Следующая трансформация преобразила четырёхкрылую «страусо-сороку» в мохнатую зубастую многоножку с десятком маленьких чёрных и белых крылышек.
Многоножка открыла пасть, свистнула по-соловьиному, снова попыталась взлететь, однако и на этот раз ей это не удалось. Возможно, для взлёта такому странному зверю требовался разбег, а по снегу разбежаться, даже имея небольшую массу, было трудно.
Юстина не выдержала.
– Крути назад!
Прохор понял, что эксперименты с живыми существами чреваты последствиями. Что же будет с людьми? – подумал он. В каких существ станут они превращаться, случись нужда в переформировании? ДД почему-то не сказал об этом ни слова. Сам не знал?
Шаг назад по Ф-оси (Прохор уже не напрягался, меняя вектор алгоритма формоперехода, привык) вернул зубастой, крылатой многоножке форму четырёхкрылой птицы.
Кудахча, как курица, она завязла в сугробе, и последующая трансформация вернула ей первоначальную фигуру сороки.
Разволновавшаяся птица заскакала по сугробам, взлетела наконец и, натыкаясь на деревья, стрекоча, метнулась прочь, подальше от страшного места.
Саблин захохотал. Улыбнулась и Юстина.
– Слава богу, бедная, отмаялась. От таких стрессов она птенцов заводить не сможет.
– Придёт в себя и забудет, – махнул рукой Саблин. – Что скажете? Опыт можно признать удачным или как?
– Чтобы так мучить живность, надо быть садистами, – заметила погрустневшая Юстина. – Давайте лучше на чём-нибудь неживом тренироваться.
Прохор хотел возразить, но встретил её взгляд и передумал. Вытащил лампочку.
– Кто первый?
Саблин отобрал у него лампочку, установил на вершине сугроба, наставил на неё палец.
– Бац!
Лампочка превратилась в дымный шарик… и рассыпалась стеклянно-металлической пылью.
Прохор не выдержал, засмеялся, глядя на уморительно-удивлённую физиономию друга, но в это время в ухе клацнул вызов мобильного. Он поднял руку, призывая спутников помолчать.
– Слушаю.
– Прохор Кириллович? – раздался в ухе гортанный мужской голос.
– Он. – Прохор хотел спросить: кто звонит? – но айком выдал цифры номера, и он вспомнил, кому принадлежит голос. – Таглиб?
Саблин замер, услышав имя, подошёл ближе.
– Прохор Кириллович, у нас дурные вести, – продолжал приятель Дмитрия Дмитриевича по-английски. – Дмитрий просил передать, что Прохор-третий попал в психиатрическую лечебницу в своём превалитете. Причина неизвестна. Но это ещё не всё. – Араб помолчал. – Вашего восьмого «родственника» сбила машина.
Прохор сжал зубы. Мысли разбежались, и стоило труда собрать их вместе.
– Почему, как? Попал в ДТП? Несчастный случай?
– Я там не был, поговорите с вашим другом Данимиром, пусть сходит туда и проверит.
– Понял, сделаем. ДД… э-э… Дмитрий Дмитриевич больше ничего не передавал?
– Он сказал: пусть усиленно тренируются. И ещё он сказал: будь сам мерой того, что происходит.
– Как? Извините…
– Это всё. Звоните, если понадоблюсь. – Голос в клипсе мобильного пропал.
Саблин и Юстина молча разглядывали математика, засмотревшегося на зимний лес.
– Кто звонил? – не выдержала девушка.
– Возвращаемся, – очнулся Прохор.
– Что случилось? Кто звонил?
– Таглиб, знакомый формонавт, мы познакомились у ДД. Прохор-третий попал в дурдом.
– Ну и что?
– А восьмого сбила машина. Насмерть.
Саблин сыграл желваками.
– Откуда Таглиб узнал об этом?
– От ДД.
– Тогда действительно надо возвращаться, тренироваться будем дома. Не вздумай ходить туда – в третий и восьмой превалитеты! Я сам наведаюсь.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера: