Стальная

Стальная
Вера Александровна Петрук

Пройдя дорогостоящее лечение после войны, лейтенант Искра Капитонова соглашается на опасный эксперимент, чтобы расплатиться с долгами. Став наблюдателем дальних разведывательных экспедиций, она сталкивается с вражеской диверсией. У нее есть трое суток, чтобы спасти экипаж и пассажиров.

Помощь можно получить только с полузаброшенной колонии, где еще работает рудник. Искра не знает, что на шахте вспыхнула неизвестная болезнь, которую скрывает начальство. Однако в самый неподходящий момент у экспериментальной терапии Искры возникает побочка. Она станет неожиданностью для всех, но, в первую очередь, для неведомого нечто, у которого на человечество, а также на Искру свои планы.

Автор иллюстрации для обложки Вера Петрук.

Вера Петрук

Стальная

Глава 1

Огромный и неповоротливый транспортер-разведчик Российской Империи «Старец» мягко выскользнул из прыжковых ворот, вспыхнув сверхновой в Восьмом дальнем галактическом секторе, и приступил к торможению, которое будет длиться почти год. В криогенных капсулах спали двести инженеров, техников и военных специалистов, для которых полет займет две недели – время, необходимое для реабилитации после пробуждения. Секретная миссия имела множество запасных планов, но цель была одна – строительство новых выходных ворот для освоения перспективного галактического сектора.

«Восьмерку» открыли недавно, и туда рвались все, в первую очередь, АДА – Американский Демократический Альянс, который пытался успеть везде, тратя нагулянный за века капиталистического развития жирок и испытывая на прочность нервы союзников. Адовцы в свойственной им манере нагружали единственные прыжковые врата Земли, имеющие статус международных и давно напоминающие перегруженный автобус, в который лезли безбилетники. Строительство новых прыжковых врат было вопросом времени, а так как инициатива Российской Империи могла вызвать очередной виток войны, то проект, поддержанный также Азиатско-Африканским Союзом, держался в тайне.

Как гласила одна мудрая пословица: чего не должен знать твой враг, не говори того и другу. И хотя именно адовцы были виноваты в том, что секретная миссия повисла на волоске, провал едва не случился совсем по другим причинам.

Искра была также далека от политики, как ее капсула сна – от родного Ульяновска. Ей снились вишневый сад в цвету, сырой, волнующий запах мая, корявые монгольские дубы на утесах, синее море, отражающее безоблачные высоты, глядя на которые совсем не хотелось думать о кораблях и далеких галактиках. Когда в ее криогенный контейнер стал поступать охлаждающий газ, а через катетер в вену хлынул сложный фармацевтический коктейль, что вкупе должно было погрузить в гибернацию, в голове Искры крутилась одна назойливая песенка. «У меня есть все звезды на небе, но я так тоскую по маленькой лампе, не зажженной у меня дома», – пела незнакомая певица. На военной базе на Маркаряне, где когда-то служила Искра, эта песня звучала везде, включая столовые и госпитали.

Дома в Ульяновске ее тоже ждала лампа на окне. Искра покинула родительский очаг в шестнадцать, расставшись с семейным гнездом, как и любой подросток – импульсивно, с кровью, пролитой у себя и у родных. Сейчас Искре минуло двадцать восемь, и через два года должна была исполниться мечта, которой она жила всю войну, плен, лечение, а потом вынужденную работу. Тридцать – не самый плохой возраст для того, чтобы зажечь лампу на окне и начать все сначала.

Капсула медленно вращалась, а Искре снился суп из молодой крапивы, который мать всегда готовила по весне. Крапива в изобилии росла на даче, подпирая забор и кусты смородины, но Капитоновы покупали зелень у одной старушки на рынке, которая напоминала им рано ушедшую из жизни всеми любимую бабушку – мать отца. То был ее рецепт, баб-Люды, которая находила язык со всеми, даже с колючим подростком, какой росла Искра. Суп считался овощным, но баб-Люда добавляла туда копченую колбасу, ту, которая с дымком. А к нему салат из редиса с черемшой, дерущий глотку, словно наждачка, но после которого во рту становилось тепло, как летом. Добавить еще кусок черного домашнего хлеба только что из духовки и душистый чай из смородиновых почек – и ностальгический рецепт из молодости был готов.

Девушка сглотнула и попыталась заворочаться, но крепежные браслеты надежно фиксировали тело, присоединенное к питательным капельницам. Искра застонала, и система жизнеобеспечения ввела успокоительные. Но они не подействовали, потому что приятный сон о родительском доме и крапивном супе сменился кошмаром о метаботах.

Хромированные щупальца состояли из тысячи сегментов и гнулись во все стороны, идеально приспособленные для проникновения. Темнота и боль перемежались ослепительными вспышками, от которых не защищали даже веки, потому что их к тому времени ни у кого из пленных не осталось. Тогда Искра и осознала смысл фразы «спать с открытыми глазами». Метаботы все знали о человеческом теле, ведь их создатели могли стать теми самыми разумными гуманоидами, которых человечество безуспешно искало за все столетия исследования космоса. Но создателям метаботов не повезло – сотворенные им машины уничтожили расу до последнего представителя, оставив людям лишь слабое напоминание о некогда могущественной цивилизации.

Кошмар Искры перешел в реверсивное сновидение, потому что, потеряв сознание на пыточном столе метаботов, она снова перенеслась домой, на этот раз в рабочий кабинет отца в недосягаемом Ульяновске. В распахнутое окно на первом этаже с интересом заглядывают вишневые ветки, роняя белые лепестки на пол, а махина принтера, громоздящаяся у двери, с легким шипением печатает новую модель шаттла, которая займет почетное место среди десятков других мини-кораблей в особом шкафу. Маленькая Искра сидит на отцовских коленях, глядит то на планшет, где рождается очередное чудо, порожденное инженерным гением старшего Капитонова, то на блестящие дверцы шкафа-витрины, куда детям нельзя. От отца пахнет чаем с лимоном, печеньем с корицей и хвойным одеколоном, в очках задорно отражаются блики с экрана, на губах – смешинка, потому что скучающая Искра то и дело начинает его щекотать. Ей шесть, а впереди целая жизнь, которая, конечно, должна быть наполнена исключительно счастьем.

Порыв ветра забрасывает маленькую Искру вишневыми лепестками, и она больше не видит, потому что вновь оказывается в тюремной камере метаботов. Там темно и тихо, не считая моментов, когда ее хриплые крики раздирают пространство, словно ржавый нож вонзается в уставшую плоть. Горло будто набито стеклом, но Искра кричит снова и снова, пока не начинает задыхаться от удушливых щупалец зловония, проникающих отовсюду в нос, разъедающих глаза и кожу. Сначала она еще пыталась определить вонь, больше для того, чтобы не забыть то человеческое, что пытались вытравить из пленных метаботы. Так могла вонять тухлая рыба, если ее напичкать луком с чесноком и спустить в канализацию. Потом зловоние принимало сладковатые оттенки гниющего мяса в помойном ведре, а дальше фантазия Искры заканчивалась, уступая место постоянной спутнице – боли. Та конкуренции не терпела, вытесняя из мира Искры все до последнего воспоминания.

Молодая женщина дернула головой, стукнувшись о мягкую обшивку криогенной капсулы, и плавно перетекла в другой кошмар. Боль стала ее подругой, отправляясь с ней повсюду, куда бы Искру не забросило. Вот и в госпитале, когда он, тот, кого Искра и не надеялась встретить, вдруг неожиданно появился, заявив, что пришел попрощаться навсегда, уже другая боль крепко сжала ее сердце и давила до тех пор, пока Искра не выдержала и не разрыдалась вопреки строгому наказу доктора новые глаза не напрягать. Правда – напиток горький, неприятный, а, в ее случае, еще и ядовитый. Новая Искра была не нужна человеку, мысли о котором помогли выжить.

Криогенный контейнер наблюдателя, лейтенанта космических разведывательных сил Российской Империи Искры Капитоновой мигнул красным, предупреждая о сбое, но ИскИну «Старца» было не до него, так как сбой случился во всех криогенных капсулах транспортера. Между тем, кошмар Искры перешел на новый уровень, лишив ее образов прошлого и превратившись во вполне реальные физические ощущения. В голове полыхнуло, вены обожгло, и по телу потекла лава – то в систему жизнеобеспечения криогенного отсека попал яд.

Контракт, заключенный Искрой с корпорацией «Росресурс», был строго засекречен, и только ИскИн «Старца» по имени Маша знала о секретах лейтенанта Капитоновой. Условия сотрудничества были просты. Долг, в который влезла Искра после лечения, обещали списать за четыре года работы в качестве наблюдателя на кораблях дальней разведки. Обязанности Искры были простыми. При возникновении внештатной ситуации на транспортере ИскИн выводил ее из криогенного сна и передавал инструкции штаба.

После войны с метаботами доверие к ИскИнам было окончательно подорвано, и, хотя без их помощи человечество вряд ли смогло самостоятельно ходить, однако оно приготовило себе костыль – на всякий случай. Таким костылем себя чувствовала Искра, потому что ничего полезного она до сих пор не сделала, хотя один раз ее уже пробуждали. Космический мусор попал в охлаждающий отсек реактора. ИскИн благополучно заменил поврежденный управляющий клапан и топливный насос, но все равно разбудил Искру, потому что так требовали инструкции. Осмотрев повреждение и проделанный ремонт, Искра отчиталась штабу и вернулась в криогенный сон.

Последний контракт отдавал политическим душком и заведомо сулил неприятности, но Искра понадеялась, что чаша ее страданий испита до дна, и что через два года лампу на окне своей комнаты в родительском доме она все-таки зажжет.

Вращение капсулы, призванное поддержать сосуды в тонусе во время длительного полета, прекратилось, и криокамера лейтенанта Капитоновой приготовилась к пробуждению единственной пассажирки, чьи жизненные показатели вернулись в норму после получения смертельной дозы яда. Датчики остальных капсул мигали красным.

В вены Искры хлынул пробуждающий коктейль, капсула приняла вертикальное положение, а крепежные браслеты втянулись в обшивку. Женщина обмякла, уперевшись лбом в сканер верхней панели, через которую виднелось залитое красным неоном пространство криогенного отсека. Поврежденные капсулы алели в темноте, словно ядовитые грибы в подземелье. Какое-то время Искру трясло в ознобе, который на короткие моменты уступал место жару, но тут же возвращался на свое место. Температура тела нормализовалась нескоро, куда раньше появилось зрение, хотя с фокусировкой пришлось подождать. Искра принялась моргать и вращать зрачками, как учила инструкция, еще не до конца понимая, что это случилось – ее разбудили. А так как сканер капсулы показывал, что до конца полета осталось триста шестьдесят шесть дней, значит, наблюдателя ждала работа.

– Привет, медвежонок, – приветствовала ее ИскИн Маша, когда Искра активировала люк капсулы, который с шипением откинулся в сторону. ИскИн «Старца» знала историю лейтенанта Капитоновой и всячески старалась с ней подружиться. Однако тот, кого однажды порвали волки, вряд ли сможет испытывать к ним симпатию.

У Маши было своеобразное чувство юмора – огромный недостаток всех ИскИнов кораблей дальнего следования. Она намекала, что Искра сейчас похожа на медведя весной после пробуждения, хотя прекрасно знала, что параметры температуры тела и замедления метаболизма разительно отличались. Впрочем, ей хватило такта, чтобы не развивать тему про медведей и не вываливать на голову приходящей в себя Искры подробности ЧП, о котором буквально кричали мигающие красным криокапсулы. Искре было достаточно бросить взгляд на иллюминацию, царящую в отсеке, чтобы понять – ситуация серьезная, и Маша, похоже, не справилась.

– Тише, – подняла она палец вверх, призывая ИскИна подождать с информацией, которая готова была обрушиться лавиной на ее больную голову. Нынешнее пробуждение отличалось от предыдущих куда более неприятными симптомами – в глазах то темнело, то сверкало, в голове работала тяжелая артиллерия, обстреливая невидимого противника особо крупными снарядами, от чего каждый звук мира отдавался ослепительной болью, пробегающей по всему телу. Если было бы чем, Искру бы сейчас непрерывно рвало – желудок выкручивали, будто тряпку, а ватные ноги гнулись во все стороны, не желая поддерживать тело в вертикальном положении.

С трудом выбравшись из капсулы, Искра облокотилась об открытый люк, чувствуя себя так, будто пробежала километра три без остановки. Сердце колотилось о ребра с явным намерением пробить в них дыру. Во рту стоял кислый привкус желчи и химии. Практика показывала, что она не избавится от последнего и через неделю. Едкое послевкусие криококтейля – то, что терзало всех, кто провел в криосне больше месяца.

– Тебя отравили, медвежонок, – прошептала Маша, восприняв ее жест буквально. Искра подозревала, что бортовой компьютер ее побаивалась, оттого заискивала. Предполагать так было нелепо, но их краткое знакомство перед полетом убеждало, что предчувствие не обманывало.

– Щас, щас, – Искра зажмурилась, прося еще минуту. – Дай я до рубки дойду, лады? Или мы умираем?

Отсек управления, рубка, капитанский мостик – сердце корабля и единственное место, где можно было сесть по-человечески в кресло и выпить кофе из пищевого принтера. Каждый сантиметр транспортера был занят оборудованием, человек же должен был спокойненько спать в своей капсуле и не мешаться. Жилых зон в транспортерах такого типа предусмотрено не было, ведь его функция заключалась только в перевозке. Пассажиры должны были обустроиться на орбитальной станции на астероиде, которую уже подготовили разведчики. Искре же сейчас предстояло ютиться на четырех квадратных метрах.

– До рубки дойдешь, – обиженно произнесла Маша. – Ответа Ректора еще нет. Ожидаемое время – сорок пять минут.

Искра фыркнула. Любовь базы к позывным была неискоренима. В прошлый раз инструкции ей присылал Вождь. Искра вдруг осознала, что не так – ей не выдали одежду. Обычно лоток с чистым рабочим комбинезоном выдвигался автоматически из капсулы.

– Не работает, – объяснила ИскИн. – В рубке выдам тебе хламиду, человек.

Стараясь не реагировать на дурацкий юмор компьютера, Искра десять раз медленно вздохнула и выдохнула. Голой по кораблю ей бродить еще не приходилось, но где ее не бывала. Почувствовав, что способна идти, Искра медленно двинулась по тесному коридору мимо мигающих капсул, ежась от холода. Перед пробуждением ее окатил душ, но бодрой себя чувствовать она не будет еще долго. На самом деле в отсеке поддерживалась стабильная температура в двадцать четыре градуса Цельсия, но Искра всегда мерзла в космосе – то был психологический симптом, который не исчез и после реабилитации в военном госпитале.

Вибрация пола отзывалась в босых пятках, под которыми ощущалась будто пыль и комочки грязи. Мутное сознание Искры не стало задерживаться на явном абсурде, ведь в криогенном отсеке должна была сохраняться едва ли не стерильная чистота. Когда ее замутило сильнее, она остановилась и, облокотившись о ближайшую капсулу, сделала пару глубоких вздохов. Случайно поймала в окошке визора лицо спящего человека. Совпадения не случайны. В капсуле спала совсем молоденькая девушка, которая напомнила Искре себя в молодости. А так как Ректор вряд ли допустил бы к миссии новобранцев, значит, пассажирка была одним из тех засекреченных спецов, за мозгами которых гонялись все разведслужбы мира.

Переведя взгляд на внешнее стекло сканера, Искра уловила свое отражение – в ответ на нее посмотрели уставшие глаза мышастого цвета. Того человека, кто впервые их так назвал, больше в ее жизни не было, а смешное название цвета глаз вот осталось. Короткая стрижка – обязательное условие для криосна, маленький нос с россыпью веснушек, упрямый отцовский подбородок. Увы, надежды Искры на то, что веснушки исчезнут после гибернации, не оправдались, и она уже смирилась.

Неожиданно по руке что-то скользнуло – узкое, длинное, холодное. Одновременно юркнуло по ноге, оцарапав босую кожу стоп. Искра вздрогнула, прищурилась, так как еще не привыкла к красному мигающему полусумраку отсека и с трудом подавила вскрик, когда вдруг поняла, что по руке только что пробежала крыса, а ногами она стоит в движущейся лужице из… тараканов.

– Ну, Машка, лахудра, развела тут крыс! – в сердцах воскликнула Искра и, схватив грызуна за хвост, смахнула с капсулы, где спала девушка. Попробовав раздавить пяткой таракана, она лишь порезалась о жесткий хитин. С космическим тараканом ей сталкиваться еще не приходилось, но отступать Искра не любила. А если они в капсулу к пассажирке полезут? Судя по мерцающим красным датчикам, той сейчас и так было хреново.

– Тараканов не бить, – строго приказала ИскИн Маша. – Это твоя еда. Один контейнер с насекомыми в пищевом блоке разгерметизировался. Я могу их потравить, но тогда команда лишится жизненно важного ресурса. Как разберемся с ЧП, тебе нужно будет их отловить вручную.

Значит, дело не в тараканах, грустно подумала Искра и снова покосилась на девушку, чье лицо выражало вполне определенные страдания. Вероятно, ей сейчас снились кошмары. Ректор мог бы и поторопиться со своими инструкциями. Сорок пять минут казались вечностью. С другой стороны, в этой части галактики любая связь казалась чудом.

– А крысы? – мрачно спросила Искра, злая на Машу, напомнившую о том, что заправкой для пищевого принтера в дальних полетах часто служили тараканы с саранчой.

– Я ими занимаюсь, – не сразу и неохотно ответила Маша. Все ясно: с крысами ИскИн сражалась весь полет и, похоже, безуспешно. А открытый контейнер с ползающим питательным белком свел грызунов с ума, вот те и обнаглели.

Решив, что разбираться с проблемами будет поэтапно, Искра наконец добралась до рубки и, облачившись в голубой комбинезон, почувствовала себя лучше. Плюхнувшись в кресло, она погрузилась в созерцание мониторов и датчиков, тогда как Маша услужливо активировала пищевой принтер, из которого ароматно запахло кофе. Взяв горячий стаканчик, Искра старательно задвинула все мысли о тараканах на задворки сознания и пригубила терпкий напиток. Конечно же, принтер не мог готовить такой безумно вкусный кофе из каких-то там тараканов. Не мог, ведь?

– Диверсия? – переспросила Искра, удивленно приподняв бровь, когда до нее дошел смысл увиденного и прочитанного. Вот тебе и полет с политическим душком, о котором неудачно пошутила сама Маша перед гибернацией.

– Инженер третьего разряда Беллами Свонсон оказался американским шпионом, – деловито сообщила ИскИн. – Его капсула была запрограммирована на пробуждение во время торможения. Когда я подключилась к его камере чтобы выяснить, в чем причина сбоя, у него оказались коды блокировки. Ему удалось меня выключить, но ненадолго. У ИскИнов моего уровня имеется резервное управление, и эта та информация, которая была шпиону неизвестна. Однако, пока я включалась, диверсанту удалось отравить все капсулы. Он также планировал запустить вирус в отсек с рабочими ботами, но я успела его нейтрализовать.

– Капитан жив?

– Все живы, но в тяжелом состоянии. Функционируешь только ты по известным нам причинам.

Да уж, эти причины стоили Искре нормальной жизни. И любимого человека.

– А что с этим козлом Беллами?