Мужья и жены Одиночества

Она помчалась домой, окрыленная.

Зоя возлежала красиво на своей помпезной кровати, читала модный роман о б ужасах пластической хирургии. И ей вовсе не хотелось вновь и вновь ложиться под нож. А без этого продержать в моделях достаточно долго не удастся. И тут прибежала с горящими глазами Таня и рассказала подруге о своих планах на вечер. Зоя слушала отстраненно. А в конце сбивчивого монолога задала всего один вопрос:

–Ты что, решила стать мамашей одиночкой? Тебе что понравится. Что тебя бросят беременную. Ведь пока мало шансов, что твоя судьба сложится так же как у этой твоей …прости господи … У нас синоним вашей нимфоманки – б… А у тебя мужика х…знает сколько времени вообще не было. И что, ты будешь заставлять себя перепрыгивать из койки в койку без желания. На кой?! Деньги у тебя есть, а если в декрет уйдешь – станет их меньше. И не факт, что на работу возьмут

Таня опешила. Она села на роскошное кресло на гнутых ножках, которое стоит  в спальне у Зои, точнее, обрушалась в него, будто ноги подкосились.

–С чего ты взяла, что я собираюсь рожать?! Я просто решила для удовольствия заняться сексом.

–Если б это доставляло тебе удовольствие, ты бы давно им занималась регулярно. – Почти грубо одернула ее Зоя.– Пойми, ты выбрала даже себе работу такую, которая тебя убеждает – правильнее, легче и интереснее жить без мужа, без детей. У вас там вообще много таких «чайлд фрай». Чего это ты  вдруг решила все поменять, да еще и с  женатиком. Такой никогда не разведется. А вот тебя бросить с пузом вполне сможет.

Таня задумалась о словах Зои. В этой красивой спальне ей плохое просто не приходило в голову. Но  как можно было так расслабиться, ведь Ольга Нигматуллина была единственной из всех, чем случайный секс или вообще секс без обязательств принес радость и дивиденды. Все остальные мамаши одиночки оказались одни и намели!

Зое даже жаль стало подругу, такое застывшее и белое стало ее лицо. Но, с другой стороны, Тане явно требовалась шоковая терапия. Оставалось надеяться, что она в действительности не «понесла».

–Пошли пить чай, я купила шоколадные пирожные, – сказала Таня, поднимаясь.

–А, кофе-брейк на конференции о семье и браке.

Девушки поплелись на нетронутую готовкой кухню.

–Я сегодня пирожные буду, – не дожидаясь вопроса подруги, сказала Зоя. – Книжку Царевой прочла. Конечно, не все конкретно у нас в  агентстве так, как в том, что у нее описано. Но многое совпадает. И я подумала – мне нужно срочно выйти замуж за какой-нибудь кошелек. Я боюсь боли, не хочу мордашку подправлять постоянно у хирургов.

–А замужем за богатым тебе конкурентка может в лицо плеснуть кислотой. Или беременность испортит фигуру, и муж тебя бросит. Что тогда? – Таня разливала чай по чашкам. И увидела, что руки подруги, которые лежали на столе, конвульсивно сжались в кулак и ее кукольное лицо сморщилось от слез.

–А я такого найду, который уже при смерти будет и меня не тронет.

–Такому ты зачем?

–Для статуса, как аксессуар – пусть, мол, другие завидуют.

Но Таня решила вскрыть Зойкину душу так же, как та вскрыла недавно ее собственную:

– Так ему до этого уже много лет завидовали, и за свою богатую старость он немало таких как ты перебрал, завещание, наверное, сто раз переписывал.

–А мне может повезет. – Голос у Зои сорвался на визг, – может меня он полюбит.

Таня поняла, что зашла далеко – зачем она душит надежду в девчонке?

Она поднялась из-за стола и, обойдя сидящую на стуле Зою обняла ее сзади за плечи.

–Не слушай ты меня. Тебе обязательно все удастся. Ты такая красивая. Не то что я.

–А мы тебя сейчас раскрасим. Хоть на одно свидание сходишь в Москве, раз уж его назначила.

Девушки вернулись в спальню и время до вечера провели, прихорашивая Таню.

И результат был впечатляющим: волосы обрели модный цвет, глаза – красивое обрамление, а губы –  четкий контур. Зоя отдала Тане платье из прошлогодней коллекции. И в таком виде бывшая «трудоголичка»  отправилась , как выразилась Наталья Борисовна, когда девчонки прибежали к ней , чтобы  поесть.

А ветреный педиатр Эммануил Аркадьевич Гофман, как и полагается однофамильцу сказочника, сочинял жене легенду на вечер, плел что-то про частного клиента высокого  ранга, который попросил проконсультировать на дому его малыша. Жена никогда ему не верила. И никогда не говорила об этом вслух: ее философия была проста – тяни резину с узнаванием об изменах, пока не порвется. Пока какая-нибудь мамаша-одиночка не перетянет короткий канат, что между ног у Иммануила, в сторону себя окончательно. Мира не переносила одиночества. Ей нужно было, чтобы кто-то всегда знал, что с нею происходит каждую минуту е скучного бытия.

Она звонила мужу по пять раз в день. Рассказывала долго обо всех мелочах. И не только ему, но и двум подругам. Она была болтлива от природы, любила «повисеть на ушах» и на телефоне. Вот и о том, что у мужа якобы появился частный клиент, узнали многие. А об ее сомнениях по поводу того, что это не клиент а  клиентка – не был проинформирован никто.

Так что симпатичный глав врач детской поликлиники, не встретив сопротивления со стороны благоверной, забежал в парикмахерскую, чтобы освежиться и начал обзванивать холостых друзей на предмет «свободной хаты». Не сказать, чтобы он волновался или особо старался именно ради этой Тани, просто в этом деле у него уже три недели был застой. И он чувствовал себя, как кот без сметаны, на сухом корме. Хотя конечно трудно было назвать сухой фигуру Миры – с дирижаблем спереди и сзади.

Глава четвертая

А у  Эммы Алмазовой – той, что выдумывала для коллег по бухгалтерии проблемного мужа – возникла проблема. Приближался ее сорокалетний юбилей. И его надо было праздновать с коллегами, но и лже – мужем.

Ее соседка по столу в их большом кабинете Римма даже сказала , когда Эмма объявила о подготовке праздника, что , мол, наконец-то мы увидим этого мерзкого мужичонку воочию. Эмма даже поперхнулась жвачкой. Лучше б она вообще промолчала про этот долбанный юбилей. И она решила – попробует разыскать через интернет «прототип» мужика, фото которого предъявляла коллегам и попросит его «подыграть» за некоторую сумму денег. А если тот не согласится, то тогда она срочно с ним «разведется». Пора. Уже семь лет они якобы женаты.

Искать своего лже-мужа в Интернете она начала, зная на каком сайте увидела его фото. Оно было подписано. И если бы она раньше, до того, как приписала фантазийному персонажу-мужу Леониду по типу похожее лицо, то могла бы назвать его правильным именем – Михаил Сабиров. И работает он инженером в метро.  Лет ему около сорока, судя по физиономии, немного лысоват, щеки очень уж выпуклые, хотя фигура достаточно стройная. И глаза такие – буравчики, очень критические. Ну и нос маленький и круглый не украшает.

Эмма  второй день тщетно придумывала, какое дело может быть у бухгалтера киностудии к инженеру – строителю метро. И смогла придумать только одно – деньги. Выплату гонорара за якобы прошедшие год назад съемки в массовке.

Поэтому она позвонила в отдел кадров и спросила телефон и адрес того, кто уже год не приходит получить гонорар, а ей отчет сдавать. Так что его координаты она получила легко.

Но сам-то Михаил в кино не снимался. И вот что  теперь придумать для оправдания своего поступка Эмма придумать не могла. И решила соврать, что влюбилась, разыскала и хочет от мужчины ребенка. Но для начала надо заманить его на свидание, а потом затащить в постель. А потом открыть истинные намерения – предъявить коллегам лже-мужа (якобы негодяя).

Сам Михаил конечно на роль подходил только внешне. Вредных привычек у него не было, делать все по дому он умел. И, если прикинуть, то план Эммы мог бы закончиться настоящим с ним браком. Потому что как раз такая женщина могла бы стать его – два сапога пара. Оба расчетливые. Довольно равнодушные, желающие от всех только того, чтобы их оставили в покое и не напрягали. В то же время оба закрыли бы тему брака почти безболезненно для себя.

На стройке, которую вел как инжинер Миша все шло к концу, уже начали убирать территорию новой подземной станции, пока внутри завершались отделочные работы. Так что Эмма во время спохватилась его искать – еще неделя – и строительство бы закончилось. И не факт, что еще когда-нибудь по поводу другого строительного объекта у инженера взяли бы интервью. То в интернете итак было не характерным – видно журналист хотел поговорить с км-то поважнее инженера. Но не застал на месте.

К счастью для Эммы, которая морщилась при каждом попадании ее туфель за 400 долларов на грязный участок поверхности. А также когда приходилось через что-то перепрыгивать, Михаила она нашла почти у входа на станцию- он сидел на ящике  и играл на телефоне в какую-то «стрелялку».

Эмма постояла, разглядывая его и оглаживая свою юбку карандаш, чтобы произвести впечатление на будущую жертву обаяния. В жизни Михаил выглядел более респектабельно. В сущности, простил его на том фото в интернете нос картошкой и подрезанный каской лоб. Сейчас он выглядел умнее и симпатичнее. Но на лице была досада – видно, танковое сражение не задалось.

Туго стянуты на затылке темный «конский хвост» Эмма перекинула на одно плечо и почувствовала себя амазонкой на охоте: азарт и страх одновременно.  Фигура у мужчины, что надо. Да и работает он в «мужественном» мессте, там не спаивают

–Скажите, это вы Михаил Сабиров, инженер? – официальным тоном обратилась Эмма к нему, невольно выпрямив спину.

Михаил поднял глаза и увидел стройную женщину – молодую, но такую, что девушкой ее не назовешь – не смотря на вполне модную одежду, вся она казалась какой-то старомодной, будто из фильмов шестидесятых годов. И слишком…сухой, что ли.

–Ну я это. А вы кто? – спросил он не очень приветливо. Все же какая-то прокурорша – так он обозначил статус этой «жестокой госпожи» застала его в короткий период безделия на рабочем месте.

–Вы меня не знаете. Но я … я в вас влюбилась по вашей фотографии в Нете и врала подругам, что вы мой э-э…муж.

–Я?! – Михаил опешил. Он уставился на  странную женщину во все глаза, – Вы что, сумасшедшая?! Я бы на женщине такого типа не женился ни за что.

–Вот и хорошо, – нелогично обрадовалась Эмма. – Я тоже очень замуж не хочу. Но сочиняла истории про непутевого мужа  Геннадия, то есть про вас – своим подругам в бухгалтерии, а то он и бы меня все время пытались пристроить, как меня  маман достала, пришлось съехать. А вот увольняться не хочу, поэтом и сочиняла про несуществующего мужа.

–И что, теперь решили меня на самом деле соблазнить? Зачем?

–У меня в четверг юбилей. Надо на банкете предъявить вас  коллегам. Я заплачу, сколько скажете.

Михаил опять впал в ступор:

–Вы …вы за кого меня принимаете?!– только и мог ответить он.