Перестройка

Но Нина сама догадалась:

– Звонила я отцу утром, никто трубку не берет. Уехали, видать, куда-то.

Фраза эта была настолько сложной для понимания, что в другое время он вряд ли сходу в ней разобрался бы, но сейчас, весь наэлектризованный, мгновенно уяснил что к чему. Решающую роль сыграло явно не относившееся к ее отцу «уехали», сказанное во множественном числе. И что она ему з в о н и л а в воскресенье утром… Нинину маму Владик знал – маленькую, тоненькую, похожую на подростка женщину. Отца же, за все школьные годы, видел раз или два: рослого, скуластого, с темными насмешливыми глазами. Но о другой его семье – теперь в этом можно было не сомневаться – понятия не имел. Да и откуда ему, Владику? Не в тех, увы, он с Ниной отношениях, чтобы стать посвященным. Почувствовал неожиданно острую, щемящую жалость, захотелось для нее сделать что-нибудь хорошее, нужное, теплое. Но что он мог? Выпалил единственное пришедшее в голову, ожесточенно стукнув ногой по полу, чтобы не застревали слова:

– Хочешь, я на базар с тобой? – Слово «поеду» на всякий случай опустил.

– Давай, – согласилась Нина.

Понимал Владик, прекрасно понимал, что не он ей сейчас нужен, а просто не хочет Нина остаться в одиночестве, даже ему рада, но сердце до краев наполнилось светлой, незамутненной радостью. И благодарностью к ней, Валеевой Нине, «приблизившей» его к себе.

– Т-так ты совсем дома одна осталась? – спросил Владик, когда вышли они из магазина.

– Нет, я с дедушкой, только у него ноги больные, он из квартиры не выходит.

Владик поудобней перехватил лямки авосек и деланно бодрым голосом произнес:

– Н-ну, на базар?

– Да куда ж тебе такому навьюченному? – засомневалась Нина. – Иди домой, разгрузись.

Идея была неплохая, но Владик с места не тронулся, тревожно уставился на сиятельную одноклассницу. И снова она выказала свою проницательность, впервые улыбнулась:

– Не бойся, подожду.

Что действительно подождет его, он поверил, но и домой, и обратно поспешал как мог. И все время гнал от себя – прогнать не мог ее снисходительную, «прежнюю» улыбку, это пренебрежительное «не бойся». Ненадолго же ее хватило, даже при маме в больнице… Уж не считает ли Нина, что он настолько… настолько он… Но тут же, чтобы вконец не расстроиться, заставил себя не додумывать эту тягостную мысль. Настроение испортилось. Вышел из подъезда, увидел стоявшую неподалеку Нину и снова должен был заставить себя – подойти к ней если не обычным, то во всяком случае не очень скорым шагом.