Легенда о царице. Часть первая. Явление народу египетскому

(текст стихов подлинный)

Глава четвертая. Свидание при луне

Великий Храм, мощный Бык Черной Земли, Высокие Врата, повелитель Двух Земель Гор, сын Ра, в каменной неподвижности сидела на троне из черного гренадила, поставленного на алебастровый ступенчатый постамент.

(Это не тот алебастр, что ныне, через пять тысячь лет, используется для ремонта, а абсолютно другой материал. Это полупрозрачный кальцит телесного цвета и смотрится он, как драгоценный камень. Владыки Египта, дарили своим лучшим слугам глыбу кальцита на саркофаг).

С последним лучом красного диска Атума, ушедшего на запад в пучины Дуата, и темнотой, пришедшей из восточной пустыни, закончились многочисленные обязанности владыки Черной Земли.

Уже приняли у владыки царские регалии – многохвостую плеть и изогнутый, полосатый жезл. Уже хранитель царских сандалий, склонившись в три погибели, с превеликой осторожностью снял с длинных и узких ступней золотые сандалии и удостоился великой чести поцеловать тронный постамент перед изящными ножками живого бога. Уже вышли из зала, пятясь, согнувшись в поясе, и прижав руки к груди, все присутствующие. Повинуясь легкому движению, исчезли и веероносцы.

Владыка осталась одна в огромном зале по-прежнему каменно неподвижная с руками, прижатыми крест-накрест, к груди.

Снаружи донеслись звуки торжественного песнопения – начался первый, из двенадцати, час ночи, и в храмах жрецы возносили молитвы Ра, плывущему на золотой барке по водам Нижнего Мира и сражающемуся с подземными чудовищами.

Гор, сын Ра некоторое время еще сидела неподвижно, затем показала пустому залу язык.

– Ме.

Сын Ра исчез. Вслед за своим отцом скрывшимся за западным горизонтом. До следующего его появленья в образе Хепри. Но, это будет завтра, а сейчас юная черноглазая и черноволосая девушка, со свеженьким, как утренняя зорька, скуластеньким лицом, легко сбежала с алебастрового постамента, шлепая золотыми сандалями по синим фаянсовым плиткам с золотыми звездами на них, легко, невесомо и беззвучно пронеслась по громадному залу, словно веселое привидение, сияя белоснежным платьем по которому пробегали искры от вплетенных золотых нитей.

(Никакой авторской фантазии – именно золотые нити вплетали царские платья).

Чудовищные звероголовые существа безмолвно взирали на нее со стен тронного зала. Трепещущий свет от редких светильников перемешивал свет и тьму, бросая блики на гигантских монстров, придавая, им видимость движения. Чудовища ожили с первым часом ночи, шевелили руками, переступали ногами, моргали глазами, и их потусторонняя жизнь вот-вот должна была прорваться в мир сущий. Но, бегущую девушку, в сияющем золотыми искрами платье, не беспокоили оживающие монстры. Она их совершенно не боялась, по той причине, что они были частью ее жизни, и, более того, она сама относила себя к их числу и иногда на бегу касалась кончиками пальцев их каменного мира. Вот, приподняв пальцами платье, взлетела она по широкой лестнице на следующий этаж огромного дворца, отстроенного еще Царем Скорпионов, на месте древней крепости.

Пробежав еще несколько пустых и темных залов с колоннами, еле угадываемыми в густой темноте, девушка-привидение вбежала в помещение с высокими и узкими окнами, выходящими на восточную сторону дворца-крепости.

Неровный, пляшущий свет светильников освещал широкую кровать, застланную легким белым льняным покрывалом, с деревянными изголовьями, белые (из слоновой кости) и черные (из гренадила и африканского эбена) кресла с наброшенными на спинки звериными шкурами, невысокие столики, уставленные подносами с фруктами, кувшинами и ритонами, с напитками, а так же многочисленными флаконами, вазочками, футлярами и ларцами. Ножки всех предметов мебели были выполнены в виде звериных лап – либо когтистых – леопардов и гепардов, либо с копытцами – антилоп и газелей. Подлокотники соответствовали ногам и взирали на мир кто мордой хищника, кто травоядного рогатого животного. Все предметы в этой комнате были одухотворены, все имели собственное Ку. Впрочем, как и за ее пределами. Как и все в этом дворце, в городе и во всей стране. Все к чему прикасалась рука человека, становилось живым и обретало свою душу. Все что существовало помимо его, тем более было живым, ибо к нему прикасалась рука Птаха-творца. Всевысшего бога. Творца-демиурга.

(Увы, к огорчению весьма уважаемых евреев, идею единобожия они вынесли из Древнего Египта и впоследствии выдали за свое ноу-хау. Да, у египтян богов было очень много, ну прям на вкус любой, но творец мира сущего только один – Птах!).

Но девушка в белом плиссированном платье с золотыми искрами и треугольным декольте, об этом не думала. Она и так все это знала, она об этом знала намного больше. Гораздо больше, чем будут знать о сих скрытых материях через тысячелетья.

Три статуэтки кошек, сидящих на столике, с кувшинами и вазами, уставились на вбежавшую девицу, загадочно блестящими глазами.

Особенно выразительны были глаза самой большой кошки сидящей посередине. Они переливались золотисто-зеленым огнем, словно вбирая и отражая пламя светильников, а иногда в них появлялась зеленая полоска, будто каменная статуэтка прищуривалась, готовясь кинуться на добычу.

Девушка внимательно посмотрела на окаменевшее трио, будто хотела совершить чудо, вытащив их в мир живых.

– М-р-р-р. – произнесла девушка магическое слово.

И чудо свершилось.

– М-р-р-р. – ответили священные животные «смотрящие в Дуат».

Двое из них спрыгнули со столика, подбежали к девице и принялись с благодарным урчанием тереться о ноги оживившей их юной кудесницы. Они подняли вертикально хвосты и бодались головами, на которых был четко виден знак священного черного скарабея, сохранившийся у их далеких предков до сих пор, до наших времен и это, опять-таки, не авторская гипербола, это так и есть на самом деле – египетские мау (кошки), существуют до сих пор. Сохранив свой пятнистый, леопардовый окрас, свой кошачий характер и сохранив свою кошачью натуру существующую в двух мирах, но об этом позже.

Только самая большая кошка не двинулась с места и продолжала щурить хризоберилловые глаза. Каменные, но очень живые, ибо глаза ее и были каменным кошачьим глазом.

Девушка подошла к серебряному чану с водой и смыла с лица обильные зеленые тени, густую черную подводку, румяна, помаду, тушь и взглянула в черное зеркало, повертев его и так и эдак. При поворотах в глубине зазеркалья вспыхивали загадочные искры. Красные, желтые и зеленые, а иногда появлялась цветная трещина, уходившая в черные глубины. Но вот при очередном повороте из потустороннего мрака явился юный лик, глянув огромными глазами на свое отражение в реальном мире. Налюбовавшись собой в ореоле цветных искр, девица подбежала к окну и выглянула наружу.

Великий город Мен-Нефер, окружавший дворец, спал, погруженный во тьму душной ночи, только редкие точки факелов ночной стражи рассыпались внизу.

Металлическое пение цикад, да отдаленный хохот гиен и плач шакалов в городе мертвых, оттеняли тишину ночи, а пряный аромат кедров, можжевельников и цветущих нильских акаций и миртов делал тьму густой и тягучей. Легкий ветерок, тянувшийся от реки, прохлады не приносил и лишь слегка шевелил занавески.

Но девушку не интересовал и город. Она поставила локти на подоконник, положила подбородок на кулачки и уставилась на восточную часть неба. Черные волосы, длинной до поясницы и даже ниже, рассыпались по спине. Кстати, в том самом месте, где ниже поясницы, платье было натянуто очень туго, что напрочь опровергало устоявшееся мнение, будто у египтянок были узкие бедра и широкие и прямые плечи. Это лишь установившийся стандарт красоты, а сейчас, ну, вот в это самое время, когда загадочная, но реальная девица смотрит на звездное небо из окна, все было так, как и на самом деле.

Кого же ждала девушка с большими черными глазами?

Ну, а кого ждут девушки ночами у окна спальни?

Конечно же, его, кого ж еще.

Непонятно только почему расположилась она у окна на последнем этаже дворца. Выше находилась только крыша и звездное небо над ней. Но все верно, ибо там и находился возлюбленный ее. Более нигде он и быть не мог, так как черноволосая глазастая девица была богиней, лишь в силу некоторых обстоятельств находившаяся пока что на земле. Даже, несмотря на свою историческую реальность, девушка была богиней. Кстати, единственной богиней, присутствующей в этот момент, на земле.

По-крайней мере сама она в это твердо и абсолютно верила. Да, что там верила! она это просто знала!

И возлюбленный не обманул ее. В положенный срок явился, не опоздав ни на мгновение.

Над скалами противоположного берега долины сверкнула яркая звезда. Могучий небесный охотник с луком в левой руке выходил на звездную охоту.

Темные глаза девушки сверкнули, отразив звездные лучи, она хлопнула в ладоши, отпрянула от окна и медленно закрутилась на месте, двигая бедрами и плечами, руки поползли вдоль тела, лаская его и подчеркивая плавные изгибы. Наверное, этим странным танцем девушка приветствовала своего небесного возлюбленного, хотя более всего она напоминала сейчас свернувшуюся кольцами змею, которая лежит на месте, но, тем не менее, все кольца ее тела движутся друг относительно друга.

Станцевав несколько па своего странного змеиного танца, девица забралась на подоконник с ногами и, обхватив колени, продолжила мечтательные созерцания звездного неба и даже прошептала следующее:

– Дуат обнял ваши руки,
– В том месте, где созвездие Саху
– Ты можешь взойти на небо
– И стать созвездием звездным
– Живи же и будь вечно молод,
– Как Саху на звездном небе

(Текст этих древних стихов подлинный).

«Скоро, уже совсем скоро, – думала поэтически настроенная девица, – следом за Саху, взойдет звезда Сепдет, звезда великой богини, и возвестит приход большой воды. Уже там, в безмерной дали – в стране Пунт и в сказочном Офире, таят снега великих гор и неудержимый поток понесется, заполняя до края горные теснины, и вскоре ворвется в долину великой реки. И, наконец, свершу я то, что было задумано». Девушка улыбнулась, и, если бы кто увидел ее улыбку, то долго бы она снилась ему по ночам.

В кошмарных снах.

Но некому было полюбоваться дьявольским огнем, неожиданно сверкнувшим в темных глазах, и белым оскалом зубов, сразу, же преобразившим юную деву в нечто хищное и даже демоническое.

Пара или тройка летучих мышей возникла ниоткуда и начертила перед ней несколько каракулей своего полета. Но, когда они растворились во тьме, нечто осталось за окном, будто сотканное их полетом.

Прямо перед окном болталась и дергалась невесть откуда-то взявшаяся веревка.

Девушка, настороженно и сурово сведя к переносице широкие и разлетистые брови, осторожно высунулась из окна и глянула вверх. Демоническое в ней исчезло, а появилась обычное девичье любопытство.

Сверху кто-то спускался.

Девушка прищурила глаза и слегка прикусила нижнюю губу.