Зингер – Шилка. Опера любви, воспевшая Армению

Кретообразный встречный фальц,

Хрипит аорта, ушиты раны,

Загорелся закат,

Полыхая фонтаном алым,

Дробился рубин в каплях струй и в бассейне стихал…

Пурпуровый опал румянцем на щеке,

Оставлен застенчиво рдеть,

Шилкина кисть руки

Пятернёй окунулась в гранатовый цвет,

Припечатав предателю след – памяти след.

Ленинаканский след петлял,

В Каннский свет марионетки пошли.

Кукловод их в движенье привёл,

Нитью за руки взял, на лесе подвязал,

Утяжелил болтушки,

Свинцовые грузила-чушки к ногам привязал,

Штоковые пруты приставками куклам поставлены,

Подвешены ваги – надёжны крюки,

Кукловодом продуманы сложные трюки,

Актёры – слуги, технически управляют,

Видна подготовка, отменна сноровка,

Отточенное мастерство, как естество,

Талант многогранный влился в стакан, не пропьёшь талант!

Колебания коромысла ваги, словно тексты в бумаге,

Способны оживлять и умертвлять…

Мистический подход игрок азартный смог понять!

Своеобразный ход на шахматной доске,

Где может пешка съесть фигуры все!

За кукол можно говорить и ими управлять,

Скользящим коромыслом приводить в движение,

Ноги, руки, на контроле пальцев скольжение,

Повороты пустых голов…

Нитка на спинке пошла по хребтинке, легко наклонился торс,

Встряхнула тряпочница свой длинный ворс волос,

Согнула колено, попеременно ступала стопа,

Куда её гемлер увлёк, она уверенно шла, кукла верила.

И динамична сцена,

Встаёт марионетка на колено,

Поклоны челобитной бьёт, поясницу в пол гнёт…

Кукольная жизнь в один спектакль пройдёт.

Величаво кукла ходила, руками водила,

Ногами топала по полу, раскрывала рот,

Ей казалось, она сама говорит свои слова, сама поёт…

Такой вот оборот!

Воздушно кружилась, в танце вращалась,

В «па» реверансе эффектно склонялась,

Подвижная, удачная шарнирная модель

С губами пухлыми

Была уверена в себе,

Одетая с иглы, сама свою судьбу как будто бы вершит,