Мои воспоминания

Был настоящий земледелец и труженик. Трудился не покладая рук на своей земле, доставшейся ему по наследству от родителей. Нет, помещиком он не был, на своих десяти гектарах земли он трудился сам, со своими родственниками. Когда подросли дети, то и с детьми. Батраков он не нанимал, управлялись сами. Построил ветряную мельницу, на реке построил водяную мельницу, которую выписал из Америки. Наряду с выращиванием сельхозпродукции и выращиванием крупного рогатого скота, занимался помолом муки. Хозяйство было большое. Восемь лошадей, двенадцать коров, пятьдесят овец, ну а гусей, уток, индеек, кур – да кто их тогда считал. На его мельницы приезжали со всей округи. Поскольку только его мельницы разделяли муку на высший сорт, первый сорт и грубый помол. Оборудование все-таки импортное. Для бедняков он делал помол бесплатно, понимая их тяжкую долю. Для вдов с детьми из своего села всегда давал на зиму по мешку своей муки. А вот пьянствующих и бездельников он ненавидел. Гнал их в шею, когда приходили к нему клянчить денег или муки. Но вот пришла революция 1917 года. Большевики захватили власть в России. Те бездельники и пьяницы, которых он гнал в шею, стали теперь властью. Пока шла гражданская война моего деда не трогали, всё-таки он помогал бедноте, да и Красной армии поставлял продовольствие. Но вот пришло время, когда голодранцам дали волю на раскулачивание. Однако долго не трогали моего деда. Поскольку он при создании колхозов отдал туда часть лошадей и коров. Да и хлеб поставлял исправно по продразверстке. Но пришел Ленинский указ об окончательном раскулачивании, и игра деда как он говорил: «В поддавки с властью» ему не помогла. Сначала отобрали мельницы. Затем конфисковали весь скот, оставив одну лошадь и по корове на семь. Мой дед понял, что власть эта гнилая и быстро выдал замуж своих дочерей за середняков, отдав им все, что положено для хозяйства и в придачу по чугунку золотых царских червонцев, а это целое состояние, по тем временам. Не успел, да и не захотел он уехать с сыновьями из России, хотя ему многие это советовали. И в 1922 году был арестован вместе с его сыновьями, как кулак и «мироед». Конфисковали все его имущество и отправили в «Соловецкий лагерь». Там он и умер в 1933 году.

Его жена (моя бабушка) Прасковья Корнеевна родилась в 1871 году, умерла в 1929 году в период раскулачивания от инфаркта, как тогда говорили (от разрыва сердца) не выдержала ареста мужа и сыновей, изъятия нажитого непосильным трудом имущества большевиками. Её не арестовали потому, что она не была расписана в ЗАГСЕ со своим мужем, а лишь повенчана в церкви, что большевики не признавали за брак.

Но их сыновья и дочери продолжали жить. Старший сын Стефан – 1899 года рождения, после начала войны 1941 года ушел на фронт, воевал в штрафной роте, а после ранения получил реабилитацию, вернувшись с войны жил еще долго. Умер он в 1957 году, когда ему исполнилось пятьдесят шесть лет. Пережитое, да и ранение сделали свое дело.

Старшая дочь Устинья – 1901 года рождения, вышла замуж родила двух сыновей и двух дочерей. Её муж Минко ушел на фронт и там погиб. Моя тетка Устинья испытала все тяжесть вдовьей жизни и жизнь при немецкой оккупации. Но детей подняла. Сыновья были угнаны в Германию на рабский труд. В последний год войны их освободила Красная армия, и они добровольцами ушли на фронт. Вернулись домой после Победы в 1945 году. Петр работал завучем в школе, Вячеслав работал в колхозе. Старшая их сестра Надежда уехала из села. Младшая их сестра Нина, тоже работала завучем в школе, как и Петр.

Средняя из дочерей Галина – 1903 года рождения, вышла замуж за Хоба – Козенок Терентия. Дядя Терех, так его все называли, быстро развернулся в торговле и в период «НЭП» стал зажиточным торговцем. За это его и его жену Галину, после отмены «НЭП» снова преследовало НКВД. А у них на руках уже были сын и две дочери. Скрывались они по родственникам и знакомым, проедая все то, что было нажито. Но вот грянула война и преследование прекратилось. Дядя Терех ушел на фронт. После окончания войны вернулся домой живой. Жили они долго и счастливо. Дядя Терех умер в 1976 году, Тетя умерла в 1982 году. Их дети жили в селе. Нина работала в магазине. Вера в родном колхозе. Сын уехал из села, лишь иногда приезжал проведывать родителей.

Средний сын Иван 1907 – года рождения, как и старший брат, Стефан, воевал в штрафной роте, получил ранение и реабилитацию, дошел до Берлина. Но восьмого мая 1945 года попал под огонь снайпера и умер от ран. Его сыновья тоже воевали, Василий был танкист, горел в танке, получил контузию. Владимир – подводник, дослужился до командира подводной лодки, капитан первого ранга, живет в Североморске.

Младший сын Андрей – 1910 года рождения, как и его братья, воевал в штрафной роте, получил ранение, был реабилитирован. Погиб в 1943 году при штурме очередного немецкого укрепления. Где его могилка никто так и не знает.

Младшая дочь Евфимия – 1913 года рождения, вышла замуж последней, за местного бедняка. Он ушел в Красную армию и там погиб. Богатство Евфимии, как я ранее упоминал, чугунок золотых царских червонцев, свекор забрал, а ее после смерти сына, выгнал из дома. Родня скинулась, и купили ей хату, где она и жила до замужества с моим будущим отцом.

Вспоминаю все это я из рассказов моей матери и моих любимых тетушек. Кстати они все были набожные и мне привили веру в Бога. И за что им любить советскую власть? Я не понимаю. Но Родину они свою любили – это уж точно.

Наше родословное дерево

По рассказам моего отца наша родословная идет от Запорожских вольных казаков, которые не захотели ходить под «Речью Посполита» и причисляли себя к Русскому воинству. Почти вся территория нынешней Украины, куда и входила «Запорожская сечь», называлась Малая Русь, а проживающий там народ называли «малороссы». Мы все по истории помним «Переясловскую Раду», когда Малая Русь была присоединена к России и Запорожские казаки присягнули Российскому престолу. Во времена Пугачевской смуты, Екатерина вторая, боясь, что Запорожцы поддержат восстание, расформировала «Запорожскую сечь» и часть из казаков переселила на Кубань, образовав Кубанское казачество. Когда мои родители жили в Краснодарском крае, Крымском районе, станице Варениковской, по улице Тельмана номер 102, я ходил в первый класс и помню, как отец мне рассказывал историю нашего рода. Но тогда было не модно, а порой и опасно оглашать свою родословную и со временем многие забыли, откуда их корни. Но в нашем, как мне стало известно, казачьем роду были и кровосмешения. Дед, отец моего отца, проводил расследование, по заданию казачьего атамана, очередную кражу лошадей и вышел на цыганский табор, которыми тогда пестрила Кубань. Отбив лошадей, он украл полюбившуюся ему молодую цыганку, которая в дальнейшем стала его женой и родила ему четверых сыновей.

Мой отец Мирон Андреевич – 1904 года рождения, совсем из другого роду-племени, чем моя мать. Бедный крестьянский сын. Хотя дед мой Роговой Андрей Афанасьевич – 1864 года рождения, как я уже упоминал, был родом из запорожских казаков.

Моя бабушка Евдокия Назаровна – 1862 года рождения, мать моего отца. Была украдена дедом из цыганского табора. Скрывались они с дедом от преследования цыган, пока не родила двоих сыновей. По цыганскому обычаю, после рождения двух сыновей преследование и месть прекращаются. Однако с казачеством ему пришлось покончить. Переехав в село Глазово, где жили их родственники и стали простые крестьяне.

Старший из братьев моего отца был Григорий – 1896 года рождения вначале рядовой лейб-гвардии Измайловского полка. В период первой мировой войны проявил личное мужество, был награжден четырьмя Георгиевскими крестами. Золотой крест, погоны прапорщика, сто золотых червонцев и дворянское звание, ему вручал лично царь, Николай – II. В 1916 году при следовании в отпуск был ограблен и убит в городе Новгород-Северском.

Средний брат Фока – 1902 года рождения был заслуженный картограф. Имел правительственные награды. Его картами пользовались в период Великой Отечественной войны и до нынешних времен. Офицер запаса, проживал в городе Пушкино, Московской области. Заведовал архивом КГБ. Умер в 1979 году.

Про брата моего отца Кирилла, я почти ничего не знаю, когда родился, когда умер, нет таких данных.

Мой отец – это загадочная личность. Закончил он четыре класса церковно-приходской школы. Но писал красивым каллиграфическим почерком и без единой грамматической ошибки. Женился он на моей матери, будучи вдовцом и на руках имел двух дочерей, приемную дочь Александру и родную дочь Ульяну. Моя мать вышла за него замуж и родила ему мою старшую сестру Татьяну, ну и затем меня. Кем только мой отец не работал. Налоговым инспектором, председателем поселкового совета, секретарем поселкового совета, заведующим магазином, статистом, путеобходчиком. Поколесил он по СССР в поисках лучшей жизни, но вернулся в родное село Глазово. Такая у него была манера. Молча собирается и никому ничего не сказав, уезжает. Затем приходит письмо из станицы Варениковской, Краснодарского края. «Привет жена, нашел благодатное место, продавай дом собирай детей и приезжай». Далее адрес куда приезжать. Вот так он побывал в Херсонской области, где родился я. Затем на Кубани, затем в Сумской области, затем в Кустанайской области. Да сколько их было переездов уже и не помню. В одну их своих еще ранних поездок, когда еще был не женат, попал он в Донбасс. Устроился работать на шахту, учеником шахтера. Попал под завал, ему ампутировали ногу. Стал инвалидом труда второй группы. Хотя среди народа ходили слухи, что он на одной из станций попал под поезд, но история об этом умалчивает. Однажды он в одной из поездок попал на стройку «Беломора – Балтийского» канал. НКВД делало рейды по поездам и всех, кто ехал без документов (а тогда все ездили без документов) снимало с поезда и на стройку века. Затем, писали запрос, по указанному задержанным им адресу. Пока запрос шел туда, а затем обратно, люди вкалывали на строительстве канала за еду. Хитро было придумано властью. Да и не спешили власти посылать запросы по адресам, не выгодно им было это. А мой отец был, как я уже писал грамотный человек. Поскольку он был инвалид, тачки таскать его не заставляли. Он вел учет трудодней и смазывал тачки, чтобы те не скрипели. Пользуясь тем, что он грамотный все шли к нему, и он сам посылал запросы в те адреса, что давали люди. Ответы стали приходить быстро и людей отпускали. Но там трудились и заключенные, у них были самые труднопроходимые места стройки, конвой с винтовками и пулеметами на вышках. Однако они умудрялись передавать отцу записки с просьбой написать жалобу или ходатайство о пересмотре дела, как незаконно осужденные. Многих мой отец тогда вытащил на свободу. Предъявляя в письменном виде их алиби на момент выдуманного властями преступления. Его все заключенные зазывали не иначе как «пахан». Многое он мне рассказывал и про это, и про гражданскую войну, про немецкую оккупацию, про нашу советскую власть. Много из этого я описал в своих рассказах. Вот такие у меня были предки.

Когда настал мой черед служить, я выбрал пограничные войска, видимо все же гены брали свое, и меня тянуло на границу. Я дослужился до капитана, у моего командования на больше, не хватило терпения, уж больно я был правдолюбцем и вступал в схватку с бюрократической армейской машиной, защищая своих подчиненных от их произвола. Сотни бойцов, прошедших обучения, воспитание и службу у меня в подчинении, все живые и здоровые вернулись домой, и это я всегда считал главной своей заслугой перед народом и Родиной, которую в Беловежской пуще у меня украл Борис Ельцин.

Юность

Все началось с первого сентября одна тысяча девятьсот семидесятого года, когда мы собрались во дворе ПТУ №3 на линейку, посвященную началу учебного года. Выступил перед нами директор училища Чепур, другие преподаватели, старшие ученики, рабочие с завода и родители. Затем нас развели по группам, и мы пошли на занятия. На перерывах мы выходили во двор, и кто-то бежал за угол здания покурить, кто в соседний магазин за пряниками, а я к девчатам. Понравилась мне одна, такая миниатюрная, рыжая бестия. Ну, такая она была неспокойная, такая подвижная, ну настоящий огонь, как потом, оказалось, звали ее Надежда, фамилия Клочкова. Я познакомился с ней чуть позже, а пока просто наблюдал за ней и любовался ею. С девчонками, я быстро нашел общий язык, рассказывал им анекдоты, читал стихи, литературный кружок в школе сыграл здесь положительную роль. Но, однажды, за чтениями стихов, застала меня, наша, воспитательница. И тут же записала меня в художественную самодеятельность, как чтеца стихов. Так до окончания ПТУ я и читал стихи на всех праздниках и на всех концертах. И вот тут-то у меня снова прорезался, как и у всех влюбленных, дар стихоплетства. Написал я стихотворение для Надежды, через свою знакомую односельчанку Вожик Свету, подарил ей этот стих. После этого мы начали встречаться. Вот отрывок из этого стихотворения.

Я встретил тебя в сентябре,
Когда листья еще зеленели.
Когда мы собрались во дворе
И любовью сердца загорелись…

Но Надежда была моей первой в училище, но не последней девушкой. Встречались, целовались, обнимались, вздыхали при луне и расстались друзьями. Влюбился в жгучую цыганку Маю, колол к ней клинья, бегал за ней, делал комплименты, не давал ей нигде прохода, но не сложилось. Следующей была Аня, такая высокая стройная девушка, но немного ограничена, особенно на учебу. Помогал я ей в учебе, и мы начали встречаться, обнимались, целовались, вздыхали при луне и вновь, как и с Надей, расстались друзьями. Потом я уже не помню, кто была следующая девушка, но вот я познакомился с местным жителем, его звали Юра. Он работал на заводе, где мы проходили практику от ПТУ. Юра пригласил меня в свою компанию, а там была девушка, Ященко Валентина, его соседка. Вот мы с ней и начали встречаться. Вроде у нас все было серьезно, но как потом оказалось, конец нашего романа, был похож на предыдущие, расстались друзьями. Даже не знаю с чего начинать описывать свою юность. С учебы – это скучно, с досуга – так это займет много времени и можно просто заскучать от монотонности событий. Постараюсь быть кратким в изложениях. На первом курсе мы все, кто был из деревень, подвергались, как теперь говорят «дедовщине», как оказалось она начинается не в армии, а еще на гражданке. Нам выдавали талоны на бесплатное питание, завтрак, обед, ужин. Когда начали работать на практике, начали выдавать и деньги. Да и родители нам всегда давали не только еду, но и деньги. Вот нас по вечерам отлавливали, либо выпускники из ПТУ, либо городские отморозки, и «трясли», то есть отбирали талоны на еду, все деньги, что были в карманах. Могли и лицо набить, если начинал сопротивляться. Я после первой «тряски» сразу записался на секцию самбо и через три месяца занятий уже не боялся хулиганов. Не столько помогли мне приемы самбо, сколько смелость, выработанная за период тренировок. Затем по воли случая, я попал к тренеру по боксу и начал тренироваться уже на поприще бокса, но секцию самбо посещал тоже. Как говорится «дедовщина» стала стимулом к занятию единоборствами.

ПТУ №3 города Шостка

А начало было такое. Есть у меня друг Лях Николай, сейчас живет в городе Герое Одесса. Мы с ним подружились, когда я еще был на первом курсе ПТУ. Много свободного времени мы проводили вместе, у нас был условный свист. Вечером выходили на улицу и свистели условным свистом, второй откликался, и двигались на звук на встречу друг – другу. Он научил меня нескольким блатным песням, которые мы распевали, когда работали или прогуливались по поселку. Кстати на самбо мы тоже ходили вместе. Вот он меня и познакомил с Татьяной, которая и вывела меня на будущего тренера по боксу. А пока, на работе я общался с одним мужиком, он работал в термическом цехе, речь зашла о личной безопасности и боксе. Он принес мне книгу «Уроки бокса» и я начал самостоятельно изучать все стойки, движения, удары, защиту. Ну, а для безопасности он посоветовал мне носить с собой электрическую лампочку. Удар эклектической лапочкой в лоб, и твой противник в нокауте. Я, конечно, носил лампочку с тех пор, но проверить так это или нет, не решился. Еще мне один бывший подводник порекомендовал носить цепь от велосипеда, ею можно драться, не подпуская к себе противника и криминала нет. Милиция за цепь не ругала, тогда велики были у каждого. Занимаясь боксом самостоятельно, я не очень далеко продвинулся и решил найти себе тренера. А, судя по моим уличным дракам, в которых я всегда одерживал победу, у меня был какой-то талан к этому виду спорта. Через нашу общую с Николаем, знакомую по работе Татьяну, я и вышел на мастера спорта по боксу Толика Черного. Он в городе Шостка и в частности в районе улицы Депутатской был авторитет первой и последней инстанции. История его такая. Он занимался боксом и уже дошел до чемпиона Сумской области, на республиканских соревнованиях выполнил нормы мастера спорта. Но однажды шел с девушкой по городу. Его девушку оскорбили из толпы, какие-то хулиганы. Он заступился за честь девушки, и завязалась драка. Естественно он уложил всех пятерых, но под руку попалась, какая-то подружка из этой толпы Толю посадили на четыре года, за хулиганство. Отсидел он свой срок от звонка до звонка. Выйдя на свободу, часто выпивал с друзьями и как-то, не мог вписаться в нормальный ритм свободной жизни. Само знакомство с ним у меня было, на мой взгляд, интересным и о нем стоит рассказать. Ранее упомянутая работница Татьяна однажды показала его мне и рассказала, когда и где его можно найти. Я несколько дней ходил по его предполагаемому маршруту и вот увидел его снова. Он зашел на почту, я за ним. Когда он получил там бандероль, я подошел к нему и спросил, как говорится в лоб:

– Это вы Толя Черный?

Он удивился моему вопросу, но ответил:

– Да, это я.

Я спросил:

– Может ли он научить меня боксировать.

Он спросил в ответ:

– А что кто-то обижает?

Я ответил, типа, что нет, но я хочу научиться боксировать профессионально. Он был ошарашен моей настойчивостью и назначил мне встречу. Когда я в назначенный час пришел к нему на встречу, он оказался в кругу друзей и уже в изрядном подпитии. Я, конечно, сильно рисковал, но начал нагло так его ругать.

– Как же так, вы назначили мне встречу, а сами пьете, где же ваше мужское твердое слово. И вообще я хочу научиться у вас боксу, а не пьянствовать в кругу друзей.

А если учесть, что он был чемпион в тяжелом весе, и все его друзья были бывшие зеки, моя наглость была просто беспредельной. Но как я и ожидал, это сильно подействовало на него с положительной стороны. Он извинился и назначил мне первую тренировку на четверг. Помню еще, что я ответил вопросом:

– Значит после дождика в четверг?

И вот я приехал к нему домой, он ждал меня, и мы пошли на поляну у реки, для первой тренировки. Как говорится, все началось с «обкатки танками». Он бил меня, а я уклонялся, защищался, конечно, как мог. Когда же он попадал по мне, я отлетал метров на пять, но вставал, снова шел на него. Он пару раз спросил, меня:

– Может достаточно?

Но я был настроен на драку до конца. Падал, поднимался и снова шел на него. Бил он меня наверно минут тридцать не меньше, но мне казалось, что бьюсь уже часа три. Наконец он сам сказал:

– Все стоп! Я понял, что ты настырный и не боишься боли, а для бокса – это не последние качества бойца.

И так мы начали три раза в неделю тренироваться. Толя перестал пить, купил гири, скакалку, начал делать зарядку и вообще решил восстановить свою былую спортивную форму. Его мама была просто благодарна мне, что я вернул его в нормальный ритм жизни, за что подкармливала меня пирогами. А, увидев синяки под моими глазами, ругала своего сына, что он так побил парнишку. У меня был вес тогда шестьдесят семь килограммов, а у него сто пять. Но тренировки сделали свое дело, через полгода, он уже просто не мог попасть по мне, я «порхал как бабочка и жалил как пчела». Теперь уже ему доставалось от меня, но конечно мои удары не могли причинить ему вреда, но он злился и начинал бить в полную силу. Его удары, попадая по моей защите, отбрасывали мое тело на несколько метров. Однажды придя на тренировку, я увидел, что его ждет еще один парень. В этот день мы втроем пошли на тренировку. Придя на место Толик, отозвал меня в сторонку и объяснил ситуацию. Этот парень толкнул его на автобусной остановке и не извинился, на что Толя ответил легким ударом по печени. Парень оказался боксером и вот они теперь должны драться типа на боксерской дуэли, для выяснения кто из них сильнее. Меня же пригласили в качестве секунданта.

После разминки, надели перчатки, и начался поединок. Кстати это наверно единственный «джентльменский» поединок, который встречался в моей жизни, обычно дрались или толпой, или не по правилам бокса. В первом же раунде Толя нокаутировал этого парня. Извинившись и пожав друг – другу руки, они разошлись. А мы продолжили тренировку. Но вот однажды он сказал мне, что уже научил меня всему, что сам знал и меня нужно отдать другому тренеру, что бы я мог выступать на соревнованиях. В назначенное время мы пришли в спортзал завода «Свема» города Шостка. Толя познакомил меня с молодым тренером и как говорится, передал меня из рук в руки.

Начались изнуряющие тренировки, как в технике, так и физическом плане. Через три месяца тренер провел соревнования внутри секции, и я оказался абсолютным чемпионом, победил всех, включая и тяжеловеса. На этих соревнованиях присутствовали в качестве боковых судей и рефери другие тренеры. И как говорится один из них, что тренировал секцию из тринадцатого ПТУ по «Трудовым резервам» забрал меня к себе. Выписали мне ученический билет от ПТУ №13, и я начал готовится на первенство города. С тех пор цифра – тринадцать, стала моим счастливым числом в жизни. Через три месяца сборов, пришла пора соревнований. Не буду описывать мое волнение и прочие нюансы, но соревнования эти я выиграл без единого поражения и стал чемпионом города Шостка. Конечно в весе до шестидесяти семи килограмм по «Трудовым резервам». Мне присвоили третий взрослый разряд по боксу и вручили зачетную книжку. Ею я мог теперь хвастаться перед друзьями. Но тренер сказал не обольщаться и готовиться к областным соревнованиям. Пока готовился к областным соревнованиям по ходу, участвовал, в соревнованиях и по линии «Спартака» и по линии «Динамо». В общем, тренер меня возил на все соревнования городского уровня, для получения практики. По ходу этих соревнований, которые я блестяще выигрывал, мне присвоили второй взрослый разряд по боксу. И вот областные соревнования они приурочены к первомайским праздникам. Приехали в город Сумы заранее, расселились в общежитии какого-то ПТУ и начались готовиться к соревнованиям. Медосмотр, взвешивание, жеребьевка. И вот соревнования, так хотелось победить и получить первый разряд. Соревнования были, конечно, утомительные, в моем весе было двенадцать спортсменов. И надо было всех победить. Сначала шли по круговой системе, а потом по олимпийской – проиграл, вылетел. Но мне повезло, боксировал удачно, всех победил, причем все нокаутом. В финал попал с парнем из Винницы, такой себе сильный боксер, на первом кругу, он мне попался третьим, я его победил, а вот теперь встретились в финале. В конце второго раунда он упал на помост ринга, и его тренер выбросил полотенце. Как потом оказалось, я сломал ему челюсть, ведь перчатки тогда были набиты конскими волосами и не имели нынешней жесткости, а на голову не надевали защитный шлем. Я стал чемпионом Сумской области в весе до шестидесяти семи килограмм по «Трудовым резервам». Радости моей не было предела. Мне присвоили первый взрослый по боксу. Но радость моя была не долгой. Десятого мая 1972 года меня призвали в пограничные войска, прощай гражданская жизнь. Хотели мы с Николаем Лях, служить вместе и даже ходили в военкомат, но он был на год меня моложе и ему сказали подождать своего призыва.

Все о моей службе в погранвойсках

Срочная служба, высокогорье

Десятого мая 1972 года я ушел служить в армию. Собрали нас возле военкомата, таких постриженных на лысо, все в старой ненужной одежде, ведь все равно придется выбрасывать или старослужащие заберут, чтоб в самоволку бегать. Это мы уже знали от тех, кто отслужил. Провожали меня, мой друг Николай и прочие мои друзья, ну и конечно мои девушки. Их было на тот период три. Лишь с одной из них, все было серьезно, а остальные так, про запас. Ну, там суматоха, построения, посадка в автобус и знакомой дорогой в город Сумы, на сборный пункт. В Сумах мы жили суток трое, пока нас разбили по командам и вперед, заре на встречу. Но я смог написать своей девушке стихотворение.

Был рассвет затуманенный, расцветали сады,
В это утро весеннее, мне промолвила ты.
– Вот уходишь ты в армию, оставляешь тоску,
И платок твой с оливою, заскользил по виску…

В дороге мы сдружились с Ваней Замеса из Винницы. Вот прибыли в город Киев, пересадка и сутки сидеть ждать поезда до Львова. У меня в Киеве живет старшая сестра и естественно мы с другом рванули к ней. Ребята остальные нас прикрывали. У сестры мы были не долго, она нас накормила, положила в дорогу всякой еды и дала мне старый пиджак своего мужа, что не замерз. По дороге обратно мы в магазине купили гармошку «Тальянку». Прибыв на вокзал, мы уже почти к самому прибытию поезда на Львов. Но теперь было весело, Ваня играл на гармошке, пели песни и развлекали пассажиров. И вот мы уже в поезде, утром проснулись уже на вокзале города Львов. Снова сидели на вокзале ждали поезда в Мукачево. Теперь было конечно веселей, с гармошкой-то. Но наш капитан Муравлев, все больше нервничал. Народ устал, никто его не слушал, ходили по городу толпами, он боялся, что мы попадем в какую-то историю и не напрасно боялся. У меня был подарок от моего отца, опасная бритва. Вот зашли мы в туалетную комнату вокзала, и к нам пристал какой-то огромного телосложения мужик.