Нулевые. Затишье перед катастрофой

– Допустим, что господин Карданян скоро будет уволен со своего места работы с неформальным запретом на какую-либо деятельность в его профессии. Кто-нибудь будет особо волноваться по этому поводу?

Сорокина рассмеялась.

– Не волнуйтесь. На его место найдутся десятки молодых и зубастых. Пропаганда должна быть предельно простой и предельно тотальной. Поэтому пропагандист должен быть напористым, наглым, циничным и небрезгливым человеком. А такого биоматериала у нас в системе и в стране достаточно. Послушаете, давайте я сама лично займусь Карданяном, а то вы привлечёте спецназ, – она издала резкий смешок.

Власов не мог находиться на форуме после такого публичного унижения. Михаил договорился с Князевым, чтобы его заменили. Когда он вернулся в свою квартиру, то первым делом проверил рисунок. Рисунок пропал. Он мигом набрал Владислава по мобильному.

– Да, – сказал выпивший голос Владислава.

– По какому поводу пьешь? – поинтересовался Власов.

– Это такая профессиональная традиция. Упиться перед эвакуацией. К тому же у меня тут ещё жопы прибавилось.

– Что-то я не сильно хочу знать, что значит эвакуация. Чё там с твоей девкой?

– Лучше чем ожидал. Я разрешил ей ходить по квартире. Предварительно убрал всё колюще-режущее.

– Она пропала. Эта хрень. Почему ты врал мне о Лагере?– спросил Власов.

– Я думал, что ты гэбушный. Я убежденный антисоветчик и помогать чекистским не в моем стиле. Некоторые спившиеся солдафоны в алкогольном бреду видят проекцию этого слоя. Так их дух показывает им, что ждет их в ближайшем будущем, если они не изменят свой образ жизни.

– Получается, что для спасательной операции тебе нужна стенка с рисунком в комнате моей бывшей?

– Нет. Всё делается по-другому. И вообще-то не мне, а нам.

– Это просто бред! Я серьезный человек и я туда не полезу, – твёрдо сказал Михаил.

– Я уже говорил, что у тебя нет выбора.

– Мне почему-то кажется, что ты хочешь использовать меня как заложника в разборках с этим существом. У этой штуки нет причин для ненависти ко мне.

– Тебя что публично унизили на очередном сборище политиканов и теперь ты хочешь уйти от ответственности и забиться в укромный уголок? – съязвил Владислав.

– Он знает, – подумал Власов.

Паника охватила Власова. Он закончил разговор. Сразу после этого Михаил услышал звонок домашнего телефона. Власов минут десять стоял в полном оцепенении глядя на трубку, но всё же снял её.

– Ты под колпаком. Мы знаем о каждом твоем дальнейшем шаге.

Ужас охватил его. Власов повесил трубку и резко выбежал из квартиры. Он думал только о том, как бы побыстрее свалить куда-нибудь. Единственное место, где он бы мог скрыться был его домик в заброшенном дачном поселке.

– Так. Допустим, что они полностью прослушивают мои телефоны и следят за мной. У них, наверное, есть что-то вроде моего психологического портрета или ещё чего-то. Им известен каждый мой дальнейший шаг, – думал Михаил.

Михаил погрузился в раздумья, это помогало ему справиться со страхом.

– Мне нужно придумать какую-нибудь хрень. Сделать что-то, что не вписывается в модель моего обычного поведения, – думал Михаил.

Михаил просидел в одном ресторане в центре до вечера. И вот уже кончались деньги. Власов думал, стоит ли ему переходить дорогу, чтобы попасть на праздник к Анне. К нему подошел мужчина и попросил у него мобильный позвонить. Михаил сказал, что у него нет телефона, после чего мужчина сразу же покинул ресторан. Власов подвергся паранойи, потом быстро расплатился и мигом направился на праздник. Он делал это с болью в сердце.

На входе в клуб его остановила девушка, Власов показал ей рабочее удостоверение. Она нашла его имя в списке гостей и пропустила внутрь, одарив наглой улыбочкой на прощание. Михаил почувствовал себя предельно неловко. Внутри все было обставлено не так помпезно, как думал Власов. Михаил проследовал к пустому столику в углу. Больше всего он не хотел случайно встретиться с Анной, но натолкнулся на неё почти сразу. К счастью для Власова она его не заметила, потому что разговаривала с девушкой. Анна была почти такой же, как в своём клипе. Правда она вроде бы подзагорела в солярии и слегка укоротила волосы. На ней была короткая майка с открытым плечом, джинсы в обтяжку и какие-то туфли. Власов ожидал увидеть её в чем-нибудь более вульгарном. Он сел за стол и задумался. Что было бы хуже в его ситуации: встреча с Анной или Владислав? Он мог наблюдать почти весь цвет российского шоу-бизнеса. Михаилу было непонятно, как эти люди могли в условиях жесточайшей конкуренции сохранять такую партийную солидарность? Наверное, такая солидарность была нужна для более эффективного занятия ниши. Отчего создавался эффект брежневского застоя.

Михаил отвлекся от мыслей, когда на сцене появилась девушка, с которой беседовала Анна. Она была немного полноватой с вьющимися черными волосами. На её симметричном вытянутом лице было слишком много косметики.

– Анечка, наша звёздочка, – начала она. – Желаю тебе, чтобы ты всё сияла … на небосводе.

– Меня сейчас вырвет, – думал Михаил.

– Чтобы ты, – продолжила девушка. – Одаривала нас теплом и светом.

Михаил резко переключил свое внимание на знакомого ему члена совета директоров одного государственного банка. Это был низкорослый пухлый мужчина с красным и сильно отекшим лицом. Он удивленно озирался по сторонам. Его взгляд уловил что-то, и он вдруг стал похожим на чем-то глубоко смущенного школьника. Михаил удивился. Он стал смотреть по сторонам в поисках предмета такой реакции. Вскоре Власов заметил другого члена совета директоров этого банка – вальяжного мужчину с прической под Ален Делона и букетом неопределенных красных цветов. Михаил рассмеялся. Ситуация была предельно понятной.

– Какую же карьеру сделала эта сука. Интересно, а они в курсе, что у неё с горем пополам девять классов образования, – думал Михаил.

–…. Аня, ты знаешь, как мы все тебя очень сильно любим. Мы дарим тебе эти ключи от машины, которая доставит тебя к твоей мечте, – закончила девушка.

На сцене появилась Анна. Она преобразилась. На ней было пышное синее шелковое платье. На её шее сверкало бриллиантовое колье. Она поприветствовала гостей. Анна явно хотела придать своему облику царственный вид.

– Мне радостно, оттого что существуют люди, для которых я не пустой звук. Я люблю вас всех, – начала Анна.

Она заметила Власова. На её красивом лице сразу появилась циничная ухмылка, а её светло-карие глаза игриво заблестели.

– Вы знаете, я хочу разделить путешествие к своей мечте со своим любимым человеком, – Анна, не отрываясь, смотрела на Власова.

– Пусть он поднимется сюда, – сказала девушка.

Всё тело Михаила скукожилось в едином порыве страха, который спал, после того как на сцену вошел тот качок из клипа. На нем была майка в обтяжку, шорты и солнцезащитные очки. У него была короткая прическа и легкая щетина, которая придавала его лицу так нужную ему брутальность. Качок подошел к Анне сзади, обнял за талию и поцеловал в шею, она повернулась к нему и они страстно поцеловались. Зал ликовал. В этом альфа-самцовом жесте был вызов для Власова. Он понял это, когда Анна кинула на него презрительный взгляд после своего поцелуя. В ответ Михаил постарался выразить на своём лице всё то омерзение, которое вызвала в нем Анна. Глаза Анны загорелись, и она широко улыбнулась, демонстрируя свои белоснежные зубы.

После поздравления Анна разговаривала с гостями. Власов вздохнул с облегчением. Он не хотел её видеть. Тут Михаил почувствовал вибрацию мобильного в штанах. Страх охватил его. Он подождал, пока Владислав перестанет дозваниваться, потом убрал телефон в карман. Когда он сделал это, за его столом уже сидела Анна. Выражение её лица было слегка надменным.

– Привет, Миша. Приятно, что ты все-таки нашел время в своем плотном рабочем графике и пришел. Как твои дела? – начала она.

– Нормально, – сухо ответил Власов.

– Мне подарили Порш. А что ты мне подаришь?– она ехидно ухмыльнулась.

– Ничего.

– Понятно, – вся её надменность куда-то пропала. – Знаешь, а я ведь так сильно по тебе соскучилась.

Её платье ловко скрывало татуировки. При всём нежелании Власова общаться Анна смогла легко разговорить его. Она делала это без высокомерия и насмешек, отчего Михаил думал, что с ним говорит та самая танцовщица, в которую он когда-то влюбился. А все её предательства казались ему прегрешениями какой-то другой девушки. На мгновение он понял, что часть его все ещё любит Анну. В этот самый момент она игриво погладила его ногу своей ножкой.

– Ты что это делаешь? А как же все эти мужики и твой Шварценеггер?

– Они мои фавориты. Мне очень приятно, что ты наконец-то после стольких лет перестал упираться рогом, – её лицо светилось от счастья. – Я прощаю тебя за это.

– Что! Да как ты смеешь перекладывать свою вину на меня?! – Власов взбесился.

– Миша, я извинялась перед тобой уже много десятков раз. Могу извиниться перед тобой ещё раз, – она игриво улыбнулась. – Извини меня, пожалуйста, мой любимый! Ладно, зная все перипетии твоего характера, я сразу говорю тебе, что готова восстановить нашу любовь. Без взаимных извинений.