Ведьмина поляна – 2

– Не твоё дело!

– Тогда не лезь в пузырь, дружище.

– Ты здесь пришлый…

– Я здесь свой! И среди своих! Пришлый здесь ты! Всё, разговор окончен!

Орловец смерил Максима взглядом, решая подкинутую задачку, усмехнулся, пошёл прочь. Низкорослый, но широкий как комод, Сломанос потрусил за ним.

– И ещё, – сказал им вслед Максим, – обходи Любаву, друг! Она моя жена! Я не посмотрю, что ты командир!

Орловец споткнулся, но не остановился, скрылся в конце палубного коридора.

Максим вернулся в каюту.

– Ну ты даёшь! – с восхищением покрутил головой Малята. – Нажил врага! Он же собирается пойти во власть как сын управляющего!

– Да хоть как сын президента Америки, – с улыбкой махнул рукой Максим. – Я, может быть, тоже чей-то сын.

– Чей? – понял его по-своему пограничник.

Ответить засмеявшийся Максим не успел, в дверь стукнули, и на пороге появилась Любава.

– Ага, а я за вами, пора ужинать. – Она оглянулась. – Что вы сказали Гвидо? Проскочил мимо, даже не глянув.

Теперь уже засмеялся Малята.

– Макс его так отшил, что Гвидо зелёным стал.

– Что случилось?

– Сотник хотел отобрать хладуна. Ну, Макс и объяснил ему, что так делать не надо, пусть своего хладуна сам заневолит.

Малята накинул вязанку, протиснулся мимо Любавы.

– Я на камбуз, а вы тут полялякайте.

Дверь закрылась.

Муж и жена посмотрели друг на друга, потом обнялись…

* * *

Ночь на просторах Великотопи – нечто потрясающее! И хотя Максим с Любавой уже не раз попадали в такие условия, проведя на лопотопе больше десяти дней, они не преминули выйти на верхнюю палубу тримарана и полюбоваться ландшафтом мира, образованного складкой иных пространств.

Звёзд по ночам в небе Великого Болота не было. Его купол уходил в чёрную бесконечность, покрытую сеточкой слабого свечения, напоминающего паутину. Зато само болото тускло светилось изнутри, образуя своеобразный «городской» пейзаж, видимый с орбиты космической станции. «Городами» были скопления водорослей, кочек и мелких обитателей болота, формирующих нечто вроде планктона. Проплывая над ними, можно было любоваться ползущими струйками искр, напоминающими потоки автомобилей на улицах городов.

Изредка то там, то сям раздавались всплески, кто-то выныривал из водных окон и снова погружался в болото, издали доносился трубный рёв пополам с визгом – это подавали весть китоврасы и китобыки, местные «киты». Им отвечали свистом и шипением на разные голоса другие жители болота, невольно вызывая в памяти образы земных сирен и русалок.

Выбравшаяся на палубу пара простояла у поручней час и стояла бы дальше, если бы не сюрприз, уготованный им и всем морякам Великотопью.

Тримаран медленно плыл по россыпям «городских площадей», ориентируясь по перепадам магнитных полей, примерно на «юг» болота. Светило мира давно скрылось за горизонтом, на корабле приближался час отбоя, и большинство бойцов сотни улеглись спать. На обеих палубах оставались редкие пассажиры, да иногда пробегали матросы в синих робах.

Внезапно небо передёрнула бесшумная судорога – будто его как простыню встряхнули руки исполина! Светящаяся паутина в глубинах небесного купола на миг расплылась туманными струйками и облачками. А потом отозвалась Великотопь! Она вздрогнула, прогибаясь, как батут под ногами прыгуна, и выдавила вверх волдырь воды, начавший расползаться волной цунами во все стороны!

По всему колоссальному болотному океану прокатился низкий рык, закончившийся затихающим гулом.

«Светозар» сначала подскочил вверх всеми своими корпусами, соединёнными баком на корме, потом со стоном всех конструкций ухнул вниз, качаясь, как утлая лодчонка на волнах.

Раздались крики свидетелей катаклизма. Кто-то из стоящих на верхней палубе людей с воплем упал за борт. Засуетились выбежавшие из пристроек матросы.

Максим удержался на ногах и даже успел подхватить Любаву, отпустившую поручень.

– Чёрт! Это что за хрень?!

– Выдох Мрака, – едва слышно ответила девушка, прижимаясь к мужу. Её била дрожь.

– Что ещё за выдох?!

– Хорос говорил, близится Большой Схлоп. Наш мир скукоживается, трещит, разрушается, от краёв Роси откалываются целые куски и горы. Еурод вообще растрескивается, как лавовая корка, на части, поэтому конунг и рвётся завоевать нас, надеясь уцелеть на нашей территории.

– Мечтатель! – пробормотал Максим.

Любава не ответила, затихла у него на груди.

Волны на поверхности Великотопи улеглись, болото начало успокаиваться, в то время как его жители, наоборот, устроили гвалт. Особенно старались «настоящие» лягвы, использованные когда-то предками еуродцев для создания хладунов. Их кваканье было слышно даже в недрах корабля, не давая пассажирам заснуть.

Небо перестало зыбиться, и паутинный узор на нём засветился, как и прежде.

Тримаран остановился, окружённый взбаламученными полями «планктона», холмами водорослей и мшистых кочек.

Глава 3

Хорос допил вкусно пахнущий травами чай, поблагодарил хозяйку за вкусный завтрак и отправился в свой «намоленный» сотнями учеников исследовательский комплекс, называемый росичами Храмом Науки.

Жил он в городке Клетня, расположенном в десяти лигах (они же километры) от столицы края Микоростеня.

Клетня была копией Хлумани, разве что усадеб у неё насчитывалось побольше, и окружали селение не леса, а ухоженные разноцветные поля, несущие округе ароматы цветущих трав и мёда.

Архитектура зданий Клетни мало чем отличалась от архитектуры Хлумани, хотя были и отличия, особенно в изысканной геометрии научных блоков разного назначения. Впрочем, все они были выстроены в прекрасном гиперборейском стиле (шатрово-замковом), и рассматривать переливы фрактальных узоров стен и башенок можно было часами.

Клетня строилась по единому принципу с другими селениями Роси. Она состояла из трёх кругов строений, половина из которых принадлежала комплексу центра. Здесь работали восемь научных институтов (здесь называли их познаварами), изучающих физику, математику, историю, культуру и космогонию этого мира. В былые времена тот, кто хотел учиться дальше, мог свободно приезжать в Клетню и жить и работать в коллективах и на полях Роси ради пропитания. Но в последние тридцать с лишним вёсен сосед Роси Еурод буквально взбеленился, отравленный вирусом «богоизбранности» и морального разложения, развязал войну, и Клетню закрыли для посещений, чтобы уберечь научную базу Роси от провокаций выродков, как росичи называли жителей Еурода.

Сам Хорос жил и работал в физическом центре Клетни, расположенном на территории района, который можно было назвать кемпингом. Группа одноэтажных шатров окружала центральный коттедж в два этажа, напоминавший маковками большой храмовый комплекс где-нибудь в Кижах, тоже деревянный, но сложнее и красивее.

Двухэтажный коттедж физического «познавара» был не менее гармоничен и красив, чем остальные строения комплекса. Его украшали три маковки ярко-синего цвета, и все стены ажурного деревянного ансамбля были покрыты вязью, в которой сочетались северные руны, иероглифы, лево- и правозакрученные кресты (свастики и свахтистаны) и символы, имеющие сакральное значение для всей древнерусской культуры.

Хорос добрался до центральной «хоромины», здороваясь с сотрудниками центра, попадавшимися на пути, и расположился в думаделе, как здесь называли кабинеты.