Под струной

– Хорошо, – лаконично согласился Пак.

Ждать, однако, пришлось почти час.

За это время Пак заказал в местном пищеблоке горячие овощи, жареный рис с подливой из лун-томатов и белый китайский чай и успел получить заказ.

Иппун заявилась не одна, с ней был мужчина средних лет, явно не кореец, судя по горбоносому смуглому лицу и бородке.

– Чорджи, – представила она гостя, – мой помощник, специалист по снижению утомления.

Пак нахмурился. Ему вовсе не хотелось проводить время в компании с незнакомым человеком.

Иппун заметила его сдвинутые брови, засмеялась, затормошила, втолкнула в комнату.

– Он не надолго, и у него есть вино.

– Мне нельзя, – начал было сопротивляться Пак, – завтра я улетаю…

– Не волнуйся, мы тебя не споим, только расслабишься немножко. Чорджи хороший парень, весёлый, с ним интересно.

Пак сдался.

– Ладно, проходите, посидим полчасика.

Гости расположились в гостиной.

Иппун начала умело расставлять на столе принесённую еду.

Пак включил видеосистему, показывающую космические пейзажи.

Чорджи, улыбаясь, достал из-под куртки высокую красивую бутылку с этикеткой на русском языке: «Крымское золотое».

– Русское вино, вкусное, я пробовал, мне его вчера из России привезли. Откроете?

Пак отнёс бутылку на кухню, поискал штопор, не нашёл. В необходимый хозяйский набор штопор не входил. Бутылку пришлось относить обратно.

– Нечем.

Хохотушка Иппун предложила отбить горлышко приёмом кунг-фу, но её помощник достал складной нож, отщёлкнул спиральку штопора.

– Я захватил на всякий случай.

Открыли бутылку, разлили золотистое вино в пластиковые стаканчики, так как ни бокалов, ни рюмок у хозяина не было.

– За успешное выполнение задания партии и правительства! – подняла стаканчик Иппун.

Пак хотел спросить, о каком задании идёт речь, но посмотрел, как девушка пьёт, и сделал глоток сам.

Вино действительно оказалось вкусным, хотя и имело необычный «пузыристый» оттенок. Пак хотел спросить, из какого сорта винограда изготовлено вино… и полетел в темноту и тишину.

Чорджи подхватил его с одной стороны, не давая упасть, Иппун с другой, ловко поймала стаканчик с вином.

– На диван! – сказала она.

Они усадили безвольное тело – с открытыми глазами – капитана «Ынхи» на диван.

Чорджи достал из кармана прибор, напоминавший формой старинный мобильный телефон. Такими пользовались лет тридцать назад. Современные мобильные средства связи перекочевали в импланты или в кольца, серьги и браслеты.

С помощью упругой тесёмки Чорджи приладил прибор к голове Пака, а чашки – к ушам, нажал красную кнопку на торце.

В чашечках родился тихий шелест, сменившийся человеческим голосом.

Пак не отреагировал на эти манипуляции, глядя перед собой остановившимся взглядом.

– Убери всё, – кивнул Чорджи на стол.

Иппун быстро собрала пластиковые стаканчики в пакет.

– Остальное пусть стоит, очнётся, ничего не вспомнит, подумает, что заказал ужин и уснул.

Чорджи кивнул, убирая бутылку.

Процесс программирования длился всего три минуты.

На торце прибора мигнула синяя искра, и Чорджи снял его с головы хозяина квартиры.

Внимательно осмотрели комнату на предмет – не оставили ли следов, поудобнее усадили капитана «Ынхи».

– Он точно нас не вспомнит? – спросила Иппун.

– Нет, – оскалился специалист по снижению утомления. – Если вдруг что пойдёт не так, скажешь, что приходила, но он не открыл.

– Что теперь?

– Теперь ищем Хвана.

Речь шла о первом навигаторе «Ынхи».

Они вышли из квартиры Пака, и дверь со щелчком захлопнулась за ними.

* * *

Старт «Ынхи» следующим утром наблюдали со всех сторон не только работники полигона, но и прибывшие из первой столицы объединённой Кореи – Пхеньяна – члены военной комиссии.

Несмотря на то, что корабль назвали крейсером, его масса и размеры – сто метров в длину и шестьдесят в высоту – не тянули на эту категорию военных судов, однако взлетал он, используя эграны – электрогравитационные генераторы, вполне величественно.

Правда, комфортным проживание экипажа космолёта в жилом блоке назвать было трудно. Конструкторов корабля больше заботила техническая упаковка систем, особенно оружейных, и жилблок получился маленьким, не больше матросского кубрика на старинной морской шаланде. Однако корейских космонавтов это обстоятельство не смущало, они привыкли к тесноте и строгому армейскому подчинению.

Постояв в воздухе несколько секунд, крейсер снова начал подниматься в безоблачное небо в сопровождении десятка катеров военно-космических сил, сопровождаемый множеством видеокамер и глазами провожающих. Вскоре он исчез из виду в бездонной синеве, хотя был виден в глубинах экранов Центра управления полётами.