Ночная прогулка

– Боюсь, что хозяева до чертиков устали.

– Братик сегодня потрудился на славу.

– Медаль ему надо дать.

– Благодарностей достаточно, медалей у него хватает.

– За Афганистан?

– Да.

– Он – молодцом. Держится. Не все ребята, кто прошел Афган… живут полноценной жизнью. А многие уже покоятся в земле.

– Не всегда так было. Мы однажды даже поругались из этого. Сильно поругались. Потом полгода толком не общались. И если бы не Катя, не знаю, общались бы сейчас.

Настя смокла. Затянулась.

– Из–за чего поругались?

– Учила его жизни. Представляете, учила его жизни? Такая дура была! Он стал закрываться ото всех. Можно сказать, ушел в себя. Вот я и полезла на правах сестры с житейскими советами.

– Вы хотели, как лучше.

– Благие намерены вы сами знаете, куда ведут.

– В ад.

– В точку. Короче, разругались мы в пух и прах. Прямо на семейном празднике. День рождения было Арсения. Виктора обычно тяжело вывести из себя. Но мне удалось. И он сказал все, что думает обо мне, не стесняясь выражений, а после рассказал, как ему досталось право продолжать дышать и жить.

Настя докурила. Ее руки дрожали.

– Это был урок на всю жизнь. Знаете, я никогда не задумывалась, чем конкретно занимался Витя в Афганистане. Да, служил. Да, воевал. Да, убивал. Да, пришел с медалями и неизлечимыми душевными ранами. Но потом его глас, режущий и раненый, открыл мне глаза на то каково ему было…

– Простите, что начал этот разговор. Не хотел вас расстраивать.

– Ничего, полезно вспомнить. Напомнить себе, что нельзя лезть в чужие судьбы.

– Анастасия, я знаю, как поднять вам настроение?

– С этого места поподробнее, пожалуйста, Геннадий.

– Видите ли, мой сын ушел гулять с Екатериной, и я думаю надолго.

– Я очень рада за них. Очень.

– Я тоже. Я, признаюсь, боялся за Антошку. Боялся, что одна ошибка перечеркнет ему жизнь. Но после сегодняшнего вечера – я больше не боюсь. Он в надежных руках.

– Они прямо светятся, когда смотрят друг на друга.

– Вы тоже заметили?

– Такое трудно не заметить.

– Так о чем же я? Ой, нельзя отвлекаться, епта. Ой, простите, за мой французский. – Настя прыснула от смеха. – Только не посчитайте меня нахалом за мое предложение. Я ничего такого не имею в виду.

– Хотите меня пригласить на свидание? – догадалась Настя.

– Можно и так сказать. Я хотел предложить пропустить вам по стаканчику у меня дома. Как вы на это смотрите?

– С удовольствием.

– Отлично. Выпьем, поговорим. И никому мешать не будем.

– Я планирую не только говорить, – смело оповестила покрасневшего и смущенного Геннадия Анастасия, и добавила. – Пройдемте в дом, поблагодарим Виктора за радушный прием и поедем.

***

Антон шел по кладбищу, прибывая в собственных мыслях, наслаивающихся друг на друга и бурлящих как воды в русле реки. Конечно, всему виной волшебная ночь, проведенная с любимой. Долгие и нежные поцелуи, чувственные ласки, признания во взаимных чувствах, планы на будущее и грядущие перемены, которые, несомненно, изменят их жизни – все это заставляло биться сердце чаще.

Антон пришел к могилке матери.

Сел на скамью.

Улыбнулся.

– Доброе утро, мама. Я не спал всю ночь. Неделю назад познакомился с девушкой. Катей. Она добрая, веселая, невероятная. И такая же энергичная. Катя понравилась бы тебе. Даже не сомневаюсь. – Молчание. – У нас все серьезно. Не мимолетное влечение, как иногда у меня бывало в студенческую пору. Тут совершенно по-другому. И не объяснить словами. Я люблю её и знаю, что она – единственная. Мам? Помнишь, ты рассказывала, как познакомилась с папой и когда взяла его за руки поняла, что он тот самый? Наверняка, помнишь. Разве такое можно забыть? Я точно не забуду сегодняшнюю ночь. И верю, что со мной случилось тоже, что и с тобой. Я взял её руку – и почувствовал себя живым, другим, окрыленным. Вот такие дела, мам. Жаль, я не вижу твою улыбку. А я знаю – ты улыбаешься и радуешься за непутевого Антошку. – Молчание. – Не хватает тебя, мам. Не хватает. Люблю тебя.

Антон встал со скамьи, и хотел было проститься с матерью, как вспомнил об отце.

– И не обижайся на отца. Ну, мне пора. Приду через неделю. Поговорим. До встречи.

– Пап, что происходит? – спросил Антон, когда пришел домой и заглянул на кухню, где отец трудился на кухне, перемывая оставленную с вечера посуду и готовя фирменную яичницу с жареными томатами и сыром.

– Тише, тише, сынок. Разбудишь гостя. Привет, кстати!

– Привет. У нас гости?

– Ну да. – Геннадий Петрович решил сменить щекотливую тему. – Как погулял?

– Не описать словами.

– Следующее свидание назначено?

– И не одно.

– Катя мне понравилась. Чудесная девушка.

– Я заметил, что не только Катя.