Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть первая

– А в самом деле, – подхватил Робер, – как вы все провернули? Я думал, ты на сторону этих г… Краклов переметнулся. Альдо ты в последнее время не жаловал.

– Не в последнее.

Виконт вгрызся в ставший темно-желтым хлеб и закашлялся, фонтаном брызнули крошки. Балинт заржал, Иноходец удивился – с чем-либо перепутать горчицу было невозможно.

– Ты что?

– Это… Это… что?! – Мевен, продолжая ронять изо рта крошки, схватился за вино.

– Горчица. – Эпинэ на всякий случай лизнул темно-желтую пасту. – Хорошая вроде бы.

– Нет, вы не чесночники, – обличил, утирая слезы, виконт, – вы горчичники… Это же порох на гадючьем яде!

– Ничего подобного. – Карои лихо сунул свой кусок мяса в предмет обсуждения. – Но мне доводилось обедать с послами Дриксен, Гаунау и Каданы. Они зовут горчицей невразумительный сладковатый крем, а вы в вашей Придде не так далеко ушли от дриксенцев. Правда, в Олларии в ходу и приличная горчица.

– В соусах! – простонал переживший потрясение Мевен. – В соусах, но чтобы прямо к мясу… Вот такое… Какое счастье, что моя помолвка в прошлом! Дораки наверняка лопают этот ужас.

– Ужас лопают они. – Робер кивнул на веселящегося витязя. – Попробовал бы ты алатские подливы!

– Еще чего! – Пострадавший в одиночку завладел кувшином. – Надеюсь, когда замок возьмет в свои ручки Марианна, гостей прекратят сжигать изнутри.

– Отдай вино, – велел Робер, – и рассказывай.

– Что?

– Что было, когда я дрых в Багерлее.

– А… – протянул и не думавший расставаться с добычей Мевен. – Что-то было, наверное. Я тоже спал… Мне велели выспаться, и я выспался.

– Да кто велел-то?

– Угадай, – потребовал Мевен. Виконт не изворачивался, просто после запитой вином горчицы он как-то развеселился.

– Регент Талига, – в тон откликнулся Карои, – но я играю нечестно.

– Разве мы играем? – удивился бывший гимнет-капитан.

– Нет, – засмеялся алат, – и да… Люди играют всегда, мужчины – со смертью, женщины – с мужчинами, но почему бы не раскрыть карты? Я знал, что на приеме, который затеял Кракл, будет занятно, потому и перестал болеть.

– Ах да, – припомнил Мевен, – вы же проболели всю Ракану…

– Не я один, – уточнил витязь, – но в каждой стране болеют по-разному.

– Балинт, – перебил Эпинэ, – значит, тебя позвала сестра?

– Инголс. Я и прежде имел с ним дело, а то, что нохская троица играет в одну игру, после суда стало окончательно ясно. Пропустить выход законного регента Талига я не мог, однако с его именем ошибся. Нет, то, что Рокэ бросился к армии, передоверив столицу ее величеству, не удивляло. Тогда. Сейчас я этого исчезновения не понимаю.

– Алва с Валме где-то на юге. – Иноходец темнить не собирался. – С дороги он прислал мне приказ… О назначении меня Проэмперадором Олларии со дня рождения Октавия.

– Ничего себе! – Мевен наконец выпустил кувшин. Пустой.

– Ворон не мог знать, что… Что сестру убьют, но после родов она всяко переставала быть регентом, так что требовалась какая-то другая власть. Кэналлиец выбрал меня. Почему-то…

– А кого еще? – пожал плечами Карои. – Выходит, Рокэ в Сагранне или, вернее, в Гайифе. Спроси у Валмона, где именно.

– Хорошо, – пообещал Робер и понял, что пора удивляться. – Ты зовешь Алву по имени?

– Он – потомок Алонсо, – напомнил алат, будто это что-то объясняло, – к тому же мы вдвоем взяли медведя и разделили его сердце. Альберт это знает. Старый хорь не зря после кончины Адгемара сунул меня именно в Олларию.

– Я дубина. – Робер оглядел стол и понял, что посылать надо не только за вином. – Жил же в Сакаци… Он ведь твой? То есть Карои…

– Сакаци принадлежит Савиньяку, но по завещанию Раймонды Алва-Савиньяк замком управляет глава дома Мекчеи. Каждый год посол Алата и владелец Сакаци подписывают прорву бумаг, чему я и обязан знакомством с Инголсом. Очень своевременным.

– А как же Карои?

– Последний настоящий Карои умер бездетным задолго до Раймонды. Мой прадед получил имя, но не замок. Слышишь? Во дворе?

– Точно, – подхватил оживившийся Мевен. – Валмоны идут на запах… Если их не приманить на жареное, они явятся на кровь…

– Надеюсь, наша кровь Бертраму без надобности, – усмехнулся, поднимаясь Робер. – И мясо вроде бы удалось.

– Удалось, – согласился алат и тоже встал. – Пошли.

На площадке третьего этажа они столкнулись с Аннибалом, собиравшимся доложить о прибытии Проэмперадора Юга, и Робер почувствовал укол совести. Иноходцу в голову не пришло бы сесть за стол без Никола, но младший Карваль сумел стать лишь капитаном Старой Эпинэ – дотошным, толковым, до ужаса похожим на брата и именно поэтому – чужим.

– Монсеньор… – Аннибал покосился на спутников Иноходца и все же закончил: – Насколько я смог понять, граф Валмон не любит, когда на него смотрят… во время переноски.

– Я бы тоже не любил. – Эпинэ вслушался в приближающиеся тяжелые шаги и остановился. – Балинт, я так и не понял, почему ты – Карои?

– Господарь решил вернуть старую славу, вот и дал одному витязю сразу имя, жену и как бы не сына…

Тяжелый топот начал удаляться – Проэмперадора уносили в помнившие королей апартаменты на втором этаже – зато на лестнице показались роскошные перья, тулья шляпы, голова, а затем и целый кавалер, весьма напоминающий Валме, каким тот разгуливал по Олларии. Узнать в нем памятного по Лаику ушастого юнца Робер не смог бы ни за какие деньги.

– Прошу простить мою нескромность. – Серж, если это был он, отвесил изящный полупоклон. – Я позволил себе отправиться на поиски хозяина без сопровождения. По поручению батюшки, само собой. Проэмперадор Юга просит его извинить и позволить ему некоторый отдых, завтра утром он будет готов ко встрече. Об ужине не тревожьтесь, у нас все с собой, более того, мы хотели бы поделиться с вами мягкими сырами. Боюсь, война в Придде может надолго лишить нас этого удовольствия.

– Спасибо, – поблагодарил Робер, чувствуя трусливое облегчение от того, что разговор откладывается, и при этом испытывая желание слегка поколотить дружелюбного однокорытника. – Но на ва… твое общество за столом мы можем рассчитывать?

– Увы, нет. – Волвье до отвращения фамильно развел руками. – Батюшка, не будь у него другого выхода, доверил бы мне деловой разговор, а ужин в кругу друзей не требует разрешений. Только в нашем с тобой случае вышло бы нечто среднее, а к этому меня, в отличие от Марселя, не допускают. Я уполномочен лишь передать слова Проэмперадора и проследить за правильной переноской сыров.