Альковные тайны монархов

Византийцы были поражены до глубины души: при чем тут любовь? Императоры и василевсы совершают династические браки, а любовь – совсем иное: для любви и сексуальных утех есть женщины при дворе. И греки вновь завели разговор о сватовстве и политике, однако император Фридрих I остался абсолютно глух к их льстивым речам.

Культ прекрасной дамы

Вернувшись из похода в Италию, Барбаросса устремился к Беатрикс – теперь уже ничто не могло помешать им воссоединиться, и Фридрих торопился поскорее сыграть свадьбу. Ее праздновали с необычайной пышностью.

– Ты станешь моим ангелом-хранителем! – нежно говорил невесте император.

Вместе с рукой прекрасной девы, еще не достигшей двадцатилетнего возраста, он получал Бургундию и более пяти тысяч закаленных в битвах бургундских воинов, готовых влиться в многочисленное войско Барбароссы. Однако он тогда не думал об этом – Фридрихом владела любовь, и его очаровывали необычайные достоинства молодой супруги. Она была удивительно хороша собой, и при дворе императора немедленно возник культ Прекрасной Дамы, затем быстро распространившийся по всей средневековой Европе. Служение Прекрасной Даме стало чуть ли не равным служению Богу и императору! О подвигах ради любви стали слагать баллады, а королевские, герцогские, императорские и другие дворы стали приобретать совершенно иные черты, в чем-то предвосхищая грядущие куртуазные века. И всему этому положила начало бессмертная любовь Фридриха Барбароссы и Беатрикс.

Кроме прекрасной внешности природа щедро одарила молодую и привлекательную супругу императора многими способностями. Беатрикс свободно владела четырьмя языками, искусством ведения беседы и прочла множество книг, а от природы оказалась искусным дипломатом и не раз помогала прославленному мужу в битвах умов. Надо отметить, что подобные качества являлись в те времена, в непросвещенный XII в., весьма редкими.

– Наша королева послана на землю Богом! – говорили не только придворные, но даже простолюдины.

На свадьбе Фридриха и Беатрикс впервые собралась вся знать и аристократия новой огромной империи. Владетельные господа и приближенные императора сумели по достоинству оценить ум и изысканные манеры избранницы своего сюзерена. Находчивый и напористый Барбаросса, к тому же сходивший с ума от любви к юной красавице, решил воспользоваться этим обстоятельством.

– Мы решили короновать нашу супругу императрицей! – торжественно объявил он, и рыцари приняли его сообщение одобрительными криками.

– Но это же нарушение всех предписаний Римской католической церкви! – попробовал возмутиться епископ, но его никто не стал слушать.

Беатрикс короновали императрицей. Очень скоро народ стал называть ее не иначе как Добросердечной – заслужить в те лихие времена подобное прозвание, особенно от простолюдинов, мог только поистине безгрешный человек. Императрица действительно усердно и вполне искренне заботилась о бедных и убогих. В частности, ее стараниями и на ее средства построили один из первых в Европе и в мире госпиталей для больных женщин из простонародья. Она раздавала милостыню, помогала сиротам и увечным, и при упоминании имени императрицы люди набожно крестились:

– Она – добросердечный ангел!

Барбаросса и Беатрикс беззаветно любили друг друга и старались надолго не расставаться. Об их любви поэты слагали баллады, трубадуры распевали песни. Их любовь почитали почти неземной. Но радость любящих супругов омрачало одно обстоятельство: прошло почти восемь лет со дня свадьбы, однако брак легендарного императора по-прежнему оставался бездетным.

– Это ему наказание за то, что он ненавидел первую жену и изгнал ее за бесплодие! А взамен получил такую же, – шептались недруги монарха.

Осенью 1163 г. Барбаросса собрался в очередной поход на Италию – ему не давали покоя норманны, осевшие в Южной Италии и на Сицилии: воинственные и непокорные, они не желали признавать власть императора. По преданию, накануне похода Беатрикс встретила на дороге к замку странного нищего старика в темном одеянии – старом и ветхом, порыжелом от непогод плаще, с низко надвинутым на глаза капюшоном. Императрица подала ему милостыню, и нищий в ответ неожиданно сказал:

– Тебе надо разделить тяготы войны с мужем, Добросердечная. Тогда исполнятся твои заветные желания!

– Мне надо ехать с Фридрихом на войну? – удивилась Беатрикс, но старик ничего не ответил и затерялся в толпе.

Стражник, посланный отыскать его, вернулся ни с чем. Дома императрица долго раздумывала над словами странного нищего и, наконец приняв решение, сообщила Барбароссе:

– Я отправлюсь в поход вместе с тобой!

Отговорить ее было невозможно. Молодая женщина делила с войском мужа все невзгоды и опасности военно-полевой жизни! И услышанное ею на дороге к замку пророчество неожиданно сбылось – летом 1164 г. в походном шатре Барбароссы под Павией императрица родила мужу первенца, получившего в честь отца имя Фридрих.

– Сбылось мое самое заветное желание, – вознося благодарственную молитву, шептала счастливая мать.

– Бог вознаградит тебя за добросердечие, – послышался ей знакомый голос. Беатрикс огляделась, но вокруг никого не было. И все же она могла поклясться чем угодно, что слышала эти слова!

Бог действительно вознаградил ее: осенью 1165 г. в бывшей резиденции Карла Великого в Нивмгене добросердечная и благочестивая Беатрикс родила второго сына, названного Генрихом. Этому малышу было суждено через много лет стать королем Генрихом IV. Барбаросса, безмерно осчастливленный рождением второго сына, настоял на канонизации Карла Великого и объявил его святым покровителем своей семьи.

Хронисты отмечали, что императрица, даже став матерью, часто сопровождала мужа в военных походах, в том числе и в неудачном 1176 г., когда Фридрих I потерпел поражение от войск Ломбардской лиги в битве при Леньяно. Тогда на одном из горных перевалов Беатрикс сама взялась за оружие, чтобы помочь мужу отбиться от внезапно налетевших врагов, и умело дралась в опасной рукопашной схватке. Вот когда ей пригодились уроки владения мечом, копьем и секирой, которые она брала у опытных воинов в замке дяди много лет назад! Супруги одержали победу!

Сбывшиеся знамения

Всех удивляла непреходящая любовь Фридриха и Беатрикс. Казалось, они встретились только вчера и полюбили друг друга так пылко, что пламя их неугасимой любви освещало все вокруг!

В 1184 г. на Троицу Фридрих I решил устроить в честь любимой супруги грандиозный праздник в Майнце. По сведениям хронистов, на торжества, затмевавшие по великолепию все ранее виденное, съехался весь цвет рыцарства Европы – гостей насчитывали более семидесяти тысяч человек. Блистательные рыцарские турниры, роскошные пиры – все это давало повод хронистам сравнивать двор Барбароссы с двором легендарного короля Артура. На праздник по специальному приглашению императрицы приехали знаменитые менестрели Европы Гийо Прованский и Дуат из Труа. Такого великолепного и веселого праздника не помнил никто из присутствующих.

На третий день торжеств внезапно разразилась страшная буря. По небу быстро пронеслись иссиня-черные тучи, блеснули молнии, и по Майнцу промчался ураганный ветер необычайной силы, сносивший строения, разваливший на части старую деревянную церковь и унесший жизни нескольких человек. Гостей это не смутило, однако среди простого люда, гулявшего на площади, ходил странный старик в порыжелом плаще с надвинутым на глаза капюшоном и бормотал:

– Поймет ли он знамение? Ведь конец его любви уже так близок!

Но никто не слышал старика. Сам Барбаросса веселился за пиршественным столом и смело участвовал в турнирах. Однако спустя три месяца после праздника скоропостижно и совершенно неожиданно скончалась Беатрикс…

Фридрих Барбаросса долго был безутешен. Да и утешился ли он вообще, потеряв свою чудесную, бессмертную любовь, дарованную ему небом? Видимо, чтобы забыться, он решил отправиться в крестовый поход – отвоевывать у неверных Гроб Господень, это был уже третий поход рыцарей Европы в Святую землю. 10 июня 1190 г. при переправе через реку Салеф конь императора фыркал и пятился, отказываясь войти в ледяные струи быстро бегущей воды. Барбаросса сначала посмотрел на небо и, словно что-то увидев там, заставил коня войти в воду По крайней мере, так описывали происходившие события очевидцы.

Из воды извлекли бездыханное тело некогда грозного воителя: Фридриха I Барбароссы не стало. Его старший сын Фридрих, сопровождавший отца и командовавший большим отрядом рыцарей, намеревался похоронить отца в Иерусалиме, но крестоносцам не удалось взять город, который защищали мусульмане. По сведениям хронистов, императора похоронили где-то между Акрой и Тарсой – городом, где родился апостол Павел.

Таково завершение истории неземной любви Фридриха и Беатрикс, память о которой пережила уже более восьми веков…

Русская леди Гамильтон

Люди старшего поколения хорошо помнят прекрасный фильм «Леди Гамильтон» с замечательной актрисой Вивьен Ли, блестяще сыгравшей роль прожившей бурную жизнь удивительной красавицы Эмми Лейтон. Она сумела подняться из грязных притонов и трущоб до британского великосветского общества, став женой представителя древнего шотландского дворянского рода Вильяма Гамильтона – посла Великобритании при королевском дворе в Неаполе.

Хитрая и умелая интриганка, Эмми приобрела большое влияние на короля, сделалась поверенной всех тайн неаполитанской королевы и любовницей знаменитого «спасителя Британии» адмирала Горацио Нельсона. Но конец жизни великой куртизанки и прожженной авантюристки оказался весьма печальным – она умерла от водянки в 1815 г., и даже место ее захоронения осталось неизвестным.

В России более чем на сто лет раньше оказалась в фаворе своя леди Гамильтон, о судьбе которой мало кто знает теперь…

Постельный реестр

Предки Марии Даниловны Гамильтон, или, как ее часто называли на русский манер, Марии Гамонтовой, происходили из боковой ветви крупного старинного шотландского дворянского рода. Спасаясь от бесконечных кровопролитных войн между Англией и Шотландией, часть благоразумных и предприимчивых Гамильтонов из многочисленного клана решила покинуть Острова, дабы попытаться избежать гибели в боях либо от неизбежных политических репрессий. В XV–XVI вв. многие шотландские дворяне, в том числе и Гамильтоны, предпочли перебраться на континент.

Большинство вынужденных эмигрантов достаточно быстро рассеялись по разным европейским странам, предложив свою шпагу испанским, итальянским, французским, многочисленным немецким монархам, маркграфам, герцогам и князьям. А некоторые, наиболее отважные, авантюристы решились отправиться еще дальше – в холодную и загадочную Россию. В те времена в Москве сидел на троне Иоанн Васильевич (Грозный), он принял лишившихся родины Гамильтонов ласково и дал им приют. По прошествии длительного времени шотландские Гамильтоны обрусели, породнились с множеством русских дворянских фамилий, и их потомки занимали различные должности на государственной статской службе, в русской армии и при дворе государя.

Точная дата рождения Марии Даниловны Гамильтон – Гамонтовой, к сожалению, неизвестна. Зато мы знаем, что при дворе царя-реформатора Петра I юная Мария появилась в 1709 г. Юный возраст означал в ту эпоху не более 14–16 лет от роду. Красивую «девку» хорошего происхождения приняла в свой штат царица Екатерина Алексеевна и сделала своей фрейлиной.

История беспристрастно свидетельствует: царь Петр I прославился не только широкими преобразованиями государства, громкими военными победами и построением флота, но и совершенно неуемным женолюбием. Как писали в мемуарах его современники – да и не только в мемуарах, но и в частных письмах, – самодержец старался не пропустить ни одной особы женского пола, особенно смазливой, и якобы даже вел специальный «постельный реестр», куда заносил имена тех, кто вскорости непременно должен был оказаться в его постели, и тех, кто там уже успел побывать. Трудно точно назвать число жертв «царского реестра». Почему жертв? Да потому, что судьба большинства из них трагична и весьма печальна. Как, например, у дочери валашского господаря Кантемира, родной сестры поэта Антиоха Кантемира, которую всевластный и буйный в гневе Петр насильно сделал своей любовницей, потом длительное время вообще не позволял ей выйти замуж и фактически заточил в имении Черная Грязь. Вдоволь натешившись, царь забыл прелестную княжну, которая через некоторое время умерла. А уж «побед» над прочими разного звания девицами и дамами у Петра просто не счесть – кто бы осмелился отказать крутому характером царю и прямо в лицо бросить ему твердое:

– Нет!

По большому счету скрыться от монарших сексуальных домогательств женщине тогда было просто некуда! Даже в именьице не уехать: прикажет царь и вернешься, как миленькая. И замужество не спасет. Не спасали даже монастыри!

Впрочем, многим прелестным особам весьма льстило внимание венценосного любовника, и они даже умудрялись ловко извлечь из неуемной похоти царя немалые выгоды для себя – впрочем, царь отличался крайней скупостью, даже скаредностью. Но с умом и оглядкой, действуя его именем, можно постараться и сколотить немалый капитал. Правда, это было по тем временам достаточно опасное занятие – могли и на дыбу вздернуть! – но традиционно воровали все, а кто не рискует… Естественно, охочий до женского пола Петр просто не мог не заметить во дворце отличавшуюся редкой красотой молодую прелестницу Марию Даниловну и, по отзывам царедворцев, «распознал в юной красавице дарования, на которые невозможно было не воззреть с вожделением».

Конечно же Мария Даниловна Гамильтон немедленно попала в царский «постельный реестр». Вскоре ей передали строгое повеление:

– Сегодня пойдешь постелить государю в его опочивальне!

Что она испытывала, о чем думала в тот момент? Вряд ли могла до конца предвидеть свою судьбу и, вполне вероятно, строила весьма далеко идущие планы – шотландка обладала авантюрным характером и чертовски привлекательной внешностью, способной свести с ума!

По мнению рада историков, Гамильтон вполне сознательно и преднамеренно мозолила глаза русскому самодержцу, стараясь обратить на себя его внимание и надеясь надолго удержать царя возле себя: отчего вдруг ей может не удаться то, что удалось сделать безродной, более старшей по возрасту и менее красивой Екатерине? Она с каждым днем все больше стареет, а фрейлина еще очень молода, хитроумна и чудо как хороша собой! Тем более что брак царя Петра не считается законным и не освящен церковью – тут есть на что поставить и попытаться выиграть! Действительно, игра стоила свеч! Бракосочетание Петра I и Екатерины Алексеевны состоялось только в 1712 г., и лишь тогда обеих их дочерей признали законными. А короновали Екатерину практически перед смертью Петра, в 1724 г., хотя и до этого все звали жену самодержца царицей. Да, Гамильтон могла играть и рисковать по-крупному, надеясь на немыслимый выигрыш! Время было такое, век такой!

И вот желанное свершилось: Мария стала царской фавориткой! Действовала Гамильтон расчетливо и умело: Петр словно обезумел от ее ласк и никак не мог пресытиться сексуальными усладами. Он постоянно не просил, а требовал все новых ласк и наслаждений, беззастенчиво уединяясь с очаровательной фрейлиной своей гражданской супруги в любое время, не оглядываясь ни на окружающих людей, ни на складывающиеся обстоятельства. Петр жаждал любви Марии и постоянно искал наслаждения, а на остальное ему было в тот момент наплевать. Наверное, тогда Гамильтон уже торжествовала, в душе празднуя победу: ей удалось завладеть душой и телом царя! И она не намеревалась упустить свой счастливый шанс, как вдруг… монарх совершенно неожиданно полностью охладел к ней и более не стремился к еще недавно столь желанной близости.