Без Веры…

– Не стоит благодарности, Евгений Ильич, – вежливо расшаркался я, и уже собрался уходить.

– Постойте, Алексей! – остановил меня новый знакомый, – Я так понимаю, вам и другие предметы даются столь же легко?

– Точные науки не хуже, – отвечаю весьма уверенно, – По остальным в табеле не ниже четвёрки.

– Однако! – восхитился тот и внезапно засиял стоваттной лампочкой и сдвинул шляпу на затылок с таким видом, будто только что решил сложную задачу.

– Алексей… – вкрадчиво поинтересовался Тартаринов, – я надеюсь, вы даёте уроки частным образом?

Глава 7

Житиё моё

Проснулся я минут за двадцать до звонка будильника и некоторое время лежал в полудремоте, отходя ото сна и сонно моргая. От окна тянет утренним холодком, портьеры ощутимо колыхает ветер, и от того в комнате очень свежо.

– Потягушечки, – сладко простонал я, выгибаясь самым причудливым образом и чувствуя приятную истому, – э-эх…

Полежав ещё с минутку, сажусь на кровати и выключаю будильник, на котором нет ещё и пяти часов, одновременно нашаривая ногами тапки. Раздёрнув портьеры, немножечко поглазел на просыпающийся двор, где уже возятся в пыли куры, а кто-то из стариков, согнувшись в три погибели и чертыхаясь, мастерит что-то подле дровяного сарайчика.

Небо сегодня облачное, сырое, беременное дождём, и ещё непонятно – развиднеется потом, или будет лить весь день с небольшими перерывами. Но впрочем, настроения мне это ничуть не портит. Не ливануло бы с самого утра, а потом – пусть!

– Ах да… – едва ли не в последний момент накинул на себя верх пижамы, и только затем вышел из комнаты. Сплю я в пижамных штанах, и спал бы вовсе без них, но спросонья, когда встаю ночью в туалет, просто забываю их одеть. Привычка из той ещё жизни, накрепко въевшаяся в подсознание и перенёсшаяся со мной в это время.

Ну некого было стесняться! А теперь увы… не один живу, и если наткнусь в таком виде посреди ночи на девочек, скандал в нашем благородном семействе может выйти знатным!

– Доброго утречка, Алексей Юрьевич, – поприветствовала меня высунувшаяся из кухни заспанная Глафира, – рано вы севодни.

– Утро доброе, Глафира, – отвечаю ей приветливо, – Выспался!

– Вам чичас што сготовить, али опосля? – осведомляется служанка, прикрывая крепкой ладошкой зевающий рот.

– Хм… – я задумываюсь, – давай часикам к шести. Омлет с ветчиной из двух яиц и пару гренок.

– С зеленью омлет-то? – интересуется женщина.

– На твоё усмотрение, – улыбаюсь ей, – у тебя невкусно не бывает.

Засияв рябым солнышком, Глафира скрылась на кухне, а я наконец получил возможность умыться.

Вернувшись в комнату, запер за собой дверь, скинул пижамную куртку и принялся за упражнения. Я не то чтобы ярко выраженный жаворонок, вот уж нет!

Знаю… знал людей, которые могли, едва проснувшись, упасть с кровати и начать отжиматься. После – лёгкий завтрак, пробежка и спортзал, причём для них это как само собой разумеющееся, без ломки организма через колено.

Я же, хотя и просыпаюсь достаточно рано, на пик физической и интеллектуальной активности взбираюсь не ранее, чем через полтора-два часа. Но раз уж проснулся… чем сидеть в своей комнате и читать по десятому разу беллетристику, лучше уж разомнусь как следует!

Комнатушку у меня маленькая и похожая на пенал. Кровать у входа, шкаф и письменный стол у окна. На узком проходе лежит ковровая дорожка, которую во время разминки приходится сдвигать, иначе она сильно ездит под ногами.

С утра никакой серьёзной физкультурой не занимаюсь. Обычная суставная гимнастика и растяжка – очень осторожно, памятуя не только о собственной замечательной гибкости, но и о "привычном вывихе сустава".

Затем, размявшись и прогревшись, элементарные упражнения на подвижность, но опять-таки, без перебора. На всё это уходит от двадцати до сорока минут, в зависимости от настроения и самочувствия.

Я не сторонник "механической" системы, когда всё выполняется по часам. С моим квёлым организмом надо поосторожнее, и уж тем более – никаких рекордов!

Под босыми ногами иногда поскрипывают полы, но впрочем, еле слышно. Вбиваю в это тело элементарнейшую базу – боксёрский челнок, одиночные удары, двойки, уклоны и нырки, и разумеется – простейшие удары ногами.

Я прекрасно знаю, что надо делать, но знать и уметь… так себе получается. Не то чтобы совсем хреново, нет… Но в этом теле я не занимался вообще ничем, хотя бы отдалённо похожим на спорт, если не считать за таковой нечастые игры в бабки и казаки-разбойники. Даже в городки почти не играл!

На дачу мы выезжали в последний раз, когда мне было семь, да потом несколько раз гостили у знакомых и дальней родни, приезжая на выходные. Соответственно – ни верховой езды и длительных прогулок по лесу, ни гребли и плавания, ни…

… в общем, всё грустно. Базы, хоть какой-то – ноль! Единственное – гибкость и реакция замечательные.

Нет, я в общем-то не жалуюсь! Тело как тело… не хуже многих. Да и тренерский мой опыт говорит, что ничего особо страшного нет, и не таких за год-два на приличный уровень вытягивали.

Неприятно просто. Недавно ещё – полная уверенность в собственных силах и готовность хоть прошагать с рюкзаком целый день горными тропами, а хоть бы и дать в морду парочке футбольных фанатов из Британии, приехавших интересно провести выходные, и втягивающих в свой "культурный досуг" совершенно посторонних людей.

А сейчас… я вздохнул, встал в боевую стойку и…

… шаг – удар, шаг – удар… неторопливо, технично, без фанатизма.

В качестве заминки – растяжка, но в этот раз полноценная. Поперечные шпагаты, продольные… легко! Встать на мостик, касаясь затылком пола у пяток – раз плюнуть!

Поймал себя на мысли, что если бы не мигрени и неважное здоровье вообще, то и чёрт бы с ней, с прежней мускулатурой и ростом! Рожу бы поприглядней, это да…

Отзанимавшись, наскоро смываю пот холодной водой и иду на кухню, где уже доходит омлет. Запах… а на вкус ещё лучше! Я не сторонник теории "в прошлом было лучше", вот уж нет. Скорее возраст сказывается, когда все вкусы острее воспринимаются. Но…

… вкусно!

Пока ем, Глафира рассказывает мне разные разности из жизни сообщества слуг, новости с рынка и тому подобные малоинтересные вещи, которые я воспринимаю как звуковой фон. В этой ерунде мелькает порой важная информация, а я, как студент со стажем, умею вычленять её из мутного потока информационного сора. Да и так… полезно знать, чем дышат и что думают обычные люди.

– Чаю? – предлагает служанка, видя, как исчезает омлет в тарелке, – На травках!

– А… давай! – в деревнях "китайскую траву" пьют по большим праздникам, и чаще всего – спитую. Дорого!

Чай пью без сахара, я вообще не большой охотник до сладкого. Зато зубы без единой дырки, в отличие от отца и сестёр, регулярно страдающих от зубной боли.

В охотку могу съесть розетку варенья, но нам, детям, достаётся оно редко, и в обычное время держится запертым в буфете. Да и не часто она бывает, охотка. В последний раз варенье ел не потому даже, что хотелось, а потому, что после ухода прежней служанки Глафира принимала хозяйство и внезапно вылезла "неучтёнка".

Чёрт его знает… скорее всего, Фрося делала какие-то запасы для себя, вот и всплыло старое варенье. Через "не могу" тогда ел, просто из-за детских воспоминаний, что это – деликатес, который бывает только по воскресеньям и праздникам. А тут – ешь, не хочу! Ну да сёстры и уговорили… и пусть. Не часто у них, сладкоежек, такая возможность бывает.

Не принято в этом времени баловать детей. Варенье под замком в буфете, яблоки или сливы – под счёт, персики и виноград – для гостей… Дорого!

Садоводство в Российской Империи почти исключительно на Юге, а в Подмосковье всё больше яблоки, из которых верхом изыска считается антоновка и ещё два-три сорта похуже, кисловатые вишни и крыжовник.

В магазинах выбор побольше, но на взгляд человека двадцать первого века скуден донельзя! Из привычных мне фруктов и ягод, хоть сколько-нибудь доступных семье вроде нашей, только апельсины, которые покупаются поштучно для болящих и к праздникам.

А так… местные яблоки, есть которые можно только тогда, когда слаще морковки ничего не едал, стоят три копейки за фунт. В сезон! Хороший виноград может стоить полтора-два рубля… а на эти деньги можно недурно отобедать в ресторане.

В общем, для меня это ещё один повод уехать туда, где большую часть года тепло, на улицах растут пальмы, а политическая ситуация если и меняется, то не в результате революций и переворотов.