Надбавка за вредность

– Так что ты там хотела рассказать? – не выдержала Настасья.

– Короче… вчера я была у Мишки.

– Мишки? – тут же перебила Лена.

– А, расслабься. Это лошадь так зовут, – расстроила шатенку светловолосая.

– Так вот. Света подарила мне фотосессию с Мишкой. Пока шли на поле, то встретили директора комплекса с двумя мужчинами. Один – постарше, а второй молодой.

– И–и–и? – тут же правильно распознали суть разговора обе девушки.

– Что и–и–и? Флиртовал он со мной. Я сбежала.

– Ну и дура, – опять синхронно фыркнули подруги.

– Ага, если бы. Он меня приглашал, я ему отказала. Так знаете, что он сделал?

И я рассказала им все события вчерашнего дня. Не забыла упомянуть, как Максим чуть не угробил меня на пустынной дороге и как потом поцеловал. Девчонки слушали, затаив дыхание, как будто я рассказывала сказку, а не реально произошедшие события. Услышав про то, что не брала трубку, когда в час ночи опять раздался звонок с неизвестного номера, принялись меня отчитывать. По началу. Но потом я напомнила про Данила.

– Чем–то напоминает, да, – согласилась Настя. – Конечно, чести ему поступок на дороге не делает. Но а вдруг ты правда ему понравилась?

– Этот не отступит, – подтвердила Лена. – Пока своего не добьется, прохода не даст. Красивый хоть?

– Ну как сказать, – задумалась я. – Не мечта для глянцевой обложки. Мужественный, чуть грубоватый. Харизматичный я бы сказала.

– А зовут–то как?

– Максим.

– Просто Максим? – не поверила Лена.

– Ага. Не сказал полное имя. И даже свой номер не дал. Мне вот вечером два незнакомых звонили – и даже не знаю, какой его.

– Точно! – воскликнула Ленка. – Один запиши, который на три семерки заканчивается. Это Воронцов.

Открыла рот и поймала довольную ухмылку подруги в зеркале заднего вида. Значит, он звонил мне. Вопрос: зачем?

– А что ему нужно было?

– Ну ты как дитя малое, чесслово, – понесло Лену. – Номер начальника в записной книжке – вещь из разряда «маст хэв». А Кирилл звонил, чтобы его номер у тебя определился. Только ты вне зоны была. Он мне набрал, спрашивал, куда ты делась. Заметил уже, что мы снюхались.

– А ты чего?

– Ничего. Сказала, что ты в запое. С горя.

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛА?! – зарычала я, резко нажимая на тормоза. Благо хоть машины за нами не ехали, потому что японка застыла на месте так, будто никуда и не ехала.

– Эй, Кирюш, ты чего? Это шутка! – переполошилась Лена.

– Ты так не шути, она девушка нервная, – отчитала Настасья.

– Да ничего криминального, правда. Сказала, что не знаю. Выходные, как–никак, а ты птица вольная, отчитываться ни передо мной, ни перед ним, тем более, не обязана.

– А он?

– Недовольно пробубнил что–то там про то, что его ассистент всегда должен быть на связи в любое время дня и ночи, и отключился.

– Трындец, – хохотнула Настя.

– Да расслабьтесь. Ничего страшного. Вот он завтра нашу Кирочку увидит и…

– Помрет от счастья, – перебила Лену светловолосая.

– Помирать не надо. Он мой дядя, хоть и двоюродный. Живой нужен. Пускай просто удивится. Этого вполне хватит.

– Ага, – мрачно заявила я. – Наверное, Воронцов всегда мечтал иметь в секретаршах блондинку.

– Бредни это все, – отмахнулась Настя. – Тебе же краску не в мозг закачивать будут. Ничего с твоим умом не случится. И тебе проще будет – с блондинок спрос меньше.

– Подтверждаю, – хихикнула Лена.

Все–таки зря я их познакомила.

Несколько часов как будто выпали из моей жизни. Я старалась не думать ни о чем серьезном, не переживать, расслабиться и довериться умелым рукам стилиста. Девушка оказалась хорошей знакомой Елены, потому, как заверяли меня подруги, волноваться не о чем. Легко им говорить! Это не они сейчас будут кардинально менять внешность. Никогда не могла представить себя блондинкой. И оттого было страшно, хотя и дико интересно.

После, казалось бы, бесконечных процедур покраски, смывки и простого ожидания с завернутыми во что–то волосами, ощущала себя выжатой досуха. Не физически, нет, морально.

– Ну чего ты трясешься, как осиновый лист? – укоряли меня девчонки. А я вздыхала, закрывала глаза и пыталась представить, что мне все снится и этот ужас происходит не со мной.

Особо неудобно мне было, когда мастер мыла мои волосы, сушила феном и обрабатывала жидким шелком. Никогда не ходила по салонам – если только остричь длину или кончики подровнять. А сейчас развернулась целая эпопея! «Война и мир» нервно курит в сторонке.

– Готово! – торжественно произнесла девушка и повернула меня лицом к зеркалу.

– Так, Ржевская. Ты издеваешься? – гневно наехала на меня Лена.

Замотала головой. Подумаешь, сижу с закрытыми глазами – боюсь открыть и увидеть себя. По ощущениям, волосы на месте. Не облысела. А вдруг там тихий ужас? Пакля или солома?

– Открой глаза! – присоединилась к Лене Настя. – Полюбуйся на себя, роковая красотка. Правда тебе очень идет!

Ну раз так, то… медленно приоткрыла один глаз, затем второй. Да так и застыла с приоткрытым ртом.

– И совсем не страшно, правда ведь?

Правда. Здорово. Нет, я серьезно. Цвет оказался очень красивым – благородным, действительно платиновым. Не таким белым, каким я боялась его увидеть. Назвала бы его серебристым с легким золотым отливом. Не хуже Мишки теперь – так же сверкать под солнечными лучами буду. Я даже пожалела, что фотосессия была проведена вчера.

Со светлыми волосами я выглядела… моложе внешне, как будто бы свежее, но при этом, что даже странно, серьезнее и представительнее. Благороднее.

– Не молчи, Кира! Скажи уже что–нибудь? Неужели не нравится? – Настя сгорала от нетерпения. Тихое сопение Лены вторило ее речи. Чувствовала я, что Лена переживала.