Легенда о царице. Часть первая. Явление народу египетскому

– А это уже кошки. Теперь скачи, если жизнь свою нашел не в свином навозе.

Онагр дробно застучал копытами, удаляясь от топота, наметившегося было сзади. Однако полное незнание местности подвело бродягу. За очередным поворотом он едва не столкнулся с группой всадников скачущих на ослах ему навстречу. Пока он решал, повернуть ли ему назад, прыгнуть ли в кусты, оставив онагра решать свои проблемы самостоятельно – ведь, в конце концов, онагр-то не совершил ничего предосудительного, и вряд ли к нему будут предъявлять претензии… ах, мать вашу! А девчонка-то! Тут и преследователи сзади нагнали, и всадники на ослах закружились вокруг, словно карусель.

– Это он!

– Он подобрал эту тварь!

– Где твоя шлюха?!

Бродяга обернулся и обнаружил, что восседает на онагре в одиночестве. Черномазенькая девочка исчезла.

– Хватайте мерзавца! Сейчас он все расскажет.

– Господа, – вежливо и рассудительно ответил бродяга, – при всем желании я вам ничего не расскажу, так как и сам ну ни хрена не знаю.

– Ах, ничего не расскажешь! А и не надо. Повисишь на дыбе над огоньком, может, передумаешь слегка. А ты, сделай одолжение, и после этого ничего не говори, и мы с тебя кожу медленно начнем сдирать – по вашему же рецепту. Нам тоже охота послушать, как визжат при этом. А уж после этого, ты сам попросишь тебя выслушать, в обмен на то, чтобы прикончили тебя. А, иначе, мы тебя отпустим с содранною кожей на все четыре стороны, как вы любите это делать.

– Ух, ты! – восхитился бродяга. – Какая, клянусь Осирисом,, заманчивая перспектива! Но, боюсь, я не готов еще к подобной феерии чувств.

Он наклонился к уху своего спутника и прошептал:

– Друг мой, ситуация как раз для запасного варианта.

Онагр фыркнул, поперебирал на месте ногами, затем резко и пронзительно взвизгнул, скакнул вперед, разворачиваясь боком, и, подкинув круп, ударил задними ногами всадника вместе с ослом. Осла и всадника словно сдуло порывом урагана, а бродяга, не удержавшись, перелетел через голову онагра и свалился на другого всадника и с ним в обнимку рухнул на землю. Онагр рванул вперед, бродяга, подскочив, кинулся вслед с криком:

– Куда скотина!? Стой, отвратительное животное! А как же я!?

Онагр притормозил, подобрал всадника и очень убедительно доказал, что вовсе не лошадь или, скажем, гепард самое быстрое животное. Преследователи быстро затерялись в ночи и за беглецами, еще некоторое время, гнались ругательства и проклятия, затем и они отстали.

Мимо проносились пальмы, раскидистые сикоморы, шпалеры виноградников. Слева выплыли, из серебристой мглы, колонны храма и онагр, со своим всадником, свернув вправо, вскоре въехал в рощу высоких можжевельников и там они перевели дух. Впрочем, всадник запыхался намного больше, чем его спутник. Онагр медленно брел меж можжевельников, бродяга с удовольствием вспоминал события нынешней ночи, приговаривая:

– Как тут у них все таинственно, я бы даже сказал романтично. Воистину сказочный город. Не хватает только Шехерезады, но, я уверен, – она ждет нас впереди!

Из мечтательности его вывело фырканье и какое-то мычание. Фыркал онагр, а вот мычал…

Странник повернул голову и увидел на уровне глаз чьи-то ступни, висевшие в воздухе. С удивлением он поднял глаза вверх и узрел там все остальное. В воздухе парил человек.

– Любезный, а как это вам удается?

В ответ человек издал жуткий стон и бродяга, уже захолодев от этого возгласа страдания, боязливо опустил глаза и наткнулся взглядом на кол. Загадка с парением разгадывалась просто и жутко – несчастного посадили на кол. Именно через заднепроходное отверстие.

– О, боги! Подождите, сейчас я вам помогу… сейчас…

Однако каким, таким образом, бродяга хотел помочь, осталось неизвестным. Можжевеловая роща наполнилась голосами, бедняга вновь издал страшный мычащий стон и, из-за ближайших можжевельников, высыпала толпа людей.

– О, боги!

– О, Осирис!

– О, мать Исида!

– О, священная девятка.

– Господин наш! Что с вами сделали.

– Вот он, подлый негодяй!

– Хватай!

– Держи!

– Что ты сделал с нашим господином?!

– Да, что ж это за напасть. – пробормотал бродяга.

Он крепко обхватил шею онагра, не дожидавшегося, на сей раз, указаний всадника, и унесся с ним в таинственные сумерки египетской ночи. Навстречу самой Шехерезаде, надо полагать.

– Нет, нет, коварная девица – так просто тебе от меня не скрыться.

– Ну, подожди же! Нет, ну что это такое?! Ой! Хи-хи. Какой нетерпеливый! Отпусти платье! Ну, имей же терпенье!

Темная богиня Нефтида уже достигла на своей ночной барке середины звездной реки и дочери Нут чуть утратили свой блеск в свете светила Джехути-Тота. (Во второй половине ночи взошла луна, и звезды слегка поблекли).

Путь его пролегал вдоль рощи невысоких пальм. Полутораметровае растения, широко раскинувшие резные листья, напоминали древовидные папортники и вестник, мечтательно улыбаясь, представлял себя заброшенным в глухие дебри времени, что, собственно и соответствовало действительности. Мечты его прервали звуки весьма интимного характера, доносившиеся как раз из пальмовой рощи.

Особь мужского пола терзала нечто противоположное, которое, очевидно, оказывало активное сопротивление, но при этом весьма блудливо хихикало.

Вестник остановился и погрузился в глубокие размышления на тему своевременной помощи даме, подвергшейся весьма значительному напору мужского желания. Но, с другой стороны, дама хоть и взвизгивала и укоряла спутника в коварстве, но помощи не требовала, соответственно, и соваться с ней отнюдь не следовало.

Он уже хотел проследовать далее в глубину лунной египетской ночи, как события в роще приобрели весьма агрессивный характер.

– Ну, куда ты лезешь?! Ты проводил бы девушку до дома, прежде чем задирать подол ей.

Молодой человек ничего не отвечал, однако пальмовые листья мотались так, словно хотели улететь.

– Ладно, ладно! Хорошо!

Девица, видимо, решила, что, после достойного сопротивления, настало подходящее время для почетной сдачи.

– Ну не выкручивай же руку! И платье отпусти, порвешь. Я сама.

Последовала какая-то возня и эротический мужской стон, после чего пальмовые ветви раздвинулись, из них вылетело тело, и через мгновенье вестник держал в руках молодую и весьма разгоряченную девицу.

– Ой! – весело испугалась девушка. – Еще один влюбленный ухажер.

Девушка сделала какое-то движение и замерла, глядя на вестника блестящими глазами. Тело ее прямо играло под руками вестника, вызывая теплую, сладкую и тягучую волну желания. «Разве можно гулять глубокими ночами с таким-то телом. – подумал вестник. – Естественно у любого возникает желание завалить его в кусты».

– Зачем же ты так поздно гуляешь, прекрасная девица. – спросил он почти то же самое, что и подумал.