Разбойник с большой дороги. Соратницы

В подвал отправились всей компанией, остаться в стороне не пожелали даже непривычно молчаливые оборотни. А добравшись до странного сооружения, переплетением сухих лиан толщиной с руку молотобойца и множеством отверстий похожего на невероятно огромный трухлявый пень, гости несколько минут бродили вокруг, пытаясь понять, как могла вырасти на каменных плитах такая махина и где тут вход, о котором говорил Шаграйн.

– Рад, – первой засомневалась Фанья, – ты ничего не замечаешь?

– Трудно не заметить, – сквозь зубы проскрежетал он, сверкнув желтоватым звериным глазом. – Лабиринт мертв.

– Я как раз хотела это сказать, – подтвердила Мильда и оглянулась почему-то на Анэри: – А ты никого здесь не чувствуешь?

– Нет, – хмуро качнула кудрявой головкой хозяйка дома ди Тинерд. – Мое колечко тоже молчит. Древни ушли и даже стража не оставили. Теперь это просто куча сухих палок.

– Но, может, где-то под лабиринтом остался проход? – неуверенно предположила Бетрисса. – Не могли же они уйти сквозь камень?

– Вот именно им это и под силу, – нехотя просветил женщин дракон. – Древни умеют открывать подземные пути там, где есть магия и корни растений. Разумеется, они могут передвигаться и обычным путем, но недалеко, магии у них маловато. А переходя грани миров, сначала долго копят ее в своем цветке. И теперь никто не сможет сказать, были ли у них в цветке запасы энергии и есть ли в скальных породах под Элайном какие-то растения, хотя бы самые простые, мхи и ползуника.

– Я могу, – хмуро буркнул Дирард, не испытывавший никакого желания сидеть здесь и объяснять всем уже ставшую для него ясной истину. – Цветок у них был совсем слабый, я нарочно переходил в кокон, чтобы передать им энергию. Оказывается, магия из источника для них слишком насыщенна. А корней маловато, хотя они старательно растили мох. Но цветок почему-то стал болеть, и они все неохотнее появлялись на поверхности. Сидели в нем по очереди, отдавая собственную энергию, и их становилось все меньше.

– Значит, – потрясенно распахнула черные глазищи Кати, – они взяли Тэри в плен? Чтобы ею питаться?

– Нет, – уверенно мотнула кудрявой головой Анэри. – в плен они никого никогда не берут. Они вообще не могут ничем навредить людям, это у них основной закон.

– Но если они ей пожаловались… или попросили… – задумалась Бетрисса.

– Просить и жаловаться они тоже не должны, – твердо отвела подозрение Мильда. – Но вот если бы она сама предложила, то древни ради своего цветка наверняка бы согласились.

– А она могла, – скрипнул зубами разбойник и, резко отвернувшись, стремительно ринулся прочь.

– Я сам! – властно остановил бросившуюся вслед за ним Фанью дракон и мягче добавил, глядя на побледневшую королеву: – Поверьте, ваше величество, так будет лучше.

Бросил быстрый взгляд совершенно спокойной на вид жене и мгновенно исчез.

– Можно отсюда уходить, – негромко предложила Мильда. – Бесполезно звать древней, раз они закрыли проход.

– Но как же Тэри? – Девушки в странных серых одеяниях смотрели на старую ведьму с одинаковым возмущением.

– Возможно, они уже очень далеко, с помощью своей силы ушли по корням трав и мхов, – мягко, как больным, улыбалась старая колдунья. – Даже мы, ведьмы, ничего здесь не ощущаем, а магам и подавно не дано чуять такие слабые следы.

– Значит, ты советуешь про нее забыть? – горько кривя губы, спросила гостью Олифания.

– Почему забыть? – снова уверенно вмешалась жена дракона. – Наоборот. Ничего с ней не случится, древни – лучшие целители из всех магических существ, и не только тела, но и души. А Тэри однажды вернется, но когда – точно не скажет вам никто из магов, даже магистры плато.

Назад, в гостиную, разномастная толпа обитателей и гостей замка возвращалась в угрюмом молчании. Несмотря на жизнерадостное обещание Анэри, ни у кого из кадеток пока не получалось радоваться предстоящему возвращению названой сестры, которую нужно ждать несколько дней… а может, и лет.

Встретившиеся им на лестнице принцы мгновенно догадались по печальному лицу ее величества о новом несчастье, но при всех ничего спрашивать не стали. Молча подхватив королеву под руки, сыновья бережно повели ее в сторону королевских покоев, не обращая внимания на гостей, которых Фанья сообразительно передоверила кадеткам.

– А где… этот… – оказавшись в будуаре, негромко осведомился у камеристки наследник, и Зантария мгновенно вскинулась как ужаленная:

– Альред, вы не имеете права говорить о моем советнике таким пренебрежительным тоном!

– Он говорит не про советника, а про нашего брата, – непокорно буркнул упрямый Бэрден. – Разве он не должен быть рядом с тобой, когда тебе плохо?

– Ему сейчас еще хуже, – растерянно пролепетала Зантария, начиная осознавать, что именно сказал ей младший сын.

– А что с ним случилось? – по-взрослому нахмурился наследник.

– Пропала одна из кадеток, – сухо сообщила Фанья, посылая подруге предупреждающий взгляд, – а он считается их наставником.

– Отсюда? – изумленно вытаращился Бэрден. – Но это невозможно!

– Почему же, – мрачнея, вгляделся в лицо матери Альред. – Выход найти нетрудно… например, прыгнуть со стены.

– Никуда она не прыгала, – поспешила опровергнуть эту версию тихоня, заметив, как стремительно белеет и без того бледное лицо королевы. – Просто ушла к древням. Как выяснилось, им понадобилась ее помощь.

– Это еще кто? – мигом уцепился за намек на тайну младший принц.

– Жили здесь такие издавна. То ли слуги эльвов, то ли друзья. Но сейчас их убежище пусто, – разом оборвала камеристка все предположения юных высочеств. – И нам остается только ждать. А вашей матери нужно отдохнуть.

Принцы намек поняли, но уходили очень недовольные, хотя и спорить с Фаньей, имевшей над королевой несомненную власть, так и не осмелились.

Глава десятая,

в которой Тэрлина делает неожиданные открытия и принимает важные решения

– А-ах, – сладко зевнула Тэри, прикрыла ладошкой рот и приподнялась на мягкой постели. – Ох, светлые силы! Я тут уснула? Сколько времени прошло?

– Не очень много. – Сидевший рядом полупрозрачный зеленоватый человечек смотрел мудрым взором двухсотлетнего доброго дедушки. – Тебе нужно искупаться, здесь есть горячие источники. Мы приготовили чистую одежду и завтрак.

– Купаться? – Маркиза смотрела на древня с изумлением, но в ее голосе слышалась тревога. – Я вам благодарна, конечно, но сейчас мне нужно идти. Сестры волнуются и ее величество тоже.

– Уже не волнуются, – чуть виновато вздохнуло немыслимое существо. – Мы подали весточку ведьме, она носит на груди знак наших родичей.

– Какая ведьма, какие родичи? Ты не понимаешь, они же от беспокойства могут придумать всякие страсти!..

– Мы все тебе покажем, но немного позже. Сначала нужно искупаться, вода в озерце напоена силой, – упрямо гнул свое древень. – Потом поешь и споешь, здесь чужие не услышат. Мы ушли поглубже, чтобы защитить цветок от зла.

– Как это «ушли»? – Губы Тэрлины дрогнули от обиды. – А я? Я же вам поверила… помогла…

– Мы тоже тебе поверили… – Шелестящий голосок древня стал шепотом сухих листьев на осеннем ветру. – Ты сказала, что можешь с нами пожить, помочь цветку. А потом мы поможем тебе – когда цветок здоровый, он многое может…

– Но я же объяснила, не нужно никакой помощи! – Девушка едва сдерживалась, чтобы не заплакать. – Мне и так неплохо, у меня теперь сестры, Сюзи, родители…

– Если ты так хочешь вернуться, – древень сник, даже прозрачнее стал, – мы отнесем тебя назад, но сначала спой, иначе не сможем. Все силы истратили – несли сюда цветок.

– Ладно, – сжала губы кадетка, не собираясь поддаваться жалости, – веди меня к вашему озеру.

«Довольно смело назвать озером неглубокую, чуть выше колена, лужицу», – сердито сопела маркиза Дарве Ульгер, осторожно ступая в темную и теплую воду. Да и не бывает озер размером с гостиную, окруженных гладко вылизанными водой стенами пещерки и низко нависающим сводом.

Чтобы не стукнуться об него, Тэри держала над головой руку и продвигалась вперед очень медленно и очень осторожно, бдительно прощупывая ногой каждый камушек на дне.

Впрочем, камней, вернее, обкатанных голышей здесь было немного, как и светящегося мха, свисавшего с выступов редкими кустиками. Скудное, неприютное место, куда в другой ситуации Тэри никогда бы не полезла. А сюда шла, бросив на камень костюм кадетки, обильно выпачканный подсохшим соком каких-то растений.