Своя вода в курдюке, как оказалась, замерзла не вся, от падения он лопнул, и она перетекла мне в штаны, минуя желудок. Задницу на сквознячке подморозило, пришлось подползти к снежной стене. Наверху поднялась метель, снег через окошко и щель сверху в моем домике закручивался винтом. Вскоре эти два выхода во внешний мир занесло, спустился мрак.

В полной темноте спалось хорошо, спина болела от ушиба, вроде позвоночник цел, воздух в лейке немного протух. Приблизительно определив место, где должен быть обрыв, разгреб снег и выпал… Снаружи снег, кружась, образовал нарост, я, не подозревая, стоя на нем, пробивал дыру.

В падении успел зацепиться за скалу, в позвоночнике раздался хруст, ноги отказывались держать тело. «Все же повредил его», ? пронеслась мысль. Одним рывком я подтянулся и улегся на край обрыва, свесив ноги. Как сказал бы Далай-Лама, душа покинула тело и продолжила путь одна. Полежал на обрыве, ноги сделали растяжку позвонков. Спину отпустило, и я нормально встал.

Топор улетел в пропасть, забивать крючья нечем, пришлось применить бластер, выжег в скале дырочку. «Как быстро тает заряд, еще Софью обещал покормить». Вставил в проделанную дырку костыль, скользнул вниз по веревке, ее хватило тютелька в тютельку, прыгать не пришлось. Отошел на десяток метров, обрезал веревку лучом, укоротив ее на шесть метров.

«Не до жиру, быть бы живу», – вспомнились слова Мастера Сталь.

Впереди снова гора закончилась отвесной стеной, пришлось спускаться без страховки. Оказалось, спускаться вниз сложнее, чем подниматься. Под собой ничего не видно, вот бы и мне голову прицепить на спину, как робокопу. Приходилось неоднократно подыматься, смещаться в сторону и снова вниз. К концу дня ступил на твердую почву, забился, как мышь в щель, отошел ко сну.

Заряд светился желтым светом. Ничего не поделаешь, без Софьи не пройдешь.

– Ау! Спящая красавица! Вылезай, куда дальше тебя занести? – произнес, вставляя заряженную батарею в гибук.

– Прямо по каньону, и только прямо. Зря заряжал, на советы сил я оставила, а без бластера хреново тебе придется, – укорила меня Софья.