Золотая коллекция. Однажды в Чернобыле

Но рожа у второго номера все равно оставалась страшно недовольная, словно с размаху в коровью лепешку наступил.

Тайга стоял позади шагах в десяти и терпеливо дожидался, пока Паленый закончит шаманить. Наконец помощник ведущего негромко уронил:

– Один…

Лаконичное «один» в устах сталкера-ветерана, которые, как правило, не слишком любят на маршруте языком работать, означает: «Один из щенков, быстренько подошел ко мне».

Как раз перед этим закончилась моя очередь служить живым минным тральщиком. Такой у нас был изначально установлен график: два раза подряд идет вперед в сомнительных местах Калбасишвили, потом два раза я, потом два раза Килька. И снова по кругу: Калбас, я, уголовник.

Тайга в тот раз еще обсчитался и хлопнул меня по плечу – вперед, дескать, радиоактивное мясо, не заставляй моего драгоценного помощника ждать. И я даже действительно шагнул вперед: приказ ведущего – закон для «отмычки», это я усвоил накрепко. Мало ли какие у ветерана соображения. Если он вне очереди посылает вперед именно тебя, значит, так надо, от этого может зависеть судьба всех.

Однако Килька испуганно мотнул головой – типа моя очередь, командир, – и Тайга не стал настаивать. Я замер на месте, а Килька, осторожно переставляя ноги, словно по болоту или тонкому льду, побрел к Паленому.

– Шустрее, – раздраженно бросил тот.

Тайга двинулся следом за «отмычкой» и выглянул из-за плеча помощника. Несколько минут ветераны хмуро переговаривались вполголоса, а потом выслали Кильку на маршрут и стали сосредоточенно смотреть, как бывший уголовник медленно поднимается по склону холма.

Паленому по-прежнему что-то не нравилось, его красную рожу довольно серьезно перекорежило сомнением, как передок у той «Хонды», которой я на скользком повороте въехал в лобовуху перед армией. А вот Тайга был безмятежно спокоен, и я в принципе склонен был с ним согласиться. Никаких видимых причин беспокоиться лично я на горизонте не наблюдал.

А потом Килька неловко шагнул вперед – и на том самом месте, где только что беспрепятственно легли рядом два болта-маркера Паленого, в буквальном смысле слова провалился под землю.

Со стороны это выглядело так, словно под ногами у него внезапно проломился лед, что-то оглушительно треснуло, как взорвавшаяся петарда, и «отмычка» с головой ухнул в черную ледяную пучину. Или кто-то чрезвычайно сильный яростно рванул его снизу за ноги.

Килька успел только нелепо взмахнуть руками, и через мгновение от него уже не осталось и следа. Дерн, в котором он утонул, по-прежнему выглядел нетронутым, только пошло по окружающей траве такое легкое колыхание – это при полном безветрии-то.

Да еще показалось мне, что пару мгновений после этого раздавалось едва уловимое потрескивание, вроде статических разрядов или щелчков счетчика Гейгера. Может, действительно показалось.

Похоже, пробрало не только нас с Калбасиусом, но и ветеранов. По крайней мере, они долго молчали, сосредоточенно переваривая произошедшее.

На тропе возникла новая коварная ловушка, и теперь следовало срочно соображать, как с этим жить дальше. Хотя бы как выбраться из Зоны в этот раз. Если после очередного катаклизма на привычных маршрутах появилась такая хрень, «отмычек» до Периметра может и не хватить.

Уже потом бродяги из бара «Шти» назвали эту штуку «глотатель». Дрянь штука, хотя попадается, к счастью, довольно редко. Но если уж попадается, то жертву себе находит непременно, как «зеркальное пятно».

Паленый бросил болт влево, на девяносто градусов от прежнего маршрута, и повел нас в обход:

– Давайте, девоньки.

За это постоянное «девоньки» я его иногда был готов убить. Но мне требовался опытный наставник, чтобы стать ветераном, не учась на собственных ошибках, каждая из которых запросто может оказаться последней. А убить его я всегда успею, если только Зона меня не опередит.

Когда мы покидали Полигон, нагруженные хабаром, уже потихоньку смеркалось. Тайга все чаще озабоченно поглядывал на небо, в котором самым безумным образом закручивались причудливые облака, как и всегда над Зоной.

Было совершенно понятно, что в таком темпе до темноты нам с Технопрома не выбраться, а ускорять темп здесь может только псих-самоубийца. На Технопроме под каждым деревом прячется «птичья карусель», а «мухобойки» и «трамплины» напиханы так плотно, что десять раз подумаешь, прежде чем просто с места сдвинуться.

Не знаю, как насчет психов, а самоубийцами наши ветераны не были точно.

Я еще ни разу не ночевал в Зоне и, честно говоря, не очень-то и хотелось. Много всякого нехорошего рассказывают бродяги о проклятой территории, укрытой мраком. Говорят, в сумерках тут такое вылезает из нор, что и подумать страшно, не то что увидеть. Ну его к монахам.

Однако ветераны, похоже, не были особо напуганы мрачной перспективой заночевать внутри Периметра. Очень недовольны – да, но не напуганы. Это немного успокаивало.

Мы медленно продвигались в сторону Чернобыля-4, часа полтора, пока еще можно было хоть что-то разобрать невооруженным глазом, а затем выбрались к заброшенной деревушке с полусгнившими хатами. Здесь, в густых украинских сумерках, Тайга и объявил, что пора остановиться – самое время и место.

Мы расположились в развалинах двухэтажного кирпичного дома, которые Паленый тщательно проверил дозиметром. Пес его знает, что тут было до первого взрыва – какая-то поселковая администрация или, может, школа. Сейчас тут не было ничего, кроме голых ободранных стен, кое-где еще сохранивших следы побелки. Превышение фона в развалинах оказалось совсем небольшим, едва ли способным напугать даже мирного городского обывателя. Сталкеры на такие пустяки вообще внимания не обращают.

Если бы ожидался Выхлоп, пришлось бы, конечно, искать что-нибудь более капитальное, желательно с погребом или подвалом поглубже. Однако поскольку нам просто требовалось пересидеть где-нибудь ночь, имея минимальную защиту от ночных хищников и светомаскировку от военных, полуразрушенный домик вполне годился.

Иван Тайга быстро и умело сложил малодымный и малозаметный охотничий костер – прямо на полу, на закопченном жестяном листе, на котором еще угадывались выцветшие буквы: «…ЦИОННАЯ ОПАСНОС…». Наш ведущий мало того что легендарная местная фигура, так еще и бывший сибирский охотник, и его таежные навыки выживания на враждебной человеку территории здорово помогают в Зоне.

Четверть часа спустя по помещению уже вовсю полз аппетитный дух разогретой в котелке тушенки, жидкий дым вытягивало в рваное отверстие в потолке, а мы сидели вокруг костра на пластмассовых бутылочных ящиках, которые стащил сюда какой-то домовитый сталкер (да сам Тайга и стащил, наверное, когда ночевал в этой хате в предыдущий раз), и трепались вполголоса, предвкушая скорый ужин.

– Вот так оно и получилось, – рокотал Паленый, пока мы с Калбасеном его внимательно слушали и мотали на ус новую информацию. – После первого взрыва на Чернобыльской АЭС в восемьдесят шестом году военные долго мудрили тут что-то… Вроде бы секретный проект мастрячили. Ну, типа из тридцатикилометровой зоны вокруг станции всех эвакуировали из-за радиационного заражения, поэтому армейским проще стало соблюдать здесь режим абсолютной секретности. Нарыли катакомб всяких, бункеров, подземных коммуникаций… – Он зачерпнул ложкой из котелка, подул, попробовал. Покривился: не готово еще. – Все верхние уровни изрыли, что твои кроты! Несколько энергоблоков станции, кстати, еще долго работали и после катастрофы. Надо же было обеспечивать энергией все эти военные разработки. Вот так к ЗГРЛС «Чернобыль-2», которую тогда называли Дуга, а сейчас кличут просто Радаром, прибавилось еще несколько объектов – лаборатории на Технопроме, подземный комплекс в Мутной долине, бункеры всякие в непосредственной близости от Четвертого энергоблока… Думали, офигенное оружие получится. А станция потом возьми да и взорвись еще раз! – Он яростно треснул себя ложкой по раскрытой ладони. – Вот тогда, в начале века, тут и начался настоящий ад, когда все эти военные разработки вырвались на свободу. С тех пор бродить по здешним местам стало не то чтобы вредно для здоровья, как раньше, а смертельно опасно…

Словно подтверждая его слова, снаружи, за несколько домов от нас, раздался жуткий вой: ночные твари вышли на охоту. Это не была дохлая собака, даже чернобыльский лев не сумел бы так басовито и раскатисто завывать. Калбасаускас заметно напрягся, завертел головой.

– Это что? – спросил он настороженно.

– Кто ж его знает, – флегматично проговорил Тайга. – Какая-то местная ночная пакость. Да ты не дрейфь, салага. К костру они не пойдут, разве что излом. Но последнего видели в Зоне три года назад…

– Что еще за излом? – тут же сделал стойку я, любопытный, как все страусы.

Нет, на самом деле любопытство тут ни при чем, просто в Зоне лишних сведений не бывает, это я уже четко просек. Всякий подслушанный сталкерский треп может быть чертовски полезен, особенно о каких-то неведомых тебе вещах.

Конечно, велика вероятность нарваться на тупую местную легенду вроде Черного Сталкера, но с тем же успехом можно услышать что-то действительно важное. И, что характерно, совершенно бесплатно – а ведь в Зоне любая информация денег стоит, между прочим.

– Хитрая тварь, – отозвался Паленый, деловито помешивая варево в котелке. – И вечно голодная. Берегись излома, парень. Говорят, они служат Хозяевам Зоны…

– А кто такие Хозяева? – последовал очередной закономерный вопрос. Я намеревался задавать вопросы до тех пор, пока старшой не осерчает и не пошлет меня подальше. Краем уха я уже кое-что слышал о Хозяевах, но мне требовалось больше оперативной информации для анализа.

– Это те, кто тайно управляет здешними местами. То ли люди, то ли нет. Никто никогда их не видел. – У Паленого был ярко выраженный белорусский выговор – казалось, все слова он произносит на вдохе, словно ему мучительно не хватает воздуха. – Говорят, без их ведома ничего в Зоне не происходит.

– Да не существует никаких Хозяев Зоны, не стращай зря салагу, – осек его Тайга. – Это всё сталкерские байки.

– Нет, зря ты, – обиделся Паленый. – Зоной явно кто-то управляет. Не бывает никакой зоны без смотрящего. Понял? Бугор в законе должен постоянно держать руку на пульсе, иначе за колючкой начинаются разброд, беспредел и анархия…

– А у нас здесь, за колючкой, закон и порядок? – парировал Тайга. – Что называется, ходи да оглядывайся. Полнейший беспредел…

Второй номер хотел азартно возразить, уже и рот раскрыл, но за стеной внезапно послышался громкий шорох, на этот раз совсем рядом с нами: кто-то осторожно, но неуклюже, то и дело оскальзываясь на кучах колотого кирпича, приближался к выбитой двери нашего убежища.

Глава 2

Бомж

Сибиряк быстро вскинул широкую заскорузлую ладонь: убили разговоры, радиоактивное мясо!

– Эй, сталкеры! – хрипло донеслось из темноты. – Поздорову, бродяги. К костру пустите?

– Поздорову, брат, – отозвался Тайга, не опуская ладони. – Оружие есть?

– Угу…