Вкус жизни: английские рецепты для души и тела

Так вот, в реальности он будет выглядеть не так. Два из трех будут выходцами из Индии, Бангладеш или же Пакистана. Или вообще Китая. Ну, по крайней мере, так показалось мне.

Да что уж говорить, что в доме, где я жила, в самой что ни на есть глухой английской деревне, под одной крышей собрались бразилец, филиппинка, литовец (представьте мой культурный шок, когда однажды утром меня разбудил запах гречневой каши!) и русская.

Но не подумайте, аборигенов я тоже встречала. С одним, Дэвидом, я познакомилась в Национальной галерее и, боюсь, оставила неизгладимое впечатление. Ну, представьте, человек работает в самом крупном музее Лондона, да еще и бесплатном. Он видит нескончаемые потоки туристов, которые пробиваются к кувшинкам Моне и делают селфи с картиной или её фотографируют. Зачем?! И тут я такая, развожу толпу руками и стою, любуюсь, порчу кадры. Ловлю на себе его восхищенный взгляд, улыбаюсь. Когда я отошла, он ко мне подошел и с надеждой в голосе произнес:

– Я могу вам чем-то помочь?

Как тут не воспользоваться возможностью поговорить на английском! И Остапа понесло:

– Да, конечно. Я уже всё нашла, но должна быть еще одна картина Гойи. Не подскажите, где она?

Его глаза загорелись сильнее:

– О, Гойя! Какой у вас прекрасный вкус! А в зале 107 вы были?

– Да, эту картину я уже видела. Есть же ещё?

– Да, есть! – в его голосе звучал неподдельный восторг. – Это через зал 101, потом пройдите 134, поверните налево, прямо сквозь зал 150, потом не останавливайтесь, и у лестницы вам нужно принять правее, так комната 100. На выходе из нее нужен зал 120, и уже после него, в зале 105, будет та самая картина.

Видя ужас на моем лице, он смилостивился надо мной и предложил:

– Хотите, я вас провожу?

Спрашивайте! Мы шли минут 10. За это время мы переговорили обо всем, и во всем я попадала в самое его сердце, он уже сиял, как начищенный самовар.

– Как вас зовут?

– Вера.

– Как-как? – мое имя не всегда легко дается иностранцам. Это мне потом подсказали, что можно говорить "Как Вера Фармига", но я люблю сложности:

– Вера, как в песне Пинк Флойд. Знаете?

– О, Пинк Флойд! А какой у вас любимый альбом? А я был на их концерте в 1994 в "Эрлс корте"!

И еще минут на 10. Через 15 я уже устала от этих восторгов, через 20 начала искать предлог исчезнуть. Благо, какая-то милая китайская бабуля остро нуждалась в его помощи. Сейчас жалею, что я ретировалась, не взяв и не оставив никаких контактов. Это потом Таня стала направо и налево раздавать свои визитки в качестве связующего звена между мной и мужским населением Англии. А так я считаю, что лишилась приятного и образованного собеседника и теперь кусаю локти.

Едем обратно. Я счастливая такая, что хочется кричать: Таня сводила меня в огромный книжный магазин! Сначала у нас было опасение, что оттуда я просто не выйду, останусь жить в этих трёх этажах неземного блаженства. Но нет, обошлось всего тремя книгами, и мне не терпелось сесть в поезд и начать читать. Все три сразу.

– На тебя пялится мужик – Таня толкнула меня в бок.

– Не может быть, – у меня и в мыслях не было с кем-то даже знакомиться. – Может, у него глаз косит?

– Нет, прям на тебя! Смотри, вот за тем столиком, с книгой! В текст-на тебя, обратно в текст.

– С книгой, это хорошо. И что теперь делать?! – напоминаю, знакомиться ни с кем я не собиралась.

– Пройди мимо него, и случайно упади.

– И куда я пойду?!

– В туалет. Сделай вид, что поезд качнулся, и ты не удержала равновесие.

– Ага, он еще умрёт со страха, что его колени сами на меня набросились, и я обвиню его в харассменте. Ваши англичане такие нежные!

– Да, но сам он именно поэтому и не подойдёт ни за что!

– А сама я знакомиться не буду! Ну, не с первым же встречным!

– А вдруг это судьба?

– Ну, с книгой – да, есть такое.

– Ты, конечно, свой английский телефон не помнишь, да?

– Я его даже не знаю.

– И у меня визитки нет.

С тех пор Таня всегда брала с собой свои визитки. Почему мы не обменялись контактами с этим приятным и образованным мужчиной, я не могу сказать. Наверное, тогда я ещё не верила, что могу интересовать противоположный пол. А потом посмотрела на свои фотографии с искренней улыбкой и светящимися глазами и поняла – могу! Но это уже совсем другая история.

Лондон. Окончание

Моей смотровой площадкой, на которой я убила не одного зайца, а штук 5 за раз, стал Собор Святого Павла: Лондонский Глаз, Сити, Мост Миллениум, Тейт Модерн, Паб Temple Bar. Я же всё это видела? Видела, тут не поспоришь. Может, и ещё что-то видела, но на колоннаде был такой ветрище, что я почти ничего не слышала из аудиогида, и боялась сильно выглядывать или фотографировать: сдует к чертовой матери!

Как я забиралась на эту вышину, отдельная история. Полезла, естественно, одна, Таня осталась внизу, она мудрая и опытная. Притом её фотографии после этого визита были гораздо красочнее и интереснее. У меня всего лишь вид города с высоты птичьего полета.

Почему я решила, что рост этого конкретно собора сопоставим с Исаакием в Питере, я не знаю. Поскольку ступеньки последнего хожены-перехожены не единожды, я думала, что и на крышу Собора Святого Павла я заберусь без проблем. Ага, ага. 257 ступенек до Шепчущей галереи, ещё 119 до Каменной, и 152 – до Золотой. Против 262 в шедевре Монферрана. А главное, на последнем участке ты просто не можешь сдаться и повернуть: дорога односторонняя, только наверх. И в спину тебе тяжело дышат другие несчастные туристы: "Мы за это ещё и заплатили!".

Но оно того стоило. Тут уже честно можно сказать: захватывающий дух вид. Во-первых, от страха – высоко же. Во-вторых, от перекрывающего дыхание ветра. Но как же это прекрасно! Только селфи мне было делать неловко – доказывай теперь, что на крыше была именно я.

Потом я с радостью спустилась вниз. Это было легче. Раз пять я обежала крипту собора, искала знакомые имена на каменных плитах могил. Тернера знаю, Уильяма, Генри Мура. Генри Хьюз откуда-то всплыл. Флеминг, но не Ян, а Александр, так что не считается. Оказался микробиолог, открыл пенициллин. Нельсона знаю. Черчиллю только места не нашлось, но есть решётка в его честь. Там даже какие-то вехи его жизни обозначены, но эта информация уже мимо моего мозга прошла, не оставив там следа – это было в конце, я очень устала и даже немного заблудилась.

"Я на самой верхотуле, прикинь!" – радостно рапортую я Тане.

"Давай, я внизу, в шопе", – отвечает она.

"Спускаюсь, чуть телефон не сдуло!"

"Не торопись, я тут сплю. Я внизу, в конце зала за будкой"

"Ты же внизу, где выход? Иду к тебе", – я устала, хотела есть и домой.

А дальше было десять истеричных звонков от меня в ватсаппе, но внизу, у шопа, связи не было. И лавочки в конце зала за будкой не было. И когда на меня начали подозрительно поглядывать продавцы в сувенирных магазинах, я прошла чуть дальше и обнаружила и заветную лавочку, и мирно спящую на ней Татьяну.

И мы пошли есть.

Не подумайте, что Тане чуждо прекрасное. Она столько раз видела всю эту красоту сама, когда часто наезжала в Лондон в девичестве, а потом и к жениху, столько раз водила по достопримечательностям друзей и знакомых, впервые приезжающих в эту прекрасную страну, что может уже сама туры организовывать. Поэтому, да, при первой возможности она следовала мудрым словам Уинстона Черчилля: "Не беги, если можешь стоять; не стой, если можешь сидеть; не сиди, если можешь лежать".