Бес предела

– Идёмте, покажу ваши спальни, – поднялся Дмитрий Дмитриевич.

Гости последовали за ним.

Таглиб остался сидеть на диване, сцепив руки на животе, посмотрел на дверь, на прозрачный шар, наставил на него палец и сказал:

– Пу!

Шар беззвучно осел облачком прозрачно-белой пыли.

Третий

Прежде чем делать какие-нибудь выводы, ставить диагноз и начинать лечить больного, он внимательно изучал историю болезни, а главное – сканировал человека на ментально-энергетическом уровне, выявляя патологические «свечения», которые определяли болезнь точнее, чем медицинская диагностическая аппаратура, и лишь потом дополнительно обращался к своему опыту и медицинским знаниям. Именно поэтому пациенты Прохора Смирновского, окончившего Суздальский медицинский институт в две тысячи двадцать пятом году, выздоравливали почти втрое чаще, чем у других врачей. Хотя лечил он не простые болезни уха, горла и носа, а связанные с тяжёлыми наследственными заболеваниями, типа «синдрома Аспергера»[5 - Синдром Аспергера – лёгкая форма аутизма.] или «маниакально-депрессивный синдрома».

Утро среды четырнадцатого января началось как обычно.

Прохор встал рано, помахал руками, поприседал, обозначая нечто вроде разминки-зарядки (спортом он не занимался, но держать себя в хорошей физической форме привык с детства), позавтракал в одиночестве. Жена Степанида отдыхала с подругами на лыжных курортах Австрии, он же вырваться к ней не смог из-за наплыва пациентов, но обещал приехать в Майрхофен на выходные, о чём мечтал давно.

В девять утра он уже был в поликлинике на улице Гоголя, где располагалась Суздальская центральная районная больница, известная не только отменным обхождением с больными и современным оборудованием, но и врачами с мировыми именами, среди которых было немало докторов наук и медицинских светил.

Прохор Кириллович Смирновский тоже считался доктором экстра-класса, и записывались к нему на приём за месяц вперёд, а то и за два.

В этот день запись составила восемнадцать человек, больше, чем в любой другой день недели.

Не успею, подумал он с сожалением, оценив очередь. Кто же это умудрился вписать мне столько больных?

– Александра Григорьевна, откуда набралось восемнадцать человек? – спросил он у медсестры, усаживаясь за стол приёма в кабинете.

Средних лет белокурая медсестра со строгим мужеподобным лицом виновато улыбнулась.

– Так ведь шестеро – это от главного, он передал список вчера, когда вы уже ушли, Прохор Кириллович, и попросил принять их сегодня до обеда. Я вписала двоих до обеда, остальных после.

– Главный просил? Странно, что он мне не позвонил.

– Я думала, вы знаете.

– Ладно, Александра Григорьевна, разберёмся, начинаем приём. Сколько успею, столько и приму.

Медсестра нажала клавишу интеркома и вызвала первого больного.

До обеда удалось отпустить пять человек. Двое из них постоянно видели странные сны, и Прохор невольно вспомнил свой недавний сон, списанный им на взволнованное состояние после просмотра на ночь фантастического ужастика о пришельцах.

Ему приснилось, что в голове поселился некий бесплотный «дух», показавший ему картины жизни в параллельных мирах и предложивший в обмен на немыслимые ощущения сотрудничество с какими-то Владыками.

Прохор был человеком твёрдых убеждений, уравновешенный и не поддающийся панике, в мистику не верил и вселение «духа» воспринял как попытку собственного воображения выстроить «виртуальную реальность». Поэтому гостя он беспощадно изгнал из сна и вообще из сознания, после чего спокойно проспал до утра, не видя больше никаких снов.

Наутро он проанализировал запомнившиеся сновидения и окончательно утвердил внутри себя железный порядок, базирующийся на неколебимости нервной системы.

Отпустив пятого пациента, Прохор дошёл до списка, рекомендованного главным врачом больницы, и понял, что не справляется с потоком. Работать оставалось четыре часа, а пациентов было слишком много.

– Александра Григорьевна, вызовите шестого и идите обедайте, а я пока приму парочку человек.

– Да как же без обеда? – расстроилась медсестра. – Неправильно это, отдохнуть надо.

– Дома отдохну, вызывайте и идите.

Медсестра вызвала очередного пациента и ушла.

В кабинет заглянули сразу двое мужчин: пожилой, с залысинами, с абсолютно равнодушным, болезненным, неподвижным лицом, и помоложе, чернявый, с усиками и длинными волосами до плеч.

– Я принимаю по одному, – сказал Прохор.

– Мы вместе, – проблеял усатый, блеснув тусклыми желтоватыми глазами. – Я его сын.

– Сергей Минаевич Быков? – посмотрел на список Прохор.

– Он.

«Синдром Мёбиуса[6 - Синдром Мёбиуса – при этой болезни у больного отсутствует мимика из-за неправильного развития черепа и паралича лицевого нерва. Лицо превращается в маску, больные часто не могут даже глотать пищу.], – прочитал Прохор, – заболел месяц назад. Жалуется на слабость и плохой сон».

– Присаживайтесь.

Гости переглянулись. В глазах обоих зажглось странное выражение: презрительное нетерпение, торжество и некое понимание ситуации, недоступной собеседнику.

Пожилой сел на стул, пристально разглядывая врача.

– Рассказывайте, – попросил Прохор, одновременно начиная сканировать энергетику старшего Быкова, и внезапно обнаружил у него не ауру, а странное серое облачко с чёрной дырой в центре.

С синдромом Мёбиуса Прохор уже встречался и знал, как выглядит аура больного при этом заболевании. Но то, что он увидел, было абсолютно не похоже на «нормальное синдромное свечение».

– Как вы себя чувствуете? – заволновался Прохор.

– Нормально, – неожиданным дискантом заговорил пожилой.

– Только часто видит жуткие сны, – растянул узкие губы в неприятной усмешке его сын. – Вас не беспокоят странные сны?

Прохор внимательно посмотрел на него. По спине пробежал ручеёк холода.

– Вы о чём?

– Мы к вам заходили недавно, – сказал пожилой Быков, не меняя выражения лица, но на сей раз гортанным голосом, от которого у Прохора снова побежали по спине холодные мурашки; голос показался знакомым.

– Когда? – постарался он сохранить невозмутимое выражение.

– Пару дней назад, не помните?

– Н-нет.

– Мы передали вам предложение Владык.