Демоны Египта

Хеви поставил на стол лампаду и вышел во двор.

– Все не спите, господин старший писарь. – польстил Нофри. – Даже ночами работаете. Дорого дается вам хлеб ваш.

– Да, много дел сейчас. Сам понимаешь – время жатвы. Господин Уаджар рвет и мечет и просто нервничает, а тут еще это убийство смотрителя белой палаты…. – Хеви махнул рукой.

– А, правда, что с него…

– Нос мне твой нужен, чтобы разнюхивать, а не совать куда не надо. – не очень ласково оборвал подчиненного Хеви.

– О, да, конечно, господин. И нос мой кое-что нанюхал, оч-ч-чень интересный след взял мой нос. – глаза Нофри азартно блестели.

– Ну-ну. – поощрил старший писарь.

– Приходил ко мне недавно, некто Паакер из банды нетопырей. Все, что положено по уговору, он отдал и сообщил такую новость. Есть у него приятель в другой банде, но не из тех, которые по совести вносят долю… ну, вы понимаете.

– Понимаю. Не понимаю почему этот приятель, раз уж ты про него знаешь, в подвале тюрьмы не блюет кровью, рассказывая где, с кем и сколько?

– Сейчас, сейчас, мой господин. Так вот этот приятель, после того как Паакер влил в него изрядно пива, проговорился, что они достали план одной гробницы полной сокровищ и скоро невиданно разбогатеют.

– Надо было схватить мерзавцев. Ты же прекрасно знаешь – грабеж захоронений святотатство, карающееся смертью или золотыми рудниками.

Старший писец глянул на младшего писца так честно и неподкупно, что тот поневоле опустил глаза.

– Увы, не удалось выяснить, какую именно гробницу собираются обчистить.

– Получишь палок.

– Слушаюсь, мой господин. Но дальше получилось очень странно – приятель Паакера больше в город не вернулся. А так же никто из этой банды.

– Ну, это странность небольшая – их, наверняка захватила стража.

– А почему же нет доклада о поимке? А? Кстати, насчет палок, по-моему, не за что?

– И это тоже тайна не из очень тайных и не из самых страшных – просто стражники грабителей поймали и всех перебили, а все драгоценности себе забрали и, конечно же, докладывать не стали. А вот если бы ты не ползал ленивой черепахой, а летал бы трудолюбивой пчелкой, то сокровища лежали бы сейчас в казне у господина Уаджара, а ты купил бы себе ту самую корову, которую у меня клянчишь уже почти полгода и уже натер мне до нарыва уши.

– Я хотел бы, не коровку, а дойных козочек, штучек три-шесть-восемь, если на то будет ваша воля, господин старший писец. – Нофри смиренно сложил руки на животе. – Но это новости не все. Я, весьма заинтересовавшись, пораспрашивал людей (пришлось, немного потратиться, мой господин, на вино, на пиво и на закуски, кхм… а жалование-то… кхе… кхм) и выяснилось, вот прямо так – увы! что это уже совсем не первый случай. Пропало уже несколько человек и одиночек и банд. Вот так вот, все они ушли в город мертвых, и к живым они обратно не вернулись и больше их никто не видел. А мы-то, так ничего и не знали!? Вот ведь ерунда какая – кто-то грабит и грабителей!

– Обнаглели позорные гиены! Шакалы сучьи! То есть – тьфу! – не трогаем священных шакалов!

– О ком вы господин?

– О страже! О ком еще?! О гиенах! О шакалах и бегемотах и крокодилах, и пусть простят меня за святотатство бегемоты, шакалы и крокодилы! Ни одно животное себе такого не позволит. Совсем всё чувство меры потеряли, шелудивые собаки! Вместо того чтобы охранять покой мертвых, они сами у них воруют. Причем, поскольку сами, ну ни на что, ну, ни на хрен путное в жизни не способны, кроме как бить дубиной по спине себе подобного, то они подговаривают грабителей, а когда те всю работу сделают – нож им в спину, – и все скрылось под барханом пустыни неизвестности. Им, гнусным обезьянам, видите ли, уже законной доли мало. Ну, ничего! Ничего и ничего! – раздул ноздри Хеви, – Сегодня! Сегодня же доложу господину Уаджару. Мы их на этом деле… рудниками обеспечим. Золотыми рудниками! Откуда нет возврата. Пусть кровью похаркают, но очень недолго. Там долго не задерживаются. Хотя, – старший писец очень быстро остыл, – тут надобно решать немного по-другому – слишком много знают подлецы.

– Господин, но и это еще не конец.

– Ах, даже так! – Хеви с интересом подался вперед. – И что еще?

– Тот же самый Паакер, сегодня вечером встретил еще одного приятеля и, заметив у него сверточек папируса, попытался разговорить, но тот все отнекивался и пытался улизнуть, но Паакер не таков, чтобы упустить свое и зазвал его таки в свою компанию. Парень сначала пил весьма умеренно, и тогда Паакер с друзьями подразорились на кенхемское.

– И парень, не устояв, нажрался на халяву, как на божий дар, и разговорился?

– Нет. Нет, господин мой. Не сказал, подлец, ни слова. Ничего, сын Сета, не сказал! На выпивку, мерзавец, крепок оказался, но папирус-таки у него уперли и даже заменили на другой, с нарисованным на нем ослиным пенисом в возбужденном состоянии.

– Вот это уже дурь! Надо было просто упереть, и парень думал бы, что просто потерял в состоянии подпития, а теперь будет знать, что просто подменили.

– Это вряд ли – он так шатался, что по дороге его еще раз наверняка обчистят. Представляете, – мерзко хихикнул писец, – как обрадуются ворюги такому подробному плану подземелий?

– Хм. – изволил обозначить тонкое чувство юмора старший писец, затем хлопнул в ладоши. – Так! Значит план у нетопырей. Вот пусть сегодня же и действуют, барка Небетхет еще не проплыла и середины звездной реки. Только немного изменим установленный порядок. Начальнику караула сегодня ничего не сообщай, а просто проследи за караульным помещением. Заляжь в какой-нибудь канаве и булыжником прикинься. И возьми с собой еще два-три таких булыжника – дело опасное и непростое. Следи и молчи, как шакал в норе жарким полднем. Если стражники пойдут к указанной гробнице, продолжай следить. Даже если они перебьют нетопырей – не вмешивайся! Ни-ни-ни! Надеюсь, понимаешь, что иначе тебе больше не видать росу на лепестках священного синего лотоса? – Хеви с любопытством посмотрел на Нофри.

– С такой же ясностью, понимаю, мой господин, как и девка, которой раздвинули колени. – глаза Нофри азартно блестели в темноте.

– Вот-вот! Вот именно! Проследишь, куда уплывут сокровища и, продолжая наблюдение, пошлешь гонца ко мне. Я спать не лягу. Финик с тобой – получишь ты свою корову.

– Козочек, о, господин старший писец.

– Козочек, козочек, Сет с тобою, – козочек! – махнул рукой старший писец, – но для начала вылови мне этих козлов. Давай, давай…

– А вот там есть на небольшом участочке, ну, ма-а-аленький такой виноградничек и вроде как ничей, а можно я его как-нибудь так вот немножко… ну, чуть чуть… – писец сделал жест ладонью.

– А ты что, разве еще здесь? – удивился старший писец, подняв голову. – Я думал, что ты уже где-то там – на гробницах.

– Ага! Я уже там!

Ночь, господин старший писец, провел в беседке, созерцая звездное небо и слушая завывания шакалов в городе мертвых, и, с одной стороны, чувствуя блаженство от того, что лежит в беседке, а не на камнях перед караульным помещением стражи, рискуя своей задницей, а с другой, на него накатывал азарт, и он даже сожалел, что не принимает непосредственного участия в слежке.

Начинало уже светать, и Нофри вскоре должен был появиться, но не появлялся и, когда рассвело окончательно, Хеви почувствовал беспокойство – обидно будет, если пройдоха Нофри попался. Старший писарь посетовал, что так наобум, послал весьма ценного человека на такое опасное дело, и в груди у него защемило, как от потери преданного и умного животного. Надо было бы самому…

Однако Нофри появился жив и здоров, и Хеви, увидев входящего во двор писца, разозлился – где столько времени болтался гребанный раздолбай!?

– Ты где болтался, сын мартышкиного навоза?

– Случилось что-то странное, господин писец.

– Старший.

– Что? Ах, ну, да, конечно, простите, господин старший писец. А нельзя ли мне немножко пива? господин старший писец, а то я еле на ногах держусь.

Хеви внимательно взглянул на коллегу – тот действительно выглядел не лучшим образом и подвинул к нему кувшин и кружку. Нофри хорошенько приложился, двигая кадыком, вытер запястьем пену, и облегченно вздохнул, слегка рыгнул, и вздохнул еще облегченней.

– Произошло что-то непонятное и… брр. – Нофри передернулся. – Простите, как-то мне не по себе. Значит так: стражники всю ночь не покидали помещение и лишь иногда выходили по естественной надобности наружу, в этом и заключалась их охрана, правда выходили они довольно часто, поскольку прихватили с собой изрядно пива.

– Так, с этим понятно, «нетопыри» взяли сокровища?

– Они ничего не взяли, и домой не вернулись. С первыми же признаками рассвета я направился к воровским кварталам, но никого не встретил в условленном месте. Прождал до самого рассвета, но с тем, же результатом. Тогда я зашел к некоторым домой и выяснил, что никто не вернулся. Жены и дети стояли на коленях, молились богам и подвывали.

– Не рано ли? Может мерзавцы взяли столько, что решили улизнуть.

– Я подумал так же и направил ступни своих ног к той самой гробнице. Они там были. Они зашли в сердаб, разбили лицо статуи усопшего, взломали дверь в захоронение, ну все как положено, и… – Нофри странно посмотрел на старшего по чину коллегу.