День, который никогда не придёт

Они не шелохнулись. Смотрели на меня с совершенно пустыми лицами.

– Только недавно из деревни, чёрт их задери, – сплюнул Дребен. – Не понимают человеческого языка. Эй! Йо хора сиу!

Все как один вонзили лопаты в землю. Я вспомнил свои слова из вчерашнего письма к Марии, о том, что Дребен воспринимает велианцев как единый живой организм. Пожалуй, они правда могли произвести такое впечатление.

Работа двигалась споро. Лопаты застучали о крышку уже через десяток минут. Велианцы засуетились, скинули в могилу верёвки, вылезли наружу и взялись за концы. Ещё минута – и гроб стоит возле ямы.

– Вскрывайте, – сказал я.

– Здесь? – переспросил Дребен.

– Да, здесь. Я бы хотел как минимум убедиться, что тело внутри.

– О, это было бы не лишним, – странно усмехнулся Дребен. – Йо карси ор!

И снова велианцы не колебались. Двое вонзили лопаты в щель под крышкой, остальные навалились сверху. С жутким потусторонним стоном гвозди покинули свои места.

– Какого чёрта?! – выкрикнул я, кажется, в один голос с Дребеном.

Сначала мне показалось, что гроб заполнен землёй. Потом я понял, что «земля» шевелится. А когда она хлынула в разные стороны, стало ясно, что это – множество чёрных жуков. Круглые, размером с монету, выпущенную в честь недавнего юбилея Императора, они удирали из гроба в разные стороны, издавая шелестящие звуки своими хитиновыми надкрылышками.

Все опешили. Кроме, наверное, велианцев. Те спокойно стояли, позволяя жукам бежать по их голым ногам.

Я очнулся первым. Бросился бежать к стоящей на обочине машине. Схватил банку, побежал обратно, на ходу скручивая крышку.

К тому времени как я достиг могилы, почти все жуки исчезли. Лишь последний ручеёк, шелестя, утекал за ближайший крест. Я бросился к ним и поймал банкой одного. Тут же ловко перевернул банку, и жук упал на донышко на спину. Я закрутил крышку.

– И на кой чёрт он вам? – спросил Дребен.

– Разберусь, что это за тварь, и попытаюсь понять, как она оказалась в могиле.

Я поднялся с колен, отряхнул брюки и подошёл к гробу.

Что ж, я думал, что готов увидеть там всё. Но не такое.

В гробу лежал дочиста обглоданный скелет. Он таращился на меня пустыми глазницами и, казалось, издевательски улыбался.

– Как, говорите, его убили? – спросил я.

– Удар ножом в сердце, – усмехнулся Дребен. – Между рёбрами. Сделаете вскрытие, господин Пиньоль?

Присев на корточки, я осмотрел скелет. Уделил внимание рёбрам с левой стороны. Ни царапины. Сработали ювелирно. А всё остальное сожрали жуки.

– Зарывайте, – сказал я, поднявшись. – Йо хора сиу наоборот.

– Что ж, чёрт побери, большое спасибо, что так великодушно потратили наше время, – съязвил Дребен и тут же забыл о моём существовании.

Пока он орал на велианцев, я отошёл в сторону, глядя на сидящего в банке жука. Он не носился. Быстро понял, что бежать некуда. Теперь он именно сидел на задних лапках, передние подняв. Тело его составляло угол градусов сорок пять к горизонту. Казалось, жук молится.

Я машинально посмотрел туда, куда были направлены его лапки и увидел там, за последним рядом крестов, фигуру человека. Как давно он там стоял?

Это был, должно быть, велианец. Смуглый, но такой старый, что сияния кожи практически не было заметно. Ветер трепал седые волосы и бороду, колыхал просторную накидку. Назвать местное национальное тряпьё одеждой не получалось. Это был просто длинный прямоугольный кусок материи с дыркой для головы посередине. Его перетягивали верёвками, так и ходили.

Старик почувствовал мой взгляд и отвернулся.

Я моргнул. Старика не было.

5

После кладбища я отправился в заведение, которое здесь было одновременно и столовой, и кафешкой, и баром. Над дверью вывеска: «У Марни». В ранний час посетителей не было, я едва дозвался заспанного мужика. Не то хозяина, не то официанта, не то бродягу, который зашёл с улицы и улёгся подремать. Спросил кофе и яичницу с сосисками.

Еда оказалась на вкус как резина, а за паршивый кофе с меня содрали столько, что я заволновался, нет ли в чашке алмазов.

Банку с жуком я поставил на стол, перед собой положил блокнот и стал делать заметки. Полезно выгрузить информацию из головы, посмотреть на свои мысли непредвзятым взглядом.

– Детектив Карлос Пиньоль? – услышал я голос.

Поднял голову, увидел запылённого мужчину с длинными острыми усами на усталом лице. На куртке была нашита звезда, на шее болтался выцветший красный платок.

– Верно, – сказал я.

Он протянул руку:

– Крейбенст Франс. Шериф.

Я встал и пожал пыльную руку. Не дожидаясь приглашения, Крейбенст сел и положил шляпу на мой столик, от неё поднялось облачко пыли и улеглось на остатки несъедобной пищи.

– Чем могу быть вам полезен? – спросил я, вернувшись на своё место и закрыв блокнот.

– Это я надеюсь быть вам полезным, – сказал Крейбенст. – Бернард – убитый наместник – брат моей жены. Такая история. А этот Дребен… – Он покачал головой.

– Так вы были близки? – спросил я.

– Нет! – поморщился Крейбенст. – Они не сказать чтобы сильно ладили. Но это одно. А когда убивают брата – другое. Понимаете?

– Ещё бы. – Я пригубил кофе. – Вы осматривали место преступления?

– Кому бы ещё его осматривать, как не мне. Если зайдёте в участок, я покажу фотографии. На них мало что интересного. Кровь, кровь, кровь… Мёртвое тело в середине.

– Орудие убийства?

– Нет.

– Какие-нибудь следы?

– Ничего, детектив Пиньоль.

– Зовите меня Карлос.