Боря + Лена = Л…

Боря + Лена = Л…
Вера и Марина Воробей

Романы для девочек
Борька Шустов, идейный вдохновитель общества женоненавистников, неожиданно для себя влюбился в Лену Серову. С некоторых пор мысли об этой светловолосой, голубоглазой девушке, пришедшей в их класс три года назад и державшейся особняком, не давали ему покоя.

Он поняти не имел, как к ней подступиться. А тут еще Максим Ёлкин, давнишний воздыхатель Лизы Кукушкиной, тоже вдруг стал западать на Лену. И Шустов понял, что действовать нужно решительно.

Сестры Воробей

Боря + Лена = Л…

1

«Февраль начался с аномальной оттепели», – сообщил вчера по телику бодрый синоптик в очках. И точно. На небе сияло солнце, припекало как в весенний денек. Сугробы недовольно осели под его лучами. А воробьи оживились, зачирикали на ветках, весну, видно, вспомнили, только рано, будут еще и морозы, и вьюги.

В школе, в метро, на улице, повсюду, и даже дома, обсуждали это аномальное явление. Однако Борьку Шустова вопрос погоды мало волновал. Его устраивало все – по принципу у природы нет плохой погоды. Его не устраивало другое. Вторую неделю подряд он провожал Лену Серову до булочной на углу, покорно и в общем-то не без удовольствия неся на плече ее рюкзак вместе со своим, а дальше девушка говорила ему: «Пока!» – и спокойно уходила.

Все в классе уверены, что его роман с Ленкой в самом разгаре, а он не только ни разу ее не поцеловал, но даже не смог никуда пригласить. Все у нее дела какие-то. Тоже мне, деловой перец выискался! И главное, был бы у нее бойфренд какой-нибудь, так ведь нет такого в наличии.

Скоротечный роман с Колькой Ежовым не в счет. Тот пометался, как лосось на нересте, а потом опять к берегу прибился, то есть к своей ненаглядной Юлечке, зануде, батанке и старосте. Колька, правда, считает, что она самая-самая. Борька не спорит. К чему на пустом месте базар разводить? Это, как говорится, дело вкуса: кому халва, кому пряники. Главное, что Колька ему не соперник. И хорошо, как-никак они все же приятели. А вот Максим Елкин – конкретная Борькина проблема. Два года кряду этот двухметровый гений, знающий все на свете, был влюблен в Лизку Кукушкину, и вдруг нате вам! На Ленку стал западать, будто других девчонок вокруг мало. Ну, Борька ему втолковал при случае, чтобы тот на чужую территорию не зарился. Разговор получился не очень цивильный, но Борька на это и не рассчитывал.

– Пошли, проблемку перетрем, – предложил он.

– Пошли, – согласился Макс.

– Ты это, от Ленки отвали, – прямо заявил Борька, едва они уединились под черной лестницей, где происходили все школьные разборки.

– С какой такой радости? – Отличник пальцем подтянул на переносице очки, вместо того чтобы от греха подальше снять их и убрать в карман. – У тебя что, эксклюзивные права на нее?

– Мое дело предупредить. Ты пойми, Макс, в жизни всякое случается, – мягко, почти по-дружески напомнил Борька и невинно поинтересовался, разминая костяшки пальцев: – Тебе, случайно, асфальтовой болезнью не приходилось болеть?

– Ты меня не доставай, Шустов, у меня на угрозы аллергия начинается, – с натянутой усмешкой заметил Максим, и Борька его едва не зауважал: в глазах за стеклами явный испуг, а хорохорится.

Собрался он Максу, конечно, врезать меж глаз, чтобы поучить, но тут Кахобер Иванович подоспел. Во второй раз, между прочим! У классного просто нюх на такие разборки. Чуть где инцидент возникает, он поблизости – усами своими шевелит, как тараканище в сказке Чуковского. А вообще-то Кахобер нормальный мужик. Несправедливости не терпит, предмет свой знает дай бог каждому историку, «бэшек» особенно не прижимает, дает проявиться индивидуальности. Вероятно, поэтому у них в классе две звездные знаменитости образовались: в Кукушкиной Лизе литературный талант проснулся, ее рассказы в молодежных журналах появились. И Туська Крылова в актрисы заделалась, в сериале по ящику чуть ли не каждый день показывают. Что-то типа «Простых истин». Борька не вникал, у него и без этого забот хватает. Дома реальное шоу, на которое не забьешь, и еще Ленка.

Он давно на нее глаз положил, вот только не знал, как к ней подступиться. Красивая, гордая, в классе подруг нет. Всегда одна. Оно и понятно, многие девчонки ей завидуют – она стильно одевается, и не в ширпотреб с рынка. Всем известно, что Ленка мастерица, шьет лучше любой портнихи-профи. Талант у нее такой – от Бога. Да и пришла она к ним в класс три года назад, когда все нормальные девчонки уже в дружбе определились и на парочки разбились. Лизка с Туськой дружат чуть ли не с пеленок, Маринка – с Юлькой, к тому же и породнились, поженив папу Юли и маму Марины, Анька с Иркой, последняя в художницы метит. В общем, у каждого своя туса сформировалась, проникнуть в нее так же сложно, как в хранилище золотого фонда страны.

– Борь, – сказала Ленка, которой, видимо, надоело молчать, – а зачем вы это общество женоненавистников организовали?

– По дури, – усмехнулся он, вспоминая, как пятеро балбесов (и он в том числе) решили мстить слабой половине человечества за нанесенные им обиды. – Да в наших действиях ничего ужасного не было, – тут же поспешил оправдаться он, чтобы не упасть в глазах девчонки, – за исключением Иркиного спортивного костюма. Это случайно получилось, а так мы мелким хулиганством ограничились. Помнишь, в классе тараканы разбежались?

– Кто не помнит этот кошмар! Я тогда визжала, как резаная.

– Мы с Колькой постарались, – признался Борька. – Было такое, что Юрка заведенный будильник к Маринке в сумку подбросил. Я глобус по шву распилил пополам, засунул в него вибрирующе-хохочущее привидение, потом глобус аккуратно заклеил, а когда география началась, хлопнул в ладоши.

– Переполоху было, когда этот «хохотунчик» из глобуса смеяться начал! – вспомнила Ленка.

Она отошла от Борьки, пытаясь обойти кашу из перемешанного снега, воды и грязи, но он быстро сократил расстояние между ними и, чтобы оказаться еще ближе, взял и перекинул рюкзаки с одного плеча на другое. «Хватит топтаться на месте, пора переходить к активным действиям, выковыривать Ленку из ее черепашьего панциря, – напомнил он себе. – А то опять дойдет до угла – и привет». Борька попытался обнять Ленку, вроде как просто по-дружески положил ей руку на плечо, но она слегка повела своим хрупким плечиком, и его рука соскользнула с ее капронового пальто невесомой пушинкой. Ладно, еще не вечер.

– А правда, что вы Кошке однажды насолили? – снова спросила Лена, будто и не было с его стороны попытки слегка продвинуть их отношения.

– Было дело под Полтавой! – невозмутимо отозвался Борька. – Хочешь, расскажу?

– Конечно. – Она улыбнулась, посмотрела на него, и ее голубые глаза прямо в сердце Борьке проникли.

Нет, он определенно ей нравится. Когда ничего к парню не испытываешь, так смотреть не будешь, подумал Борька, и его настроение заметно улучшилось.

– Фишка «Алло, Петя!» называется, – начал Борька и сбавил шаг, чтобы подольше идти. Ленке поневоле пришлось сделать то же самое. – Набираешь телефонный номер и говоришь чужим голосом: «Алло, это Петя?» Поскольку Пети никакого на другом конце провода нет, там естественно отвечают: «Вы ошиблись». Ты вежливо извиняешься и кладешь трубку. Далее с интервалом минут в пятнадцать начинаешь доставать звонками и требовать Петю. Лучше, если в этом розыгрыше несколько человек поучаствуют, чтобы голоса были разные. Спектакль может длиться долго, все зависит от выдержки его участников. Кошка где-то на шестом звонке сломалась, послала нас далеко и надолго. А мы выждали некоторое время, а потом я позвонил и невинно так сказал: «Это Петя беспокоит. Извините, мне не звонили?» Тут Кошка уже конкретно взорвалась! Обозвала нас телефонными хулиганами и фуфлометами.

Лена рассмеялась. Смех у нее был особенный – как у колокольчика перезвон. Только вот жаль, смеялась она редко.

– Что, так прямо и сказала: фуфлометы?

– Точно не могу поручиться, но что-то в этом духе.

– А ведь глупости все это! – сказала Ленка уже серьезно.

– И я о том же.

– А вдруг у нее определитель номера стоял?

– Не-а. Я из матери информацию вытянул. Сама знаешь, она часто с Кошкой общается.

– Влетело тебе, наверное, когда ваше ОБЖ раскрыли?

– Отец конкретно наехал, но только не из-за ОБЖ этого. Меня в тот момент едва из школы за успеваемость не выперли, точнее, за неуспеваемость. – Порыв ветра разметал длинные волосы Борьки, он отбросил челку, упавшую на глаза.

В последнее время он стал уделять больше внимания своей внешности. Голову каждый день мыл, душ по утрам принимал прохладный для укрепления тела и духа, туалетной водой отца пользоваться стал, ну и шмотки в порядок привел, чтобы Ленке соответствовать. Куртка на нем была канадская дутая, джинсы черные и длинный пестрый шарф для понта вокруг шеи замотан.

– А как он на тебя наехал? – осторожно спросила Ленка, вспорхнув длинными подкрашенными ресницами.

Борька покосился на нее с высоты своего роста.

– Кредит прикрыл. Выбрал самый действенный метод. Лучше бы выпорол, – полушутя-полусерьезно признался он и неожиданно спросил: – Лен, а ты чего никогда о своих родителях не говоришь?

Она пожала плечами.

– Тебе же известно, что нас с Катькой бабушка растит. А родители… – Она запнулась всего лишь на мгновение. – Они умерли.

– Что, прям вместе? В аварию попали? – ляпнул Борька и обругал себя скотиной безмозглой.

Что поделаешь, не отличался он особой щепетильностью, частенько задавал бестактные вопросы, ставя собеседника в тупик. Но делал он это неумышленно, скорее от недостатка воспитания, чем в стремлении обидеть человека. Частенько и сам из-за этого страдал, попадая в неловкое положение. Вот как сейчас сказал, не подумав, и только потом сообразил, что с языка сорвалось.

– Ты это, Лен, если не хочешь, не говори, и вообще…

– Ну почему же, – отозвалась она ровным бесцветным голосом. – Папа погиб, когда мне семь лет исполнилось. Катьке два годика тогда было. Его машина сбила. А мама… – Лена едва слышно вздохнула, и только лишь потому, что Борька наблюдал за ней, он это заметил. – Мамы не стало пять лет назад.

«Значит, через три года после смерти отца», – прикинул он в уме.