Не русские идут

Мирослав хотел отказаться, так как сбруей называлась специальная альпинистская обвязка, позволяющая человеку смело высовываться из окон высотных зданий или из летательных аппаратов во время монтажных работ на высоте, но проявлять смелость в таких делах, даже на глазах у симпатичной девчонки, было не резон, и он подчинился.

Крикнул в проём двери, связывающей кабину и отсек:

– Наташа, ниже!

Вертолёт опустился на три метра ниже, едва не касаясь поверхности Опухоли колёсами шасси.

Мирослав открыл дверцу грузового отсека, высунулся по пояс, опустил вниз на тросике цилиндр пробоотборника.

Вспомнился прочитанный в детстве роман братьев Стругацких «Пикник на обочине». Исследователи таинственной Зоны в романе тоже опускали на тросах механизм захвата, собираясь вытащить из Зоны разного рода артефакты, но тросы начали обрастать каким-то пухом, и их пришлось бросить.

Мирослав представил эту картину, нервно хихикнул и усилием воли отогнал воспоминание.

Пробоотборник коснулся гладкой подрагивающей поверхности водяной горы.

И… ничего не произошло!

Дно цилиндра упруго подскочило, пшикнув пневмозаборником.

Собравшийся в случае проявления неких злых сил бросить трос, Кожемякин перевёл дух, вытащил цилиндр, озадаченно потряс.

– Пустой…

– Попробуй ещё раз, – посоветовал Веллер-Махно.

– Поверхностное натяжение.

– Что?

– Наташа права, слишком большое поверхностное натяжение у воды. Нужен специальный пробоотборник, с ударно-взрывным механизмом.

– Мы такой взяли?

– Кто же знал, что он понадобится.

Мирослав попытался взять пробу воды ещё раз и ещё – с тем же результатом. Пневмозаборник не мог пробить плёнку воды, удерживающую форму гигантской капли. Для этого ему не хватало мощности. И всё же на пятый раз по гладкой поверхности Опухоли пробежала рябь мелких волн, дно цилиндра увлажнилось, и Мирослав успел засунуть торец пробоотборника в приготовленную к работе экспресс-лабораторию. Пробежался пальцами по клавиатуре.

– Блин… обычная аш два о… пи аш в норме… минерализация стандартная… морские соли…

– Эй, экспериментаторы, долго ещё висеть будем? – окликнула их Наталья.

– Да, поехали отсюда, – спохватился Веллер-Махно, явно нервничая; на лбу его выступил пот. – Буду докладывать директору, что сюда нужна комплексная группа с передвижной химлабораторией и кучей разных приспособлений для контроля объекта. Один ты не справишься.

– Справлюсь! – запротестовал Мирослав.

Начальник отряда махнул рукой, крикнул пилоту:

– Уходим!

Вертолёт резко подпрыгнул вверх, словно его снизу шлёпнула невидимая рука, боком пошёл над Опухолью, выровнялся.

Кожухин включил все настроенные регистраторы, расположенные в отсеке, перебрался в кабину с радиометром в руке.

– Как тебе Опухоль?

– Жуть! – весело отозвалась Наталья. – Такое впечатление, что из неё кто-то смотрит на нас.

– Мне иногда тоже кажется, что она смотрит на нас. А ведь это всего-навсего водяная гора.

– Таких гор не бывает.

– Раз мы её видим, значит, бывают.

– Меня предупредили, с чем придётся столкнуться, но я не представляла, что это так необычно.

– Мы тоже не представляли всей картины. Эскимосы талдычут – это Аппалувик вылез.

– Кто?

– Водяное божество, связанное с разрушением и смертью.

– Сказки.

– Кто знает, как далеки эти сказки от реальности. На чём-то же их мифология держится. Там много всякого страшного.

– Я думала, вы ничего не боитесь.

– Я и не боюсь, но у меня есть начальство. – Мирослав оглянулся, посмотрел на молчаливых геологов. – Оно сейчас в сильной задумчивости. – Геофизик засмеялся, подмигнул девушке. – Вряд ли они понимают, что это такое.

– А вы?

– Слушай, давай на «ты»?

– Вы учёный, а я просто лётчик.

– Ерунда.

– Хорошо, как хочешь.

Мирослав стал серьёзным.

– Убеждён, что такие явления имеют абсолютно нестандартные причины. За всю историю наблюдений за природой человечество ничего подобного не регистрировало. Значит, в недрах земли произошло что-то неординарное.

– Что?

– Не знаю. Будем изучать. Нам невероятно повезло, что мы первыми наткнулись на Опухоль.

Сделав круг над сверкающей водяной горой, вертолёт повернул к лагерю.