Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги

Признание помещения недвижимой вещью делает особо актуальным урегулирование вопроса о правовом режиме общего имущества здания, к которому относятся: несущие и ограждающие конструкции; межэтажные перекрытия; крыша; фундамент; инженерное оборудование; так называемые помещения общего пользования (лестничные проемы, холлы и пр.), которые объединяются по признаку непригодности (непредназначенности) их для самостоятельного использования в качестве жилого или нежилого помещения. Как указывалось в Концепции, правовой режим объектов общего имущества «должен обеспечивать для всех без исключения собственников помещений, с одной стороны, безусловную возможность беспрепятственного пользования ими в соответствии с их назначением, а с другой – безусловное распределение бремени содержания их в состоянии, обеспечивающем возможность их использования по назначению. Поскольку в обоих случаях речь идет о «безусловности», единственный правовой режим, обеспечивающий это, есть режим общей долевой собственности»[79 - Там же. С. 35–36.].

К сожалению, до настоящего времени правовой режим нежилых (например, офисных) помещений, имея в виду особый имущественный комплекс, включающий право собственности на нежилое помещение и долю в праве собственности на общее имущество здания, в котором это нежилое помещение расположено, законодательством не установлен.

Вместе с тем в свое время Пленум ВАС РФ, значительно опережая законодателя, принял постановление от 23 июля 2009 г. № 64 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров о правах собственников помещений на общее имущество здания», в котором рекомендовал арбитражным судам применять к нежилым помещениям по аналогии закона (ст. 6 ГК РФ) правила, регулирующие отношения собственников помещений в многоквартирном доме (ст. 289, 290 ГК РФ, ст. 36 ЖК РФ), и в связи с этим разъяснил, что право общей долевой собственности на общее имущество здания принадлежит собственникам помещений в силу закона вне зависимости от его регистрации в ЕГРП. А при переходе права собственности на помещение к новому собственнику одновременно переходит и доля в праве общей собственности на общее имущество здания независимо от того, имеется ли в договоре об отчуждении помещения соответствующее указание (п. 1, 3, 5 Постановления).

Отрадно отметить, что позиция, высказанная Пленумом ВАС РФ, была полностью поддержана и Пленумом ВС РФ, что сделало ее обязательной не только для арбитражных судов, но и для судов общей юрисдикции. В Постановлении Пленума ВС РФ № 25 подчеркивается, что в силу п. 1 ст. 290 ГК РФ и ч. 1 ст. 36 ЖК РФ собственникам помещений (как жилых, так и нежилых) в многоквартирном доме общее имущество в таком доме принадлежит на праве общей долевой собственности независимо от фактов создания товарищества собственников недвижимости и членства в нем (п. 40). А в п. 41 данного Постановления разъясняется, что в соответствии с п. 1 ст. 6 ГК РФ к отношениям собственников помещений, расположенных в нежилом здании, возникающим по поводу общего имущества в таком здании, подлежат применению нормы законодательства, регулирующие сходные правоотношения, в частности ст. 249, 289 и 290 ГК РФ, а также ст. 44–48 ЖК РФ.

Еще при подготовке Концепции развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе (2002–2003 гг.) было признано необходимым предусмотреть специальное законодательное регулирование в отношении такого объекта гражданских прав, как технологический имущественный комплекс (на сегодняшнем правовом языке – «единый недвижимый комплекс»), а такой объект гражданских прав, как предприятие, напротив, предлагалось исключить из перечня недвижимого имущества, предусмотрев для него лишь некоторые особенности правового режима. В частности, публичный характер сделок с предприятиями, являющийся необходимой гарантией прав и законных интересов кредиторов и иных участников оборота, предлагалось обеспечить не государственной регистрацией прав на предприятия, а иным способом – введением обязательной публикации сведений о сделках с предприятием[80 - См.: Материалы конференции «Совершенствование законодательства, регулирующего оборот недвижимого имущества». Концепция развития гражданского законодательства о недвижимом имуществе / Отв. ред. В.В. Витрянский. С. 11–12, 32.].

Аналогичный подход к указанным объектам гражданских прав – предприятие и технологический имущественный комплекс недвижимости (единый недвижимый комплекс) – можно обнаружить и в Концепции развития гражданского законодательства РФ, в которой, например, указывается: «Практика показала, что статья 132 ГК, в силу которой предприятие как имущественный комплекс следует рассматривать в качестве недвижимой вещи (недвижимости), фактически не была осуществлена. Входящие в состав предприятия здания, строения, сооружения регистрируются как отдельные объекты недвижимости, а регистрация предприятия в качестве недвижимости порождает трудноразрешимые вопросы… По этой причине предприятие фактически выбыло из оборота недвижимости. В связи с этим необходимо исключить из статьи 132 ГК признание предприятия в целом недвижимой вещью. Необходимо проработать вопрос о включении в ГК нового особого объекта недвижимого имущества – технологического имущественного комплекса недвижимости»[81 - Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 34–35.].

Окончательная редакция ст. 130–133

ГК РФ свидетельствует о том, что задача, поставленная Концепцией развития гражданского законодательства РФ, решена лишь наполовину.

В качестве недвижимой вещи, участвующей в обороте как единый объект, теперь признается единый недвижимый комплекс, под которым понимается совокупность объединенных единым назначением зданий, сооружений и иных вещей, неразрывно связанных физически и технологически, в том числе линейных объектов (железные дороги, линии электропередачи, трубопроводы и др.), либо расположенных на одном земельном участке, если в едином государственном реестре прав на недвижимое имущество зарегистрировано право собственности на совокупность указанных объектов в целом как одну недвижимую вещь (ст. 133

ГК РФ).

Однако при этом была отвергнута новая редакция ст. 132 ГК РФ, содержавшаяся в законопроекте, принятом в первом чтении, согласно которой из числа объектов недвижимости исключалось предприятие – имущественный комплекс, используемый для осуществления предпринимательской деятельности и включающий в свой состав все виды имущества, предназначенные для его деятельности, а также права требования, долги, права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его продукцию, работы и услуги, и другие исключительные права. В то же время предприятие должно было остаться отдельным объектом оборота, права на который могут переходить как на основании закона, так и по сделкам. При этом сведения о сделках, предметом которых является предприятие, подлежали обязательной публикации (ст. 132 в редакции законопроекта).

Данное обстоятельство может иметь негативные последствия, например, в случаях, когда под видом единого недвижимого комплекса будет отчуждаться все имущество предприятия без соблюдения гарантий прав кредиторов, а также прав работников, занятых на соответствующем предприятии.

Предотвратить подобные злоупотребления могло бы аккуратное судебное толкование соответствующих законоположений (ст. 132 и ст. 133

ГК РФ). Например, можно было бы разъяснить, что в тех случаях, когда имущественные комплексы уже сегодня фактически используются в предпринимательской деятельности в составе предприятия и у их собственников имеются обязательства, связанные с эксплуатацией указанных имущественных комплексов, не допускается государственная регистрация прав на указанные комплексы как на единые недвижимые комплексы (ст. 133

ГК РФ), вместо этого должна быть сохранена государственная регистрация на отдельные объекты недвижимости в составе имущества предприятия.

К сожалению, в тексте Постановления Пленума ВС РФ № 25 данной проблеме не уделено внимания. Вместе с тем в данном Постановлении имеются иные важные разъяснения, касающиеся правового режима единых недвижимых комплексов. В частности, в п. 39 Постановления подчеркивается, что в качестве единого недвижимого комплекса, выступающего в гражданском обороте как один объект (недвижимая вещь), может признаваться совокупность объединенных единым назначением зданий, сооружений и иных вещей, которые либо расположены на одном земельном участке, либо неразрывно связаны физически или технологически (например, железные дороги, линии электропередачи, трубопроводы и другие линейные объекты). При этом в едином государственном реестре прав на недвижимое имущество должно быть зарегистрировано право собственности именно на всю совокупность указанных объектов в целом как на одну недвижимую вещь. В отсутствие же названной регистрации такая совокупность вещей не может считаться единым недвижимым комплексом.

Весьма важное значение для реального имущественного оборота имеет также разъяснение, согласно которому части единого недвижимого комплекса (например, линейного объекта) могут быть расположены на различных земельных участках. Поэтому отказ органа, осуществляющего государственную регистрацию прав на недвижимое имущество, в регистрации прав на единый недвижимый комплекс лишь на том основании, что соответствующие объекты не расположены на одном земельном участке, не соответствует требованиям ст. 133

ГК РФ (п. 39 Постановления).

В 2016 г. законодатель все же внес изменения в ст. 130 ГК РФ, но не ради того, чтобы исправить ошибку, допущенную при принятии Федерального закона от 2 июля 2013 г. № 142-ФЗ, включив в перечень недвижимых вещей жилые и нежилые помещения (хотя ссылка на эти объекты появилась в тексте статьи), а также указание на применение принципа единого объекта недвижимости в отношении земельных участков и находящихся на них зданий и сооружений (соответствующее законоположение, как и прежде, в тексте данной статьи отсутствует), а для того, чтобы возвести в ранг объектов недвижимости так называемые машино-места.

В соответствии со ст. 1 Закона № 315-ФЗ п. 1 ст. 130 ГК РФ был дополнен правилом следующего содержания: «к недвижимым вещам относятся жилые и нежилые помещения, а также предназначенные для размещения транспортных средств части зданий или сооружений (машино-места), если границы таких помещений, частей зданий или сооружений описаны в установленном законодательством о государственном кадастровом учете порядке».

Что касается правового режима названных новых объектов недвижимости (машино-мест), то представление о нем может быть составлено путем анализа некоторых новых законоположений, вносимых в иные, помимо ГК РФ, законодательные акты. К примеру, Законом № 315-ФЗ внесены изменения в Градостроительный кодекс Российской Федерации[82 - СЗ РФ. 2005. № 1. Ст. 16.], в частности его ст. 1 дополнена п. 29, согласно которому «машино-место – предназначенная исключительно для размещения транспортного средства индивидуально-определенная часть здания или сооружения, которая не ограничена либо частично ограничена строительной или иной ограждающей конструкцией и границы которой описаны в установленном законодательством о кадастровом учете порядке».

Новые положения о таком объекте гражданских прав, как машиноместо, внесены также в Федеральный закон от 13 июля 2015 г. № 218-ФЗ «О государственной регистрации недвижимости»[83 - СЗ РФ. 2015. № 29 (ч. I). Ст. 4344.] (ст. 24, 40–42 и некоторые др.). Согласно этим законоположениям границы машиноместа определяются проектной документацией здания, сооружения и обозначаются лицом, осуществляющим строительство или эксплуатацию здания, сооружения либо обладателем права на машино-место, в том числе путем нанесения на поверхность пола или кровли разметки (краской, с использованием наклеек или иными способами). Границы машино-места на этаже устанавливаются путем определения расстояния от не менее двух точек, находящихся в прямой видимости и закрепленных долговременными специальными метками на внутренних поверхностях строительных конструкций этажа (стенах, перегородках, колоннах, поверхностях пола), до характерных точек границ машино-места, а также расстояний между характерными точками границ машино-места. Площадь машино-места в пределах установленных границ должна соответствовать минимально и максимально допустимым размерам машино-места, определенным нормативными актами.

Местоположение машино-места устанавливается посредством графического отображения на плане этажа здания (на плане здания или сооружения) геометрической фигуры, соответствующей границам машино-места.

Сведения о помещении или машино-месте указываются в техническом плане на основании представленных заказчиком кадастровых работ разрешения на ввод здания или сооружения, в которых расположено помещение или машино-место, в эксплуатацию, документации здания или сооружения, в которых расположено помещение или машино-место, проекта перепланировки и акта приемочной комиссии, подтверждающего завершение перепланировки.

При одновременном осуществлении государственного кадастрового учета и государственной регистрации права собственности на созданное здание (сооружение) может осуществляться государственный кадастровый учет всех машино-мест в таком здании (сооружении) в случае представления заявителем технического плана здания (сооружения), содержащего сведения, необходимые для государственного кадастрового учета указанных машино-мест. Государственный кадастровый учет всех машино-мест в здании (сооружении) также осуществляется при представлении заявления собственником здания (сооружения), право собственности на которое зарегистрировано в ЕГРН, и технического плана здания (сооружения), содержащего сведения, необходимые для государственного кадастрового учета указанных машино-мест.

Конечно же, приведенные законоположения регламентируют лишь формальные признаки машино-мест как объектов недвижимости и порядок их фиксации и не приближают нас к определению особенностей их правового режима в целях участия в имущественном обороте в качестве объектов вещных прав и объектов гражданско-правовых сделок. Такой подход, когда законодательство расширяет перечень объектов недвижимости, однако в отношении новых объектов недвижимого имущества не заботится об их специальном правовом регулировании, становится недоброй традицией отечественного законодательства. Именно в таком порядке в перечень объектов недвижимости в свое время вводились нежилые помещения, объекты незавершенного строительства, а теперь и машино-места. При этих условиях особое значение приобретает судебная практика по разрешению споров, связанных с государственным кадастровым учетом недвижимого имущества и государственной регистрацией прав на объекты недвижимости.

К примеру, в отношении объектов незавершенного строительства в Постановлении Пленума ВС РФ № 25 (п. 38) имеется принципиальное разъяснение, согласно которому при разрешении вопроса о признании правомерно строящегося объекта недвижимой вещью (объектом незавершенного строительства) необходимо установить, что на нем по крайней мере полностью завершены работы по сооружению фундамента или аналогичные им работы. При этом замощение земельного участка, не отвечающее признакам сооружения, является частью земельного участка и не может быть признано самостоятельной недвижимой вещью.

Данное разъяснение носит общий характер, при рассмотрении судебных дел многое зависит от судебной оценки всех конкретных обстоятельств спора. Так, в Обзоре судебной практики по делам, связанным с оспариванием отказа в осуществлении кадастрового учета, утвержденном Президиумом ВС РФ 30 ноября 2016 г., приведен пример, когда суды отказали (по мнению Президиума ВС РФ, правомерно) предпринимателю в удовлетворении заявления об оспаривании отказа в кадастровом учете объекта незавершенного строительства.

Предприниматель обратился в орган кадастрового учета с заявлением о постановке на кадастровый учет объекта незавершенного строительства, представляющего собой три железобетонные сваи, вбитые в землю. Орган кадастрового учета отказал в постановке на кадастровый учет спорного объекта. При обращении в арбитражный суд предприниматель ссылался на то, что он является арендатором земельного участка под строительство объекта, им получена разрешительная документация на строительство. Кадастровым инженером был заверен технический план, содержащий сведения о спорном объекте незавершенного строительства.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования, суды указали на то, что спорный объект (три железобетонные сваи, вбитые в землю) на момент обращения предпринимателя с заявлением о постановке данного объекта на кадастровый учет не являлся созданным объектом незавершенного строительства в смысле ст. 130 ГК РФ, поскольку выполненные работы не свидетельствовали о сооружении фундамента строящегося объекта недвижимости. Однако в случае выполнения необходимых строительных работ предприниматель не лишен возможности повторно обратиться за постановкой на кадастровый учет созданного объекта незавершенного строительства (п. 3 Обзора).

В ходе подготовки и принятия во втором и третьем чтениях Закона № 142-ФЗ более других законоположений повезло вносимым в текст ГК РФ новеллам о таких объектах гражданских прав, как ценные бумаги, которые (новеллы) не были испорчены «теневыми» поправками. Поэтому правовое регулирование ценных бумаг удалось скорректировать и дополнить в соответствии с положениями Концепции развития гражданского законодательства РФ.

В связи с этим представляется, что в целом удалось решить главную задачу, которая ставилась в Концепции: «провести ревизию помещенных в различных разделах ГК норм о ценных бумагах, чтобы 1) устранить имеющиеся в Кодексе внутренние противоречия цивилистической конструкции ценной бумаги; 2) дополнить общие положения ГК о ценных бумагах другими нормами общего характера, которые имеются в нормативных актах, регулирующих отдельные виды бумаг… При этом положения ГК должны выполнять функцию своеобразной «общей части» права ценных бумаг»[84 - Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 127.].

Исходя из этого, гл. 7 ГК РФ включает правовые нормы, рассчитанные на все виды ценных бумаг: акцию, вексель, закладную, инвестиционный пай паевого инвестиционного фонда, коносамент, облигацию, чек и иные ценные бумаги. Структура этой главы построена следующим образом: сначала излагаются законоположения, относящиеся в равной степени как к документарным ценным бумагам, так и к ценным бумагам бездокументарной формы выпуска (бездокументарным ценным бумагам), а затем следуют специальные правила, регулирующие дифференцированно документарные и бездокументарные ценные бумаги.

При этом документарными ценными бумагами признаются документы, соответствующие установленным законом требованиям и удостоверяющие обязательственные и иные права, осуществление или передача которых возможны только при их предъявлении. Под бездокументарными ценными бумагами понимаются обязательственные и иные права, которые закреплены в решении о выпуске или ином акте лица, выпустившего ценные бумаги в соответствии с требованиями закона, осуществление и передача которых возможны только с соблюдением правил учета этих прав, установленных ГК РФ (ст. 149) и иным законодательством (ст. 142 ГК РФ).

В Концепции отмечалось, что предусмотренный действовавшим ранее законодательством критерий деления ценных бумаг на предъявительские, ордерные и именные, а именно способ передачи ценной бумаги, не соответствует «общепризнанным положениям теории ценных бумаг, в соответствии с которыми критерием такой классификации бумаг является способ легитимации лица, имеющего возможность требовать исполнения по бумаге»[85 - Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 128–129.].

Следуя данному положению Концепции, теперь согласно ГК РФ (ст. 143) предъявительской признается документарная ценная бумага, по которой лицом, уполномоченным требовать исполнения по ней, является ее владелец, а ордерной – документарная ценная бумага, по которой лицом, уполномоченным требовать исполнения по ней, признается ее владелец, если ценная бумага выдана на его имя или перешла к нему от первоначального владельца по непрерывному ряду индоссаментов. Именной является документарная ценная бумага, по которой лицом, уполномоченным требовать исполнение по ней, признается одно из следующих лиц: 1) владелец ценной бумаги, указанный в качестве правообладателя в учетных записях, которые ведутся обязанным лицом или действующим по его поручению и имеющим соответствующую лицензию лицом; 2) владелец ценной бумаги, если она была выдана на его имя или перешла к нему от первоначального владельца в порядке непрерывного ряда уступок требований (цессий) путем совершения на ней именных передаточных надписей или в иной форме в соответствии с правилами, установленными для уступки требования (цессии). При этом к бездокументарным ценным бумагам по общему правилу подлежат применению правила об именных документарных ценных бумагах, правообладатель которых определяется в соответствии с учетными записями.

Говорилось в Концепции и о необходимости «закрепить в ГК общий принцип ограничения возражений должника по бумаге против требований приобретателей бумаги с учетом того, что этот принцип не должен распространяться на недобросовестного приобретателя ценной бумаги (принцип публичной достоверности прав, инкорпорированных в ценную бумагу)»[86 - Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 128.].

Данное положение Концепции воплощено в ст. 145 ГК РФ, согласно которой лицо, ответственное за исполнение по документарной ценной бумаге, вправе выдвигать против требований владельца ценной бумаги только те возражения, которые вытекают из ценной бумаги или основаны на отношениях между этими лицами. Причем лицо, составившее документарную ценную бумагу, отвечает по ней даже в том случае, когда соответствующая ценная бумага поступила в обращение помимо его воли. Однако эти правила об ограничении возражений не подлежат применению в случае, если владелец ценной бумаги в момент ее приобретения знал или должен был знать об отсутствии основания возникновения прав, удостоверенных ценной бумагой, в том числе о недействительности такого основания или об отсутствии прав предшествующих владельцев ценной бумаги, а также в случае, если владелец ценной бумаги не является ее добросовестным приобретателем.

Идея Концепции о том, что риск исполнения ненадлежащему кредитору по ценной бумаге в случае недобросовестности должника должен быть возложен на такого должника[87 - Там же.], реализована в норме, согласно которой в случае, когда ответственное за исполнение по документарной ценной бумаге лицо знало, что владелец ценной бумаги, которому произведено исполнение, не является надлежащим обладателем права на ценную бумагу, оно обязано возместить убытки, причиненные обладателю права на ценные бумаги (п. 2 ст. 144 ГК РФ).

Как один из недостатков правового регулирования ценных бумаг в Концепции отмечалось то обстоятельство, что в «законе отсутствуют правила, обеспечивающие осуществление прав по ценной бумаге лицами, которые формально не могут быть легитимированы в установленном порядке (прежде всего, это универсальные правопреемники, а также лица, приобретшие ценные бумаги в результате их продажи с публичных торгов судебным приставом-исполнителем либо управляющим в процедуре банкротства)»[88 - Там же. С. 129.].

Теперь этот недостаток устранен. В соответствии с п. 8 ст. 146 ГК РФ при наследовании переход прав на ордерные или именные ценные бумаги подтверждается отметкой нотариуса на самой ценной бумаге, которая имеет силу индоссамента или передаточной надписи предшествующего правообладателя; в случае реализации ценных бумаг при обращении на них взыскания – отметкой лица, уполномоченного на реализацию имущества владельца ценных бумаг; в иных подобных случаях – на основании решения суда отметкой лица, осуществляющего исполнение судебного решения.

Одной из серьезных проблем законодательства и правоприменительной практики ранее считалось определение характера прав владельцев бездокументарных ценных бумаг. Как подчеркивалось в Концепции, «ввиду отсутствия у таких «бумаг» материальной формы применение к ним всего комплекса норм, регулирующих отношения по поводу вещей, вызывает практические затруднения. В то же время специальные правила, учитывающие особенности такого рода объектов, отсутствуют либо вступают в противоречие с концептуальными положениями ГК»[89 - Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 129.]. В связи с этим в Концепции ставилась задача «закрепить в ГК относительно развернутую систему норм, регулирующих те отношения по поводу бездокументарных ценных бумаг, которые не подпадают под действие общих положений о «классических» ценных бумагах»[90 - Там же. С. 129–130.].

В ходе реформы гражданского законодательства эта задача была успешно решена, о чем свидетельствуют новые законоположения о бездокументарных ценных бумагах, внесенные в текст ГК РФ (ст. 149, ст. 149

–149

), которые представляют собой специальные правила, учитывающие особую юридическую природу бездокументарных ценных бумаг.

В решении о выпуске бездокументарных ценных бумаг (или в ином акте, предусмотренном законом) должны быть указаны лица, ответственные за исполнение по соответствующим бездокументарным ценным бумагам, к числу которых относятся лица, выпустившие ценные бумаги и предоставившие обеспечение по ним. Учет прав по бездокументарным ценным бумагам осуществляется путем внесения записей по счетам правообладателей. Ведение записей по учету таких прав осуществляется лицом, имеющим предусмотренную законом лицензию. Распоряжение, в том числе передача, залог, обременения другими способами бездокументарных ценных бумаг, а также ограничения распоряжения ими могут осуществляться только путем обращения к лицу, осуществляющему учет прав на бездокументарные ценные бумаги, для внесения соответствующих записей.

Чрезвычайно важное значение для правоприменительной практики и для оборота бездокументарных ценных бумаг имеет новое законоположение о том, что лицо, выпустившее бездокументарную ценную бумагу, и лицо, осуществляющее по его поручению учет прав на такие ценные бумаги, несут солидарную ответственность за убытки, причиненные в результате нарушения порядка учета прав, порядка совершения операций по счетам, утраты учетных данных, предоставления недостоверной информации об учетных данных, если не докажут, что нарушение имело место вследствие непреодолимой силы (п. 4 ст. 149 ГК РФ).

Как известно, особое внимание в Концепции обращалось на необходимость разработки специального способа защиты прав владельца бездокументарной ценной бумаги, утратившего права на такую ценную бумагу. При этом использование в этих целях виндикационного иска (как это имело место ранее в судебной практике) было признано нежелательным, «поскольку используемые в этом случае защитные механизмы основаны на традиционных представлениях о защите владения вещью»[91 - Концепция развития гражданского законодательства РФ. С. 130.]. В связи с этим в Концепции указывалось: «Восстановление прав предшествующих правообладателей бездокументарных ценных бумаг должно осуществляться посредством иска, предъявляемого лицом, утратившим формальную легитимацию в отношении прав, оформляемых бездокументарной ценной бумагой, к лицам, формально легитимированным посредством записей по счетам»[92 - Там же.].

Предложенная в Концепции конструкция особого способа защиты нарушенных прав правообладателей по бездокументарным ценным бумагам была воплощена в ст. 149

ГК РФ. Согласно этой статье по общему правилу правообладатель, со счета которого были неправомерно списаны бездокументарные ценные бумаги, вправе требовать от лица, на счет которого ценные бумаги были зачислены, возврата такого же количества соответствующих ценных бумаг.