Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть вторая

1

Арно пытался думать, аж морщился! Втягивать его в такую дрянь было не лучшим решением, только лучшего Ли не нашел. Россказни об опустошенных выходцами городках и селах должны россказнями и остаться. Варварскими россказнями, над которыми люди просвещенные смеются.

Желание задушить какого-нибудь академика его собственной мантией было столь же сильным, сколь и невыполнимым – ученых мужей в аконских казармах отродясь не водилось. В них не водилось никого, от кого сейчас был бы прок, а дважды вырывавший у выходцев добычу Придд просто не успевал. Оставалось все сделать самому, но к этому Ли был готов. Чего он боялся, так это того, что Гизелла уйдет другой тропой. Мест дурной смерти, спасибо бесноватым и мародерам, становится все больше, если к изломным красотам прибавится нечисть, удержать поводья будет почти немыслимо. Страх станет второй «зеленью», а даже лучшая из лошадей с двумя всадниками далеко не ускачет, Проэмперадор тоже не сможет, он просто не вынесет двойного груза. Значит, малейший шанс удержать фок Дахе в Аконе или хотя бы отправить прямиком в Рассвет нужно использовать.

– Фок Дахе должен тебя узнать, – небрежно бросил Лионель, выдерживая растерянный жеребячий взгляд. – Попробуй взять его под руку, как тебя взял Придд, и увести к реке. Лучше всего на мост – выходцы не любят текучей воды.

– Хорошо. Но… Ли, она ведь ищет тебя, а Эмиль говорил… Лучше я сам!

– Нет.

Будь здесь Валентин, искушение стало бы серьезным. Проэмперадор слишком важен, чтобы хватать за шиворот нечисть, рискуя своей драгоценной головой. Маршал идет в бой, когда закончились генералы, а генералы выступают вперед, когда полегли полковники. Так учит Пфейхтайер, а труд его, как бы над ним ни ржали, писался кровью не одну сотню лет; дотошный дрикс просто снял копию. Чернилами. Фельдмаршал ничего не напутал, но пока он скрипел пером, жизнь продолжалась и кровь текла на уже новые страницы.

– Лионель, ты не должен… – Арно шептал и все равно умудрялся кричать. – Ты же Проэмперадор!

– Спасибо, я помню.

Не хватало, чтоб по Придде разбрелись мертвые полковники и принялись стучаться под окнами и у ворот. Родня родней, но кто из ветеранов не откроет боевому другу и не окликнет его по имени? А наутро – выгнивший дом, забившиеся в подполье уже не люди и слухи, слухи, слухи…

– Ли…

– Молчать!

Серебряные от инея стены, продрогший месяц и кромешная тишина. Слишком кромешная для спящего города. Ждать было бы легче, не ударься позавчера Эмиль в пророчества, хотя вряд ли братец учуял именно Гизеллу. Из них троих он в этом смысле самый непричастный – ни приговора не утверждал, ни спасать не рвался, так что к кошкам предчувствия! Эту ночь ты переживешь, а нет… Если себя не забыл граф Васспард, граф Савиньяк тем более не забудет, а остальное придется взять на себя Придду. Но не раньше, чем станет ясно, что видно с той стороны и как это можно использовать на этой.

Шаги… Вот и дождались, можно себя поздравить с удачной догадкой. Как-никак, первая игра за выходца. Эти твари уводят родню и врагов по одному, Гизелла дважды давала понять, кто ей нужней. Значит, отца она выпустит, а может, и прогонит.

– Ли!

– Слышу. Отойдем.

Одинокий путник хромал. Неровные небыстрые шаги казались частью почти уже зимней ночи. Что ж, будем надеяться, утро они с Арно встретят еще не остывшими.

– Ли, он хромает!

– Несомненно. И кто бы мог подумать, что два часа назад я собирался спать.

2

Вот чего Арно не представлял, так это того, что будет трусить, да еще столь отчаянно. Беситься он при брате бесился, не без того, но чтоб бояться?! Ли махнул рукой, указывая в тень, и Арно послушно попятился, тишину нарушали только шаги фок Дахе, хотя полковник был еще по ту сторону ворот. Теньент попытался вспомнить, бывает ли слышно изнутри, когда кто-то подходит, и не смог, а спрашивать было нельзя: если слышат они, услышат и их. Виконт покосился на караулку – в окне бился теплый мягкий свет. Лионель запретил солдатам выходить, но неужели никто не выглянет? Глупости, разумеется нет! Приказы Проэмперадора в Аконе выполняют не раздумывая, даже самые странные.

Рука привычно легла на эфес, но шпага сейчас не защитница, а желание залезть за пазуху и проверить, на месте ли эспера, Арно подавил. Адрианова звезда деться никуда не могла, она себя уже показала и еще покажет, хотя лучше бы ее надел Ли. Брат стоял в шаге от калитки – высокая темная фигура, только на левом плече и шляпе лежат лунные отблески…

Арно сглотнул, гоня дурацкую мысль, что об этой ночи он никогда не напишет матери, он вообще никому не расскажет, чем бы все ни кончилось! Даже если все будет… Нет, не будет! Уилер говорил, когда они вломились в Гаунау, все понимали – зачем и на возвращение не очень рассчитывали, но Ли вывел армию почти без потерь. Он не полезет в бой, если тот безнадежен, и вообще знает, что делает. Знает! «Если я в твоем присутствии сойду с ума, стреляй сразу…»

К кошкам такой приказ! Лионель с ума не сойдет никогда. Кто угодно, только не он… Уже?!

Стук показался громким, будто тараном грохнули. Часовой не мог не услышать и не окликнуть, но часового Ли отправил в караулку. Брат оглянулся, быстро приложил палец к губам и шагнул к калитке.

– Кто идет?

Узнает старик голос или нет? Ночь меняет все, а полковник говорил с Проэмперадором от силы несколько минут.

– Полковник фок Дахе. Срочная надобность.

Срочная… Проклятье! Арно все-таки расстегнул мундир и докопался до эсперы, та была на месте, а из караулки никто не вышел и в окошке не мелькнул. Не слышат? Боятся ослушаться? Или, как Тобиас…

Лязгнул засов, глухо стукнуло о камень железо. Ли открыл и быстро отступил, давая полковнику войти. Старик был один, наученный горьким опытом теньент глянул на землю, тень фок Дахе еще не отреклась от хозяина.

– Итак, полковник, – негромко окликнул Лионель, – что у вас за надобность?

– Ночь. Эта ночь…

– До рассвета еще часа четыре. Так в чем дело?

– Я иду.

– Куда, сударь?

– Я иду, – полковник сделал шаг, – я иду… Иду…

– Полковник фок Дахе! Смирно!

Остановился, кляча твоя несусветная! Щелкнул каблуками, неловко припав на больную ногу, отчеканил:

– Полковник фок Дахе. Срочная надобность. Я иду…

Не узнал маршала и теньента тоже не узнает, так что ни к какой Виборе его не затащить! Решение пришло само, виконт бросился вперед, на ходу стаскивая цепочку. Фок Дахе еще стоял по стойке «смирно» и чеканил свое «Я иду!», когда теньент, сорвав с седой головы шляпу, нацепил на старика защитную звезду, запихнув ее поглубже за воротник. Позади громко, по-детски всхлипнули. Теньент, не выпуская окаменевшей добычи, оглянулся. Гизелла вжималась в заиндевевшую стену, ее губы дрожали…

– Папа!.. Ты… Ты меня тоже бросишь. Как все…

– Птиченька моя!

– Фок Дахе, стоять! Смирно!

– Холодно… Мне так холодно…

Оторвалась от грязной стены, шагнула к отцу, обнимая себя за плечи. Создатель, совсем же девчонка, и больше не злится. Куда ей злиться в такую холодину?!

– Сударыня, я сейчас дам вам свой мундир.

– Вы так добры, – девушка присела в реверансе и вдруг закрыла лицо руками. – Не надо, ничего не надо, ведь меня все предали!..

3

Странная ночь и утомительная – надо бы орать от ужаса, а тянет зевнуть и при этом еще и рассмеяться. Над сказкой, почти показавшейся страшной.

– Создатель, это же казармы… – хрипит полковник, на плечах которого повис Арно. Ничего не скажешь, взял за руку! – Господин маршал, я не знал, что хожу во сне… Птиченька моя!