Нелюди, противостояние III. Остров

– И тем не менее… – Заключенный удивлённо проследил за взглядом следователя направленным в угол, – резкое похолодание помогло армии и.. враг отступил.

– Скажите… – Ксения поднялась и вошла в туман дыма словно хотела тактильно ощутить чье-то постороннее присутствие в камере, – вы в первых показаниях придерживались того, что, обнаружив тело сразу сообщили в милицию о страшной находке. – Ксения обернулась к заключенному разогнав папиросный туман и увидела обычную тень Трофимова отброшенную от тусклой лампочки замазанного наполовину краской фонаря камеры, – Но между вашим выходом из клуба и обращением в милицию, разница в полтора часа, тогда как от клуба и местонахождения тела девочки расстояние не более пятисот метров, а ближайший телефон автомат так вообще в десяти метрах от места… происшествия. Где вы были всё это время?

– Я молился… – Спокойно ответил заключенный. В момент этих просто сказанных слов, его первоначальный страх отсутствовал в глазах.

– Вот как?.. – Ксения села, напротив заключенного посмотрела на его уставшее от жизни или мук заключения лицо, – то есть, по вашей версии: мольба – обращённая к… богу, здесь сыграла с вами злую шутку. Вы понимаете, что эта временная задержка и является основным поводом для вашего обвинения в насильственных действиях и убийстве?

– Иногда мольба во имя прощения и спасения чьей-то души… – Трофимов нервно дернул головой и посмотрел в окно через решетку на не доступное для него теперь небо свободы, – приносит страдания просящему за других…

– То есть… – Ксения закрыла папку с делом перед ней сидящего насильника, – даже если это прощение настоящего убийцы, и страдания, просящего за него равны суровому наказанию за содеянное преступником?

– На всё воля Божья… – Заключенный снова взглянул в окно на небо и перекрестился словно именно для этого оставленной свободной от наручников рукой, – значит это мне за грехи…

– Да это просто немыслимо, – Ксения сложила руки на груди рассматривая сидящую перед ней жертву системы и собственной фанатичной веры, – вас расстреляют, понимаете и очернят ваше имя?! Во имя чего? Во имя господа бога вашего?! Ваших детей и вашу семью будут призирать. Это клеймо на всю их жизнь. О них то хоть, подумайте! Если уж на самого себя во имя несуществующих идеалов наплевали....

– Они справятся, – Обвиняемый как-то легко и радостно улыбнулся ей в ответ, – они сильные… А Он, – Заключенный указал кивком головы в сторону окна, неба и предполагаемого бога, – Он разберётся и расставит в дальнейшем всё по своим местам…

Теперь он с уверенностью смотрел ей в глаза. Полное отсутствие страха перед грядущим. Ксения резко и шумно поднялась и подойдя к двери, звонком вызвала солдата охраны.

– Вы вот тоже сильная, и вы справились, – снова улыбнулся ей Трофимов пряча не скованной наручниками рукой, оставленные ею на столе папиросы в кармане одежды, – хотя вам очень много еще предстоит…

– Я Трофимов, даю вам три дня, чтобы подумать и изменить показания! – Она даже не повернулась к нему, чтобы не встретится с его полным уверенности взглядом.

– В этом нет необходимости…

– Идиотизм, основанный на фанатизме и идолопоклонничестве! – Процедив сквозь зубы Ксения, едва не сбив выводного поспешила на свежий воздух по мрачным и отвратно пахнущим коридорам изолятора.

Она нашла Кочубея в столовой.

–Товарищ майор, Иван Алексеевич! – Она буквально свалилась на стул напротив протирающего столовые приборы своего непосредственного начальника, – Этот Трофимов, он ведь ни в чем не виноват… Это очевидно! И где его признание?! В деле его нет. Это что, очередная ваша проверка?!

– Ксения Павловна, дайте спокойно поесть… – Кочубей оглянулся, отвечая улыбкой на направленные к ним взгляды коллег и сослуживцев по управлению. – Давайте поговорим о работе позже…

– О каком спокойствии может идти речь!? – Ксения перешла на шепот, – его расстреляют по решению суда и.., по милости системы, тире – вашей милости, а он ни в чем не виноват! – Ксения под строгим взглядом начальника закусила фалангу пальца своей руки.

– Я знаю…

– Как!? – Ксения замерев ошарашенно смотрела на майора, спокойно отделяющего ножом и вилкой кожу курицы от мяса.

– Так… – Кочубей, театрально отрезав небольшой кусочек мяса положил его в рот, – он… – прожевав майор выразительно взглянул на свою коллегу, – собственноручно написал чисто сердечное признание. Что я могу сделать в подобной ситуации? Бумагу с признанием передали работники изолятора, следователю, ведущему дело. Вы работаете с ним в качестве консультанта и на результат влиять не можете. Но ваше компетентное мнение…

– Вы также демонстративно, как едите этот кусок птицы, – Ксения, оглядев до этого укушенный палец зашептала снова, со стороны выглядя шипящей змеей перед броском на своего врага, – отправите в жернова судебной системы и затем на смертную казнь невинного человека… вас ничего здесь не смущает?

– Ни капли… – Её начальник лишь для ответа прерывал пережевывание пищи.

*

Лагерь проснулся от тревожного боя на рассвете. Мужчины вскочив с деревянных настилов схватив свое не хитрое оружие выбегали из слабо освещенного помещения барака. Женщины спросонья путаясь в шерстяных одеялах и накиданной сверху них одежде со страхом во взглядах смотрели на сборы мужчин и испуганные лица друг друга.

– Кто-то снова пропал?.. – Елизавета Никишина натянула шерстяную шапку на уши, видимо пытаясь так спастись от звуков тревоги.

– А то и того хуже – убили… – Агнесса Францевна со спокойствием вытянув платок по диагонали рассматривала какой стороной его лучше одеть.

– Неизвестно ещё, что лучше в нашем случае… – Мария встав на колени на своей кровати пробовала рассмотреть сквозь стекло окна происходящее на улице, но видела лишь только мелькающие тени мужчин в свете факелов.

– Почему?.. – Бурятка Баяма, смотрела на всех по очереди своими черными глазами.

– Ну, наверное, лучше просто умереть легко, а главное быстро…, чем испытать на себе то, что почувствовали Измайловы. И опять же… – Мария махнула в непонятном жесте рукой, – неизвестно что хуже: быть главной жертвой или наблюдать за ее мученьями. Слышали, как он кричал ночью?..

– Ага…

– Ужас!

– Я потом долго ещё не могла уснуть… – Плаксиво протянул кто-то из женщин.

Все посмотрели на стенку где за разделяющей помещение барака тонкой деревянной перегородкой предположительно находился Измайлов.

– Девочки, – Москвичка Тоня Баулина поежилась, приводя волосы в порядок и приняла от услужливой Баямы кружку с водой, – а вы видели даты на крестах на кладбище возле церкви?

– Нет… – нестройно ответили представительницы слабого пола.

– А что там? – Агнесса Францевна затянула плотно узел платка на затылке, принимая образ колхозницы-передовицы.

– Там непонятно всё… – Тоня отвлеклась на крик ругани снаружи и затем продолжила, понижая голос, – или есть дата рождения, на остатке креста или из-за повреждения его древесины отсутствие числа смерти или на оборот – нет даты рождения, а день смерти человека прописан чётко… Или ещё… сохранившиеся надписи гласят, – Она обвела взглядом весь притихший и слушающий её женский коллектив, – к примеру, похоронен комсомолец… такой-то такой, а дата смерти 1896, что напрочь противоречит логике, и наоборот – офицер царского полка, павший смертью храбрых здесь на острове(!) – захоронен в 1930 году в момент расцвета социалистической республики, каково!?

– Ересь какая-то! – Фыркнула Агнесса Францевна, отказываясь от протянутой ей кружки воды. – И вы почему туда ходите?! Когда всем строго на строго в приказном порядке?!

– Это было ещё до… – Покраснела Баулина под пристальным взглядом более старшей женщины и добавила, понимая, что ей не верят: – и в дневное время, – взглянула на бурятку, – манит туда как-то…

– А ты… – Мария отвернувшись от окна, посмотрела на Тоню внимательно рассматривая ту, – внутрь церкви заходила?..

Ответить открывшей было рот москвички не дал вбежавший Петров. Подбежав к ведру с водой и кружкой зачерпнув, принялся жадно пить воду.

– Ну! – Почти стройным хором крикнули на него женщины.

– Пропали Деев и Веткин, – он глотнул еще раз и выдохнул: – вместе с баркасом…

Женщины одновременно повернув головы посмотрели на пустые места где обычно спали озвученные Петровым сотоварищи. В суматохе сборов по тревоге никто и не заметил их отсутствие.

– Пропали… – Улыбнулась Агнесса Францевна, подымаясь со злостью «воткнув» руки в свои бока, – уплыли!

– Кто-нибудь помнит, когда они легли спать? – Мария осмотрела лица и расширенные глаза присутствующих…

– Веткин вернувшись с поисков и не ложился… сразу ушёл помогать Дееву…

– Значит ушли ночью… и спланированно. – Мария вскочив направилась к выходу.

– Вряд ли… – задумался Петров посмотрев ей вслед, – ночью большой риск наскочить на камни… да и насколько я помню, навыков управления судном ни у того, ни у другого не было…