Перепиши мою смерть

Перед глазами Кости мелькнул образ обнаженного тела Софи.

– Не спалось, – соврал он. – Решил немного поработать и заодно зарядиться атмосферой дедовского дома. Вдруг что-то путное напишу.

– Это да, шедевр! Хотя мы в старших классах нередко твои книжицы читали, – скабрезно улыбнулся Себастьян. – Девочки таяли, узнав, что ты мой брат.

– Спасибо за комплимент. – Косте хотелось огрызнуться. Надоели эти шуточки. Но кузен явно был пьян и в хорошем настроении, портить встречу не хотелось.

– Ты спать-то пойдешь? Мы вместе вроде сегодня, – спросил Себастьян.

– Да, обязательно. Сейчас допишу главу до конца. Иди, я тебя догоню.

– Ладно.

Себастьян вышел из кабинета, оставив кузена в одиночестве. Костя вновь посмотрел на шкатулку с книгой. «Надо будет увезти ее домой и изучить повнимательнее», – подумал он. Поставив на место статуэтку, Костя вытащил из кармана телефон. «В Москве сейчас половина четвертого. Не ответит, скорее всего», – подумал он, но очень уж хотелось поговорить. Костя открыл ватсап и, выбрав нужный контакт, написал сообщение.

Глава 8

На часах глубокая ночь, а он не спит. Нашел чем заняться. Нет ни стыда, ни уважения к памяти деда. Все в нем лишь похоть, грязь, гордыня. Взял то, что ему не должно принадлежать. Костя, что же ты будешь делать с этим даром?

Если бы она только могла остановить старика перед смертью, не дать ему совершить подобной подлости. Но он решил отомстить напоследок, не понимая, что сделанное в прошлом было необходимостью. Он не хотел тогда ничего слушать, одумался, лишь когда произошло самое страшное. И, к сожалению, она уверена, что с Костей не будет проще. Его дед в то время хотя бы знал, кого может потерять. А что Костя? Он один, с ним лишь самодовольство и амбиции. Он не любит никого, кроме себя, кроме своей праздной жизни.

Она улыбнулась внезапно возникшей мысли: значит, именно этого ему и придется лишиться.

***

Миша бежал что есть мочи, едва видя тропинку в темноте, но ноги и сами помнили эту много раз пройденную дорогу. Голова кружилась, а мысли в ней летели, сталкивались, пропадали и вновь возникали ниоткуда. Хотелось отдышаться, остановиться, но страх толкал вперед. Как жить после того, что случилось? Ведь он навсегда останется виновен перед Богом, перед людьми, перед семьей. Неужели душе его не будет никогда покоя? Бежать, бежать. Оленька! Что с ней станет? Весь позор ляжет на ее плечи. Почему граф проснулся? Почему увидел их? Неужели Господь хотел наказать его? Самое страшное произошло: Миша не сможет теперь жить вместе со своей семьей, он обречен скитаться, пока смерть не остановит его мучения. Бежать скорее.

Через час, добравшись по ночной дороге до отцовского имения, Мишенька тихо зашел в свою комнату, стараясь никого не разбудить. В доме была тишина. Зажег свечу и осмотрел свою маленькую спальню, в которой прошли его детские годы. Все, не быть больше в его жизни миру и спокойствию. Детство закончилось. Теперь только проклятие до самой смерти. Мишенька пересчитал оставшиеся деньги: их было очень мало, но на билет хватило бы. Но куда? В Петербург. Там будет шанс затеряться. В столице много людей. Какова вероятность, что его будут искать? Может, просто остаться здесь, делая вид, что ничего не произошло? Что он ни в чем не виноват? Но нет, он не сможет так просто жить с тяжким грузом вины.

Нужны еще деньги, хотя бы на первое время. А может? В голову пришла мысль, которую он сразу же отогнал. Нет, это же страшно. «Мама? Мама, ты разрешишь?» Что-то шепнуло в сердце: «Конечно, бери, мне же больше не нужно». Покрывшись холодным потом, Миша тихо вышел из комнаты в коридор и проскользнул к маминой спальне, где еще сегодня утром она лежала в ожидании последнего своего путешествия. Замерев возле двери и не решаясь войти, через пару секунд он все же повернул ручку. Огонь свечи озарил комнату, в которой он так любил проводить время в детстве. Глаза наполнились слезами. Смахнув их, Миша дотянулся до комода, где в ящике, закрытом на замок, лежали мамины драгоценности. Заперто. Он подошел к шкафу с одеждой. Миша помнил: мама как-то показывала (на всякий случай, говорила она), что хранит ключ в кармашке домашнего платья. Распахнув дверцу, он дотронулся до мягкой ткани и вновь не смог сдержать слез, почувствовав еще сохранившийся в одежде материнский запах. Всем сердцем презирая себя за столь ужасный поступок, Миша опустил руку в карман. Аккуратно вытащив ключ, он открыл замок.

Все как прежде: золотые кольца, жемчужное ожерелье, три браслета и несколько пар серег, самые дорогие с ярко-красными рубинами. Миша небрежно свалил все в одну кучу и бросил к себе в карман. Будь что будет. На секунду вспомнив про сестру, которой очень нравилось мерить мамины драгоценности, он вытащил рубиновые серьги и положил их обратно в ящик. Теперь он преступник, ничего не изменишь, но пусть достанутся Тане в память о матери, а не какому-то петербургскому ростовщику.

Слезы вновь застилали глаза. Мишенька закрыл ящик на ключ, положил его обратно в карман платья и вернулся к себе в комнату. Тихо сложив свои скромные пожитки в котомку, он взглянул на икону Архангела Михаила в углу комнаты, быстро перекрестился и, взяв бумагу и перо, начал писать:

«Алеша, прости, что обращаюсь именно к тебе, тем самым заставляя сообщить новость нашей семье, но за время, что мы провели вместе в Москве, ты стал мне дороже кого-либо из нашей родни. Я безмерно люблю и папеньку, и тебя, и сестер, но вынужден покинуть наш дом как преступник, потому что совершил поступок, которому нет оправдания, и я не хочу, чтобы позор пал на всю нашу семью. Скажи им, прошу, что я проигрался в карты в Москве и приехал сюда, только чтобы проститься с маменькой и найти денег для возврата долга. Учебы в Университете мне не видать, и я не хочу больше ни у кого ничего просить. Я не знаю, что ждет меня в будущем, но такова моя судьба. Возможно, когда-нибудь я смогу вернуться и заслужить ваше прощение, но сейчас должен искупить свою вину. Прошу, поцелуй за меня сестер и скажи отцу, чтобы не держал зла на своего непутевого сына.

Твой брат Михаил».

Аккуратно сложив лист бумаги, Миша тихо покинул комнату. Он подошел к соседней двери, где ночевал брат, и аккуратно просунул записку в щель, чтобы Алеша увидел ее утром. На бумаге так и остались мокрые пятна от слез. По-прежнему тихо, стараясь никого не разбудить, Миша вышел из дома навстречу своему будущему.

***

– Дамы и господа! Мы ожидаем еще одного транзитного пассажира, после чего начнем готовиться к взлету. Приносим свои извинения! – голос стюардессы вернул Костю к реальности.

С недовольством он посмотрел на соседнее пустое кресло: сомнений в том, что весь самолет ждет сейчас его мать, не оставалось. Пересадка была в Париже, и Элен договорилась встретиться с какой-то своей знакомой. Косте это было неинтересно, и он направился в зал ожидания поближе к зоне вылета. Когда объявили посадку, матери в толпе не было. Нужно было позвонить, напомнить ей, но не хотелось. Наверняка, сами по аэропорту объявление сделают. Но ей будет все равно. Элен обожала привлекать к себе внимание. Ей даже в голову не могло прийти, что работники авиакомпании волнуются, пытаются избежать конфликтной ситуации. А она просто стоит и болтает с подругой и, лишь услышав объявление по радио со своей фамилией, неспешно попрощается, обнимется пару-тройку раз и размеренным шагом направится к самолету. Хорошо, что он уже взрослый, и ему не нужно бежать за ней следом, надеясь, что мать не забудет его где-нибудь по дороге.

Костя аккуратно положил странички рукописи в шкатулку и убрал ее на полку с ручной кладью. Побоялся сдавать книгу в багаж. Прочитанные страницы были все такими же старыми, как и многие другие в этой книге, но надо будет перепроверить возраст бумаги. Что-то тревожило. Может, ерунда, конечно. Ну, переписал дед пару эпизодов, не понравился ему предыдущий вариант. Все же сложная сцена была. Надо будет попросить Кристину помочь. Когда он написал ей той первой ночью во Франции, она, конечно, не прочитала, уже спала. Ответила утром, но у Кости было слишком много дел, да и ночные мысли с наступлением нового дня казались глупыми: зачем побеспокоил пусть и давнюю подругу, но все же замужнюю женщину? Так что он просто сказал, что позвонит ей, когда прилетит.

Костя достал с полки ноутбук. Надо попробовать поработать. Это лучше, чем все время полета слушать мать. У Элен были две основные темы для разговора: гениальное творчество ее прадеда и «пошлятина», которую пишет сын. Хорошо, что похороны прошли спокойно и они практически не оставались наедине. Церковь, кладбище, много теплых слов про деда и соболезнований семье, а следующие пару дней заняло то, ради чего он отдал столько денег за перелет – встреча с нотариусом и оформление документов. Еще какие-то формальности, не требующие его присутствия, остались, но он все равно уже чувствовал себя наследником великой семьи Константиновских.

Получив права на «Любовь бессмертную», он с чистой совестью мог делать с персонажами книги все, что ему хочется, чем и занялся. Глав от лица Оленьки в оригинале книги не было, все действие там сопровождало Мишу. Теперь же Костя может показать историю так, как нравится ему и, главное, понравится читателям. Да, старшее поколение захлебнется от воплей, но даже они будут читать, чтобы потом поливать его грязью, а скандал лишь увеличит продажи. А уже когда будет написан сценарий фильма, и он выйдет на крупнейшем международном стриминге – сбудется все, чего он хотел.

Костя и сейчас неплохо зарабатывал, даже квартира в Москве была куплена им пусть и в ипотеку, но на деньги от продаж книг. Но хотелось выйти совсем на другой уровень. Может, вообще переехать? Вернуться во Францию? Нет, неохота. Это не его история. Слишком много обид осталось. На друзей детства, которые быстро его забыли, на отца, у которого появилась новая семья, на родню, с которой со временем у него ничего общего не осталось. Лучше купить маленький домик где-нибудь в Греции или Италии и жить там, писать время от времени для удовольствия, а не под графики издателей.

Деньги – это свобода, независимость. Это удовольствия. И пусть захлебываются от зависти те, кто говорит, что не в деньгах счастье. Пусть радуются, служа людям, заставляя задумываться о своих недостатках, помогая лучше понять этот мир и что там еще Элен любила говорить про творчество прапрадеда.

– Ох, заболталась! – Костя поднял глаза, рядом стояла мама с небольшим чемоданчиком ручной клади, в бесформенном летнем платье, соломенной шляпке и солнцезащитных очках, скрывающих половину лица.

– Тебя, вообще, весь самолет ждал, – недовольно произнес Костя и приподнялся, чтобы пропустить мать к окну.

– Дорогой, ну что за ерунда! Посмотри на часы, я вполне успела.

Элен протиснулась к своему креслу и откинула спинку, всем видом демонстрируя усталость. Она достала телефон и начала писать кому-то сообщение. Наверное, надо было спросить, как там дела у маминой подруги, но не хотелось. Вместо этого Костя уставился в ноутбук. Думал написать сцену, пока не начался взлет и не попросили все убрать. Хотелось чего-то особенно яркого и безумного. Подходящий образ сразу возник в голове.

В классической дедовской книге Оленька быстро сдружилась со своей падчерицей, страдавшей от безразличия отца, мечтавшего о сыне. А что если их дружба была чем-то большим? Он на секунду закрыл глаза и представил двух девушек, ласкающих друг друга на кровати. Затем включил ноутбук, ввел пин-код и зашел через браузер на открытую страницу гугл-док, где привычно работал в офлайн-режиме. Пальцы застучали по клавиатуре. Он писал безотрывно почти десять минут – целая страница текста.

«…Другая же рука Полины заскользила ниже к бедрам, пытаясь забраться под Оленькин пеньюар».

– Костя, про кого ты пишешь?

Костя захлопнул ноутбук, увидев, что мать смотрела уже не в телефон, а к нему в файл.

– Новый роман пишу.

– Про Оленьку и Полину?

– Да, что тебе не нравится? Обычные русские имена.

– Ты не продолжение же дедовской книги решил написать? – в голосе матери появились злые нотки.

– Нет, ты что забыла, чем там все заканчивается? – ответил Костя и даже почти не соврал.

Мать строго посмотрела на него.

– Даже не вздумай лезть в эту историю со своими грязными мыслями.

– А что ты сделаешь? – вдруг усмехнулся Костя. Он уже не маленький мальчик. Имеет право не изворачиваться и не пытаться казаться тем, кем на самом деле не является. – Права официально перешли ко мне. Могу хоть продолжение писать, хоть сценарий для производства порнофильма сделать. Все, что захочу. Это мое. И заметь, права на книгу мне передал твой отец. Мне, а не тебе, – подчеркнул Костя. Как же давно ему хотелось сказать что-то подобное.

– Да как ты смеешь!

– Пристегните, пожалуйста, ремни, приведите спинки кресел в вертикальное положение, – голос стюардессы заставил Элен, собиравшуюся чуть ли не наброситься на сына, прервать свой монолог. Она пробормотала:

– Если б я знала, зачем он это сделал.

Костя усмехнулся про себя: «А ведь первая мысль была, что ты его уговорила, чтобы помочь сыну. Как я мог такое подумать?» Рассказывать про содержание дедовского письма он не захотел, поэтому вслух ответил:

– Он знал, что я это заслужил. Понял, наконец, и принял, что я настоящий писатель, что бы вы за спиной ни говорили. Мои книги читают, у меня тиражи в сотни тысяч экземпляров, и они продаются. Вот и все, что нужно знать. А теперь еще и будет возможность сделать экранизацию твоей любимой книги для современного зрителя, – в голосе заиграла издевка. – Представляешь, как тиражи взлетят вверх? Может, даже прочитает кто-то оригинал не под школьную указку. Разве ты не этого хотела?